Ознакомительная версия.
— Наташа, это надо тебе, а не мне, ясно? Я отойду в сторону, а с тобой?.. Пусть будет, что будет, раз ты такая тупая. Все! Либо назначаешь время, либо я больше тебя не знаю. Твой выбор. Делай быстрей, боюсь, что у нас мало времени.
Вот тут она испугалась.
— Что, этот разыскал?!
— Пока нет, но… Мне неудобно говорить, решай быстрее.
— А вы в больницу можете? В приемный покой? А я подойду и проведу вас…
— Согласен. Время?
— У меня будет обеденный перерыв, относительный, конечно, около двух, если не будет ничего чрезвычайного. Больница же…
— Устраивает. — И Филипп отключился. Больше ему ничего не нужно: адрес поликлиники известен, а найти приемный покой труда не составит.
И без четверти два он подошел к дверям, куда как раз ввозили очередного больного.
Наташу он, естественно, узнал легко, она прекрасно выглядела, и если бы не хмурая озабоченность, морщившая ей прелестный лобик, то прямо красавица девушка — в самом цветущем своем возрасте и состоянии души. Такая отчетливая приманка — спасу нет!
Их предыдущая встреча состоялась в темноте, и она не могла его разглядеть, а теперь, шаря взглядом вокруг себя, несколько раз безразлично скользнув даже по нему глазами, она отвернулась, и на ее симпатичном личике отразилось разочарование. Что ж, вполне вероятно, что ночью ей привиделся богатырь — высокий, красивый, а главное, безумно щедрый. И что ж она увидит? Простенького, невысокого, светловолосого человека, ничем не примечательного, тщедушного внешне и даже ниже ее на полголовы. Да, как говорит в таких случая Александр Борисович, это — не фасон для невесты… И не фонтан на площади у Большого театра.
Но время поджимало. И Филипп, до того внимательно наблюдавший за площадкой перед поликлиникой, не заметил ничего и никого подозрительного, кто бы, подобно ему, осуществлял наблюдение.
Машина стала отъезжать, перекрыв тем самым на короткое время дверь приемного покоя, Наташа словно пританцовывала от нетерпения, поглядывая на часики. Филя решительно направился к ней. Подходя и не поднимая головы, словно мимоходом, взял ее за руку и потянул в открытые двери.
— Спокойно, Наташа, это я. Найдите уголок, я отниму не больше пяти минут.
Она растерянно последовала за ним, а потом провела из большого помещения в коридор и за угол, где находилось нечто вроде склада какого-то.
Девушка была явно разочарована: вместо красавца Иванушки верхом на сером волке к ней явилась какая-то невзрачная личность. У нее и в голове мелькнуло, что, наверное, произошла какая-то ошибка, потому что она помнила, видела того Гришу, и уложить его на землю, причем надолго, мог разве что богатырь. А тут?..
Да, слишком явственно было все это написано на круглой мордашке — милой и симпатичной. Хуже нет таких разочарований.
— Что, не похож? — усмехнулся Филя.
— Я вас… другим представляла… — почти пролепетала девушка, будто застигнутая вопросом Фили врасплох.
— Я так и полагал. А теперь слушай меня, девочка, сколько б тебе ни было, я в любом случае вдвое старше. Посмотри потом на себя в зеркало. Ты же плавишься от счастья! Разве так можно? Еще вчера-позавчера ходила туча тучей, а сейчас сияешь. Вопрос: почему? А потому… Вот возьмет тебя этот Гриша за горло, согнет дугой, и ты молить его будешь, чтоб он эти свои деньги проклятые забрал у тебя. Если после этого он тебя еще захочет отпустить, в чем я не уверен. Уверен в обратном, они из тебя котлету фаршированную сделают, эти мерзавцы, пока мы их не остановим, поняла? А мы не можем хватать кого ни попадя, кто рожей не вышел, нам доказательства нужны, причем железные. И пока их не будет, эти гады еще побегают и много беды натворят. Поэтому — можешь считать приказом! — улыбку убрать с лица, можешь раскраситься так, будто сутками не спишь, устаешь. С Юлией не ругайся, просто объясни, что все тебе, как и она сама, осточертело и никуда ты больше с ней не пойдешь, ни к каким художникам, пусть хоть озолотят. Тебе твой парень… кстати, кто он и как его зовут?
— А зачем вам? — Наташа прямо-таки ощерилась сердитой кошкой.
— Чтоб тебе помочь, балда, — усмехнулся Филя. Он умел иногда так улыбаться, что собеседники проникались к нему доверием.
Вот и сейчас Наташа, насупившись, посмотрела на него, а потом вдруг улыбнулась.
— Его Сережей зовут. Сергей Николаев, — почти мечтательно произнесла она. — Он далеко живет. В Хабаровске. Я на карте смотрела — на другом краю земли.
— Не может быть! — удивился Филя. — И зовут Сергеем Николаевым?!
Девушка растерялась:
— Вы его знаете?
— Да кто же не знает в стольном городе Хабаровске Сережу Николаева?! Все его знают! А чем он занимается там?
— Так вы ж сказали… — еще пуще растерялась она.
— Милая, — проникновенным голосом сказал Филя, — Сереж Николаевых по Руси видимо-невидимо бродит, но какой — твой, а какой — чужой, это уж я узнать могу. Так чего он там делает?
— Мы с ним в Интернете встретились… Он писал, что его профессия называется странно — летнаб. Ну, что-то связанное с авиацией, за чем-то наблюдает.
— А-а-а, это он у тебя серьезный человек. Дураков или ничего не смыслящих ни в авиации, ни в природопользовании на такие должности не назначают. Десантник, наверное?
— Он писал, что нередко вынужден прыгать с парашютом.
— Разумеется. Причем чаще всего в самый огонь, в эпицентр пожаров. А тайга знаешь как горит? У-у-у, страшное дело, не приведи, Господи, во сне присниться. Герои ребята, я таких знал… Ну и как у вас? Получается что-нибудь?
Наташа потупилась.
— Он мне нравится. И письма такие пишет, как поэт. Он и стихи тоже сочиняет, говорит, что их издательства печатали.
— А ты хочешь к нему?
— Так он же сам приедет! Вот как отпуск на два-три дня дадут, так и прилетит. У нас уже и встреча в «домике» назначена. Хлебников говорит…
— Спокойно, Наташа, — жестом остановил ее Филипп. — Это у вас что, ритуал такой? Приводить своего знакомого в «домик», точнее, в бордель к Хлебникову? Условия такие он ставит?
— Да нет! — воскликнула она. — Он просто делает из добрых… ну, как сказать?
— Ты скажи еще: из отеческих побуждений. Ему надо, чтобы вы пришли, соблюли, так сказать, ритуал знакомства. Мол, вот как Интернет приносит свои плоды. Вас интервьюируют, а потом отправляют в соседнее помещение. Где вы имеете полное право заняться любовью. Под прицелом телевизионной камеры. И это все снимается, а затем вас начинают шантажировать, так? Скажи, в каком пункте я ошибся? Где соврал?
Наташа смотрела с ужасом.
— Не веришь? А я сам телекамеры там видел. Просто я опытный человек, а ты нет. И я первым делом всегда, когда нахожусь в незнакомых мне помещениях, обращаю внимание на потолки и другие места, где может быть установлена подслушивающая и подсматривающая аппаратура. Служба у меня такая. А ты, — он широко теперь улыбнулся, — на потолок смотришь только тогда, когда кавалера обнимаешь, верно?.. Ладно, ладно, не красней, я ведь шучу, не собираюсь тебя обижать… А про твоего Сережку, если хочешь, узнаю. Каков он, твой поэт, чем дышит, хочешь?
Она в знак согласия затрясла головой.
— Есть у меня в тех краях большой друг и бывший начальник. Он зверье от браконьеров охраняет, мировой мужик, бывший генерал милиции. Представляешь, все здесь оставил и укатил в тайгу. И не так, чтобы стар, к шестидесяти подошел. Такие дела… А теперь еще раз возвращаюсь к нашему Робину Гуду и его подаркам. Забудь как минимум на месяц, совсем забудь о том происшествии. Возьми там сотню-другую, поменяй и живи не транжиря. Это ты успеешь сделать, когда Сережка прилетит. А пока веди себя тише воды, ниже травы. Можешь сколько угодно жаловаться на усталость, на что угодно, вплоть до своих женских болезней. И ни под каким видом не соглашайся с Юлией. Хлебникова для тебя больше нет. А если совсем она тебя прижмет, сознайся, что Гриша хотел тебя изнасиловать на скамейке той ночью, а там оказались свидетели и затеяли драку, ты убежала. И больше слышать об этом человеке не желаешь.
— А если он?..
— Сейчас и до этого дойдем… Если ты считаешь, либо Юлия тебя в этом убеждает, что Степка ваш — благородный человек, ты сильно ошибаешься. Все без исключения, его соседи, — тут Филя просто не мог отказаться от преувеличения, — называют Хлебникова гнидой. Он и есть та самая гнида, которая на ваших соках вырастает в крупную вошь и питается исключительно вами. Вы, молодые девчонки, на которых так падки зрелые мужики, и есть его основной доход. А все остальное, включая Интернет, ловкий, увлекательный антураж. И не «чайный домик» для церемоний знакомств оборудовал в своей мастерской этот великий художник, а самый обыкновенный публичный дом, где вы — его служащие. Потому и держит он вас у себя с помощью компромата. Разве не так?
Наташа глядела на него остановившимися глазами и была красной, словно из парилки.
Ознакомительная версия.
