— Когда закрывается мастерская?
— В половине шестого, но по вторникам я стараюсь освободиться раньше. Послушайте, вы ведь все равно мне не верите.
— Постарайтесь убедить меня, мистер Друри.
— Нет, вы мне не поверите, но вам то же самое скажет моя жена, и мой дядя вам то же скажет. По вторникам я езжу во Флэгфорд, чтобы забрать овощи, которые заказывает жена. Там теплицы, понимаете, на Кластеруэл-роуд. Туда надо успеть до половины шестого, а то они закроются. Ну вот, а во вторник у нас было много работы, и я опоздал. Я всегда стараюсь уйти в пять, а уже было четверть шестого. Приезжаю к «Спелману», а там уже никого нет, закрыто. Я обошел сзади, где у них парники, кричал-кричал, но никто не отозвался, все ушли.
— И вы вернулись домой без овощей?
— Нет, то есть да, но не сразу. У меня был тяжелый рабочий день, и я так расстроился, что «Спелман» был закрыт, что зашел в «Лебедь» и немножко выпил. Меня обслуживала девушка, я ее там видел первый раз. Слушайте, зачем моей жене про это знать? Я принадлежу к методистской церкви, понимаете? Нам выпивать запрещается.
У Вердена от возмущения перехватило дыхание. Расследуется убийство, сам Друри под подозрением, а его волнует, что кто-то узнает, что он тайком выпил несчастную пинту пива!
— Вы ехали из Помфрета во Флэгфорд по основному шоссе?
— Да, по основному. И проезжал как раз мимо того леса, где ее нашли, — Друри встал и пошарил рукой на каминной полке, ища сигареты, но не нашел их. — Я нигде не останавливался, ехал прямо во Флэгфорд. Торопился вовремя забрать пакет с овощами… Слушайте, господин главный инспектор, я был бы не способен причинить зло Минне. Она была хорошая девчонка. Она мне очень нравилась. И вообще, я не могу, просто не могу никого убить, не только ее!
— Кто еще, кроме вас, называл ее Минной?
— Насколько я знаю, ее так называл тот самый парень, Дун, а больше никто. Она никогда не говорила мне, как его по-настоящему зовут. Мне казалось, что она его стыдилась, что ли. Бог знает, почему. Он был из богатых, и очень умный к тому же. Да, она сама говорила, что он умный, — Друри приободрился и посмотрел на них с вызовом: — но она выбрала меня.
Он внезапно вскочил и посмотрел на стул с растерзанным сиденьем. Среди грязной посуды на столе была наполовину выпитая бутылка молока с налипшими желтыми ненками у горлышка. Он опрокинул молоко в пустую чашку из-под чая, залпом выпил, а мутные остатки выплеснул в блюдце.
— Потрудитесь сесть на стул, — сказал Уэксфорд.
Он вышел в прихожую и поманил за собой Вердена. В узком коридорчике им вдвоем было тесно. Ковер у входа в кухню протерся, и кто-то из детишек Друри разрисовал обои синим крейоновым карандашом.
— Свяжись с «Лебедем», Майк, — сказал Уэксфорд.
Ему послышалось, что Друри сдвинул стул, и, вспомнив об открытых стеклянных дверях в сад, он поспешил назад, в столовую. Но Друри по-прежнему сидел неподвижно у стола, опустив голову на руки.
Стены были тонкие, и было слышно, как Берден говорит из гостиной по телефону.
Потом, когда он опустил трубку, раздались слабые гудки. Громко топая, он прошел в прихожую и там остановился. Наступила мертвая тишина, и Уэксфорд метнулся к двери, одновременно стараясь не спускать глаз с Друри. Оказавшись в прихожей, он продолжал следить за ним в приоткрытую дверь.
Берден стоял у входа; к стене рядом с узкой лестницей на второй этаж была приделана металлическая вешалка для одежды, изгибающаяся конструкция с ядовито яркими шариками на штырях вместо обычных крючков. На двух шариках висели спортивная мужская куртка и детский плащ из пластика, а на третьем, на том, что был ближе к лестнице, висела прозрачно-розовая нейлоновая косынка от дождя.
— На ней видны отпечатки, — сказал Уэксфорд. — Пойди, Майк, еще позвони. Мне тут понадобится помощь. Попроси-ка Брайанта и Гейтса сюда, немедленно.
Он снял с вешалки косынку, в три шага пересек маленькую прихожую и встал перед Друри, держа в руках ценную находку.
— Откуда у вас это, мистер Друри?
— Это, наверно, моей жены, — сказал Друри и вдруг, разозлившись, сварливо прибавил: — И вообще, не ваше дело!
— Миссис Парсонс купила точно такую же косынку во вторник утром. — Уэксфорд увидел, как Друри снова сник, придавленной безнадежным отчаянием. — Я прошу у Вас разрешения обыскать дом, Друри. Поймите меня правильно, я могу выписать ордер на обыск, но это займет немного больше времени.
У Друри было такое лицо, как будто он вот-вот заплачет.
— Ах, делайте, что хотите, только разрешите мне взять сигареты. Я оставил их на кухне.
— Инспектор Берден принесет вам ваши сигареты, когда позвонит и вернется, — сказал Уэксфорд.
Они начали обыск, и спустя полчаса к ним присоединились Брайант и Гейтс. Затем Уэксфорд попросил Вердена позвонить дяде Друри в Помфрет, а также связаться по телефону с теплицами Спелмана и менеджером супермаркета.
— Девушка-официантка из «Лебедя» не работает сегодня, — сообщил Берден. — Но она живет во Флэгфорде, на Кросс-роуд, в коттеджах, дом номер три. Телефона у нее нет. Ее зовут Джанет Типпинг.
— Туда надо кого-нибудь отправить. Постарайтесь узнать у Друри, по какому телефону можно связаться с его женой. Если она на побережье где-нибудь недалеко отсюда, в Брайтоне или в Истбурне, можно будет смотаться туда сегодня же. А когда я переверну весь этот дом вверх дном, мне, пожалуй, надо будет еще раз переговорить с миссис Кводрант. Она подтверждает, что была в дружеских отношениях с миссис Парсонс, причем она практически единственный человек, кто это признаёт, если не считать нашего друга, который сидит за стеной в другой комнате.
Берден с силой растянул косынку за края, испытывая ее на прочность.
— Вы в самом деле думаете, что он и есть Дун? — спросил он с большим сомнением.
Уэксфорд продолжал открывать ящики, копаться в россыпях цветных карандашей, катушек с нитками, среди открыток, листков бумаги с детскими каракулями. Миссис Друри не отличалась аккуратностью, и во всех шкафах и буфетах царил полный беспорядок.
— Я не знаю, — сказал он. — Пока что похоже, что он; однако все-таки слишком многое не сходится. И не соответствует моим предположениям, Майк. Но поскольку нельзя основываться только на одних предположениях…
Он перерыл все книги в доме — их было два или три десятка, — никаких больше даров от Дуна Минне он не нашел. Поэзия викторианского времени отсутствовала, а проза, за исключением «Портрета Дориана Грея», сплошь состояла из современных триллеров в бумажных обложках.
На крючке в кухонном шкафчике Уэксфорд нашел связку ключей. Один из них был от входной двери, второй — от сундука в спальне Друри, еще два — от столовой и гостиной, а пятый был от гаража. Ключи от зажигания его машины нашлись в спортивной куртке, которая висела на вешалке, ключ от черного хода был в замке. Уэксфорд, помимо всего прочего, искал кошелек, и нашел — из зеленого с белым пластика, в форме кошачьей мордочки. Он был пуст, только внутри была наклейка, и на ней написано: «Сьюзан Мэри Друри». Дочка Друри опустошила кошелек, уезжая к морю.
На чердак вела дверка, проделанная в потолке верхнего этажа. Уэксфорд велел Вердену принести из гаража лестницу и обследовать чердак. Он оставил Гейтса с Друри внизу, а сам направился к своей машине. По ходу дела он соскоблил немного грунта с шин голубого «форда».
Моросил мелкий дождик. Было десять часов вечера, а уже стемнело, необычно рано для вечера в начале лета. «Допустим, что Друри убил ее в половине шестого пополудни, — раздумывал Уэксфорд, — но ведь был еще день, светло, и зачем надо было зажигать ту спичку? Однако все-таки тот, кто ее убил, зачем-то зажег спичку. Из всех улик оставить на месте преступления только одну-единственную спичку, ничтожнейшую улику, по которой вряд ли можно обнаружить преступника! А почему она не заплатила за газеты, и чем она занималась те несколько долгих часов после того, как ушла из дома, и до момента встречи с Дуном? И почему Друри так сильно перепугался? Друри ужасно чего-то боится…». Как и Берден, Уэксфорд тоже заметил сходство между Друри и Роналдом Парсонсом. «Вполне разумно было бы предположить, — рассуждал Уэксфорд про себя, — что подобный тип человека, то есть мужской тип, привлекал Маргарет Парсонс, а потому она и подобрала себе мужа, похожего на ее первого возлюбленного. Подобрала себе и по себе».
Уэксфорд включил фары; нажав на кнопку, привел в движение дворники на ветровом стекле и поехал в Кингсмаркхэм.
Те двое, что я повстречал за обедом вчера, —
Их кудри и очи темнее египетской ночи?
Сэр Эдвин Арнолд. К паре египетских туфель
Ночью дом выглядел, как неприступная крепость. Фары осветили серый гранит, тускло мерцающий из-под голых стеблей глициний, зловещей зеленовато-желтой паутиной опутавших стены дома.
