— Опускай…
Они дошли. Вот она — Злючка. Торчит в конце площади, всего метрах в двадцати от крутой железнодорожной насыпи. Оранжевые огни Окружной дороги освещают это место ярче, чем синие фонари Вотчинной улицы. В полутьме Злючка кажется высокой и длинной, она чем-то немного даже пугает. Словно спящий дом. Но стоит посмотреть на нее поближе — и она становится знакомой и надежной, эта их Злючка, бывший рейсовый автобус. Она покрашена в белый цвет с синими полосами — если посмотреть на нее сверху, она может показаться ящиком, завернутым в финский флаг.
Сашка опустил руку на капот, напоминающий морду кита, усатую и всегда улыбающуюся, фары таращатся, как его большие глаза. Теперь, когда они не горят, Злючка их как будто закрыла, но стоит Сашке с минуту на них поглядеть, как он воочию видит: вот их лучи ощупывают ночную дорогу, баранка дрожит в его руках, мотор ровно гудит, нагнетая теплый воздух в салон, где все спят на задних сиденьях, и только они с Фейей бодрствуют и наблюдают за тускло мерцающим щитком и дорогой. Потом Фейя вынет сигарету изо рта и скажет:
— Снижай скорость, переходи на третью. Еще чуть-чуть — и свернем на проселок к Пертти Лошаднику.
— Сашка…
— Что?
— Не знаю… Мне кажется…
— Не пугайся, братишка. Мне тоже иной раз кажется. Теперь надо засучить рукава, наши ведь сидят и ждут, когда мы все подготовим.
Сашка наклонился, чтобы вытащить из-за голенища разводной ключ, но вдруг остановился: глаза Алекси округлились от ужаса. Сашка вздохнул и подошел ближе к брату, стараясь придать своему лицу спокойное выражение; в голове все время вертелась мысль, сумеет ли он завести мотор. Фейя ездил на этой машине последний раз в четверг, тогда он завелся только с восьмой попытки.
— В чем дело?
— Мне кажется, в Злючке кто-то сидит.
— Алекси, что это ты?..
— Я слышал разговор и шум.
Сашка застыл на месте. Стоит вытянуть руку, и он коснется автобуса. Но там все как будто тихо. Он медленно повернул голову, и ему показалось, что его окатили ледяной водой — замок с двери Злючки исчез.
Наверно, девчонки забыли запереть дверь, когда приносили последние вещи, старался успокоить себя Сашка, но знал, что это неправда. Хелли такой оплошности не могла допустить — она знает, что в Злючке лежит почти все их имущество. Она сама загружала ее весь вчерашний день. Сердце у Сашки забилось, как птица в клетке. Его прошиб пот.
Из Злючки донесся шорох, потом протяжный мягкий звук, как будто кто-то вытер ее стенку.
На мгновение Сашку охватило безумное желание броситься наутек — он почти увидел, как Вяйнё и Онни прячутся между сиденьями с пистолетами в руках и караулят дверь. Он схватил Алекси за плечо, пригнул его на корточки возле Злючки и приложил палец к губам:
— Ш-шш!
— Вот видишь, там кто-то есть…
— Да.
Бломерусы знали, что автобус принадлежит Хедманам. Это все знали. Неужели они туда забрались? Но ведь они сообразили бы, что к автобусу могут подойти и Хулда, и Орвокки или кто-нибудь из девочек. А в них они не стали бы стрелять. Только себя бы обнаружили. Нет, они умнее — подкараулили бы на улице, чтобы выбрать жертву и быстро убежать.
Очевидно, в автобусе воры. Или пьяницы пристроились распить бутылочку. Эти там бывали и раньше, почти каждую ночь, пока Фейя не навесил на дверь хороший замок. Это всегда были белобрысые, они даже нужду справляли в Злючке.
— Алекси. Мы сделаем так… Алекси?
Сашка встряхнул брата. Тот совсем обессилел и свалился на землю — с ним часто так случалось, когда он чего-нибудь пугался. Уставившись вдаль расширенными глазами, он как будто старался что-то сказать. Сашка обнял брата за плечи и наклонился к нему поближе. Ему показалось, что Алекси задыхается от смеха. Потом он разобрал слова:
— Сашка, позовем на помощь плоскостопых. Позовем? — с трудом выговорил Алекси, но не смеясь, а плача.
— Подожди тут. Никуда не уходи. Я выясню, кто там. Если воры — они убегут, когда мы стукнем по стенке… Думай лучше о том, что уже завтра утром мы будем у Пертти Лошадника. Жеребята гуляют в загоне, тот, с белой звездой, тоже… ты протянешь ему кусок хлеба, он возьмет его. Ты ведь помнишь, как его губы щекочут ладонь? Думай об этом и жди здесь…
Сашка встал, выхватил из сумки фонарик и поспешил к Злючке. Остановился возле бампера, облизнул губы и нервно обтер ладони, потом поставил ногу на бампер и подтянулся.
Сначала он увидел только сделанные Фейей полки и сиденья. Они были заставлены картонными коробками и полиэтиленовыми мешками. Потом заметил комод — Хулда и его притащила в машину, хотя они договорились, что мебель привезут позднее. Наконец он увидел людей. На полу в объятиях лежали мужчина и женщина. Они вытащили из их тюков постельное белье и бросили его под себя на пол — тут были все Хулдины простыни и платки и даже то одеяло, которое Старина Калле получил в подарок на Рождество — настоящее пуховое одеяло.
— Свиньи! — невольно вылетело у Сашки.
Он оторвался от окна, спрыгнул на землю, молча промчался мимо Алекси и остановился у передней двери. Одна его рука была сжата в кулак, в другой он держал фонарик. Нерешительно потоптавшись с минутку на месте, сделал глубокий вдох и навалился на дверь. Она поддалась — Сашка вскарабкался по лесенке и чуть не упал.
— Вон отсюда! — крикнул он хрипло, зажег фонарик и направил его дрожащий луч в проход.
Парочка лежала ногами в его сторону. Мужчина даже не разделся, просто спустил штаны к щиколоткам. И башмаки не сбросил.
— Вон! — снова, уже задыхаясь, крикнул Сашка: он почувствовал, что воздух в Злючке пропитан чужим запахом — кислым, бесстыжим. Ему пришлось схватиться за спинку ближайшего сиденья.
Мужчина медленно поднял голову и повернулся, чтобы посмотреть на незваного гостя. Сашка увидел тупое пьяное лицо, не бритое по крайней мере пару дней. Это был один из тех бродяг, которые постоянно ошивались возле бензоколонок и клянчили на выпивку у прохожих.
— Погаси свой чертов фонарь, — огрызнулся мужчина. — Ты что, не видишь — мы заняты.
— Вы не смеете делать это здесь, — с трудом вымолвил Сашка дрожащим голосом. — Это наш автобус. Вы взломали замок…
— Заткнись, парень. — Мужчина встал на четвереньки, потом, опираясь на скамью, поднялся. Штаны у него все еще были спущены, он не проявлял ни малейшего признака смущения. — Никакого замка тут не было, когда мы пришли. Мы думали, он брошенный.
Сашка не слышал его слов. Он уставился на женщину, которую только теперь увидел всю. Она лежала на спине на их простынях, потом подняла вытянутые ноги на сиденья по обе стороны прохода, скомканные трусики свисали с одной ноги, платье, словно скрученная макаронина, опоясывало талию. Кожа у нее была белая, между ног разверзлась темная блестящая борозда.
Сашка прикрыл рукой рот, испугавшись, что его вырвет.
— Катитесь отсюда к черту! — твердил он, но мужчина засмеялся и качнулся в его сторону.
— Может, возьмешь небольшую аренду за автобус? — спросил он и кивнул в сторону неподвижно лежащей на полу женщины, а ей прорычал: — Ты же дашь мальчонке? Он, поди, славный паренек и позволит нам потом доделать дело…
— Пошел ты… — вяло пробормотала женщина, потом положила руку на живот и начала его скрести. — Выгони вон этого болвана, я только начала входить во вкус. Гони его к черту!
— Слыхал, что Мийна сказала? — рявкнул мужчина, и в голосе его была железная уверенность в своей правоте.
Сашка отступил на шаг. Мужчина пошел на него, придерживая рукой штаны. Вторую руку, сжатую в кулак, он воздел кверху.
— Проваливай отсюда, черномазый!
Он подходил все ближе. Сашка почувствовал запах водки, пота и грязи. Он повернулся и, спотыкаясь, бросился к двери, получив удар в плечо, пошатнулся и почти вылетел из дверей на улицу.
Бессильно опустив руки, он стоял и смотрел перед собой, ничего не видя. Думать он тоже не мог. Но он слышал, как мужчина закрыл дверь и, стуча башмаками, пошел по проходу к женщине.
— Что же нам делать? — спросила Онерва, не в силах скрыть волнения. Ее беспокойство началось с той минуты, как Кауранен сообщил, что Алекси сел да так и не встает с земли. Ей хотелось самой посмотреть, что происходит возле автобуса. Но «лада» находилась от него метрах в трехстах, а Кауранен ни на минуту не давал ей в руки бинокль. Он бесстрастно констатировал:
— Сашка все еще стоит на месте… Мужчина в автобусе, видимо, не цыган… Он возвращается в глубь автобуса, это отлично видно, машину освещают огни Окружной дороги… В автобусе еще кто-то есть… в окне мелькнула голова, словно кто-то приподнялся с полу и сел… Это женщина. У нее африканский перманент. Мужчина подходит к ней… Теперь оба пропали из виду. Может, там какая-нибудь парочка любовью занимается? Онерва, опусти-ка спинку кресла… Сашка — вот идиот! Молотит кулаком по обшивке автобуса! Да он так и руки себе разобьет…
