Самое обидное: ни тени недовольства на челе. Значит, все в порядке, все «олрайт». Значит, счастлива, чего и вам, Павел, желает.
И белочки на нее не нападают. Хоть бы одна подкралась сзади…
На второй фотке она сидела на лавочке в том же парке. С мальчиком лет трех. Сыночек, наверное. (Да уж всяко не дочка!) А фотографировал, видимо, папка.
В башке закрутилась мелодия от «Green Day».
«Разбудите, разбудите меня…»
— Паша, что с тобой? — забеспокоилась Веселова.
Я оторвался от монитора.
— А что со мной?
— Ты же ругаешься… Вслух.
Ох, бл… Прошу прощения, если тоже услышали. Да и не брань это была, а внезапно нахлынувшие чувства. С каждым может случиться. Непроизвольно. Когда они берут верх над разумом. Вот так нахлынут где-нибудь в метро или прямом эфире, а тебя за это на пятнадцать суток. Или вообще в Псковскую область. На выселки. И попробуй, кому чего докажи.
— Извини… Я этого свидетеля долбанного вспомнил… Самое обидное, что он знает, что ты знаешь, что он знает, и…
— Тебе надо почаще отвлекаться от работы. Иначе свихнешься… Так же нельзя… Ну, как Марина? Сильно изменилась?
— Узнать можно, — небрежно ответил я, пряча за спину трясущиеся руки.
Не от пьянства они тряслись, ох, не от пьянства…
— Это ее сын, Максим. Уже на двух языках говорит… Я так рада за Маринку!
А уж я-то как рад…
— Хочешь, твою фотку ей отправим? Я свою уже послала. Она так обрадовалась. Ей там скучновато немного.
А не фиг было…
— У меня нет с собой фотки.
— Я могу сфотографировать.
Веселова вытащила из тумбочки старинный цифровой фотоаппарат на треноге с магниевой вспышкой… Шутка. Мыльницу.
— Да я выгляжу не очень, — растерялся я.
Увидит такую рожу Голубева и перекрестится, что не совершила когда-то роковую ошибку.
— Отлично выглядишь. Давай, давай. Знаешь, как ей приятно будет…
— Ну, если приятно…
Я глянул в небольшое зеркальце, висящее на стене, приплюнул на ладони и соорудил модельную укладку. Встал к стенке, расплылся в зловещей улыбке. Ксюха тщательно прицелилась и сделала пару снимков. Вообще-то, мы тут не для фотосессии собрались, одного раза вполне достаточно.
— Ксюх, чего там насчет денег-то?
— Да, да, Паша, я помню… Только понимаешь… У нас платный факультет есть. Я поговорила с деканом, Сергеем Геннадьевичем, у меня с ним хорошие отношения. Где-то через неделю у него деньги будут, студенты долги вернут. В принципе, на месяца три он сможет дать. Я пыталась на полгода, но не получилось. Но это же лучше, чем ничего, правда?
Блин, она что, не могла это по телефону сказать? Тем не менее, я кивнул.
— Но он просит об одной услуге… Ерунда, в общем-то. Для тебя.
Так, пару студентов припугнуть, чтоб деньги заплатили, а одного показательно замочить.
— Я сказала, что ты человек надежный, деньги вернешь. Что в милиции служишь… А у них на факультете юридическое направление есть. Сергей Геннадьевич практических работников приглашает выступать. Адвокатов, нотариусов, из прокуратуры людей… Пока из милиции никто не приходил, все отказываются. Ты не смог бы, а? Буквально на часик. Расскажешь какие-нибудь истории из жизни, как преступления раскрываешь…
Хорошая просьба! Я таких историй могу порассказать. Насмотрелся. Не, представляете, как это будет выглядеть? Человек с непогашенной судимостью, бегающий от армии, в личине мента читает будущим юристам лекцию по праву. А те задают ему коварные вопросы. А он отвечает, отвечает… Спасибо, Ксюха.
— А из ментуры-то им зачем?
— Ну, как? Они ж наверняка с милицией будут сталкиваться. Всегда интересно послушать человека из окопов.
— У меня тоже со временем не богато. Каждая минута на счету. Хоть секундомер покупай.
— В принципе, необязательно, чтобы ты сам выступал. Можешь кого-нибудь из своих попросить. Булгакова, например.
Ага. Слышь, кореш, ты тут перед студентами не покривляешься? А я тебя потом на дежурстве подменю.
— Да он двух слов связать не может. Из него лектор, как из меня певица Макsим… Ксюх, а обойтись никак нельзя? Или хотя бы через месяцок. Сейчас совсем больно.
— Через месяц сессия начнется. Сергей Геннадьевич очень просил… Я, конечно, сама виновата, что проболталась.
— Понимаешь, дело даже не во времени…
А не пора ли признаться, кто есть кто? Пока болезнь не перешла в запущенную стадию. Потом еще тяжелее будет. Ксюха умная, поймет… И напишет Голубевой… Можно, конечно, попросить, чтобы не писала. Ну, давай, решайся. Лучше сейчас, пока повод есть и обстановка располагает.
— Ксюх, понимаешь… Тут такое дело…
— Конечно, понимаю, — перебила Веселова, — ты же на оперативной работе, конспирация и все такое.
Об этой стороне я вообще не думал.
— Но можно выступить под псевдонимом, — предложила она.
— Ага, и в маске. Ты права. Представляешь, я внедрюсь в банду, как Шарапов, а какой-нибудь студент, перешедший на сторону врага, меня узнает? Штука серьезная, в нашем деле мелочей не бывает. Сколько уже случаев… Мы ж в Питере, а не в Шанхае. Городишка — три дома. Да конституционный суд.
Во, заливаю. У Булгакова чердак бы снесло от зависти.
— Но… Может, все-таки получится? Ты хотя бы приедь, познакомься с Сергеем Геннадьевичем… А потом скажи, что срочный вызов…
Я догадался, что Ксюха обещала этому Сергею Геннадьевичу меня уговорить. С другой стороны, человек мне деньги одалживает. Соответственно, хочет процентов. В виде выступления. Все логично. Ну и чему я этих студентов научу? Как от лампочки прикурить можно? Или как в заднице травку ныкают? Весь колледж сбежится на такую лекцию. Но делать, похоже, нечего. В конце концов, Ксюха правильно говорит — можно на вызов сослаться. Выходной у меня послезавтра.
— Послезавтра устроит? Я после дежурства буду. Попробую подъехать, если не подстрелят.
— Типун тебе, Пашка… Слово материально, не шути так больше никогда.
— Я не верю в приметы.
— Это вовсе не примета… Хорошо, я передам Сергею Геннадьевичу. Спасибо тебе. А насчет времени перезвоню. Думаю, это около двенадцати.
Веселова явно воспрянула духом. Пододвинула к дивану столик, налила чаю.
— Что это за шестерки? — кивнул я на стену.
— Обычные цифры… Просто в Китае все цифры несут смысловую нагрузку. Шестерка означает счастье. Девятка — долголетие. А восьмерка считается самой хорошей. Означает удачу и благополучие. Олимпиада в Пекине начнется в восемь вечера, восьмого дня, восьмого месяца, восьмого года. Четыре восьмерки. Китайцы к этому очень трепетно относятся.
Но ты-то, Ксюх, не китайка. Взрослый человек. «Шестерка приносит счастье»! Вот если бы это была «шестерка» «БМВ», тогда понимаю.
— Пятерка — я, двойка — любовь. То есть вместо слов «я тебя люблю» можно отправить человеку открытку с цифрами 502… А 503 — я по тебе скучаю.
Мало им иероглифов.
— Один китайский поэт написал, что любовь — это когда, делая что-то для человека, сам получаешь удовольствие. Ты согласен?
Ну вот, начался цзюэнцзюй…
Пора заканчивать чайную церемонию и сваливать.
Черт, я ж ей книжку не вернул.
— Не знаю… Лично я всегда получаю удовольствие, когда помогаю людям.
Вот так вам! Хоть на Великой китайской стене выбивай золотыми буквами. И подпись — «Сэнь-ша Угрюмов».
— Не хочешь тогда получить совсем маленькое удовольствие?
— Ты о чем?
— У нас телефон в коридоре стоит. Очень неудобно. Когда разговариваешь, Костя все слышит. Я новый аппарат купила. Ты не мог бы запараллелить? А то я в технике не очень. Не обязательно сегодня. Как получится…
Ловко она подвела.
А потом попросит повесить карниз, побелить потолок, поклеить обои и вообще сделать капремонт с дизайнерскими примочками.
Для этого, вообще-то, существует программа «Квартирный вопрос». Стоит только позвонить — примчатся.
— Ладно, запараллелю. На следующей неделе. Раньше никак. Засады сплошные.
Перед лекцией в гуманитарном колледже я провел основательную подготовительную работу, чтобы не выглядеть тетеревом. Посидел в библиотеке, законспектировал пособие по уголовному праву, криминалистике и судебной медицине, составил тезисы. Погладил костюм, подобрал галстук… с пола…
Если вы еще не догадались, библиотека находилась в Гериной хате, куда я заглянул накануне вечером с визитом вежливости. Буквально на минуту — узнать, не изменилось ли ко мне отношение.
Гера встретил меня прохладно, но, увидев в моей руке бутылку «Dewar’s», заметно потеплел.
— Из курятника своего еще не ушел?
— Ты имеешь в виду трактир? Нет. А ты никогда не задумывался, зачем я туда устроился?
— Да делать те не хрен…
— Гера, ты живешь не по фэн-шую. У тебя нет масштабного мышления. В твоем возрасте это уже косяк.
