Гуров с любопытством взглянул на него и сказал:
– Вот как? Я об этом не слышал – все как-то не до того было. Но это очень интересно! Значит, «Орион» лопнул еще быстрее, чем я ожидал?
Гаврилов развел руками.
– Мне намекнули, что за Марковым давно уже присматривали. У него были не только влиятельные друзья. Враги тоже имелись. Его излюбленным делом, как мне объяснили, было организовывать подставные фирмы, пропускавшие через себя многомиллионные подряды.
– С последующим исчезновением, разумеется? – спросил Гуров. – И вы сожалеете, что не успели поработать в такой фирме?
– Мне, Лев Иванович, не до жиру. Я вам уже объяснял, – ответил Гаврилов. – Это кому-то можно – в белоснежных перчатках…
– Вы очень поэтичны, – насмешливо заметил Гуров. – Хотя белоснежные перчатки вам, как я понял, категорически противопоказаны. Но я все-таки не понимаю, чего вы от меня хотите? Я уже выразил вам свое сочувствие, но повернуть историю вспять я не могу. Придется вам поискать другое теплое местечко.
– Дело уже не в месте! – горько воскликнул Гаврилов. – Если бы это было так, я бы не решился вас беспокоить. Дело совсем в другом.
– В чем же?
– Дело в том, что мне позвонили по телефону, – мрачно сказал Гаврилов. – Незнакомый голос. Он говорил намеками, но все было предельно ясно. Они считают, что это я заложил их. Вывел вас на «Орион», понимаете? Меня предупредили, что придется расплачиваться. Вы понимаете, что это значит?!
Гуров покачал головой – для него это тоже было неожиданностью.
– А вам не кажется, что это всего-навсего блеф? – спросил он. – Вам просто хотят испортить настроение.
– Кто я такой, чтобы обращать на меня внимание? – возразил Гаврилов. – Нет, они убеждены, что я работал на вас. Они наверняка понесли огромные убытки. Таких вещей эти люди не прощают.
– Какого же черта вы с ними связались, если так хорошо разбираетесь в их обычаях? – раздраженно спросил Гуров.
– Мне надо было за что-то зацепиться, – тупо повторил Гаврилов.
– Теперь вы хотите зацепиться за меня, – констатировал Гуров.
– Хочу, – заявил Эдуард Петрович.
– А почему бы вам не обратиться в те структуры, которые вызывали вас на допрос? – поинтересовался Гуров. – Это было бы более логично. Объясните им, что в ваш адрес поступают угрозы – они должны принять какие-то меры. Вы можете думать все что угодно, но на самом деле к истории с «Орионом» я имею весьма косвенное отношение. Заниматься им дальше я не собираюсь, это не мой курятник.
– Дело не в «Орионе», – уныло проговорил Гаврилов. – Дело во мне. А налоговикам я тоже не нужен. Ведь, по сути дела, мне ничего не известно, кроме двух-трех фамилий. Я уже был там, но они сказали примерно то же, что и вы сейчас. Грубо говоря, меня высмеяли… Я никому не интересен, Лев Иванович! Кроме анонимного убийцы, который поджидает меня в темном переулке.
– Не умирайте раньше времени! – строго прикрикнул на него Гуров. – Если дело обстоит таким образом, я постараюсь помочь вам – переговорю с другом из налоговых органов. Пусть что-нибудь придумает. Может быть, вам стоит уехать на время…
Гаврилов покачал головой.
– Это смешно! Уехать! Чтобы меня нашли потом где-нибудь на обочине с проломленным черепом! Прекрасное решение вопроса!
– Чего же вы хотите? – утомленно произнес Гуров. – Чтобы я приставил к вам телохранителя? У меня нет такой возможности.
Гаврилов мялся, не решаясь высказать свою главную мысль. Но наконец он решился и сказал совершенно невероятное:
– Возьмите меня к себе в штат! Сотрудника органов они не решатся тронуть. Ведь у вас же есть секретные сотрудники?
Гуров не поверил своим ушам. Он недоверчиво посмотрел на своего спутника – но тот, кажется, был абсолютно серьезен. Гуров смущенно почесал в затылке и спросил:
– А вы, случайно, меня не разыгрываете, Эдуард Петрович? Какой из вас, к черту, сотрудник? И потом, этим вопросом занимается отдел кадров. Боюсь, некоторые подробности вашей биографии… Да и возраст у вас…
Гаврилов заерзал на сиденье и нетерпеливо пробормотал:
– Вы меня не поняли, Лев Иванович! Я же не претендую на полковничью должность и погоны. Речь идет… Ну, короче говоря, есть же у вас штат осведомителей? Вам же нужна информация, верно? Я буду поставлять вам ее. У меня единственная просьба – ввиду исключительных обстоятельств разрешить мне ношение оружия, чтобы я мог защитить себя…
Брови Гурова невольно поднимались все выше и выше.
– Эдуард Петрович! – воскликнул он. – Ну подумайте, что вы такое говорите! Какое оружие?! И какой из вас осведомитель? И потом, если даже допустить, что ваша безумная идея воплощена в жизнь, – как ваши недруги узнают о том, что вы теперь секретный сотрудник? Не объявление же в газету давать!
Гаврилов с ужасом посмотрел на Гурова и закрыл лицо руками.
– Простите! – глухо пробормотал он. – Действительно. Я несу какую-то чушь. У меня нет выхода. Все пропало. Никто не может мне помочь.
– Это тоже несерьезно, Эдуард Петрович! – возразил Гуров. – Вам несомненно помогут. Я прямо сейчас позвоню своему другу и попрошу отнестись к вашей информации со всей серьезностью. А вы оставьте мне свой номер телефона – если будут новости, я вам сообщу.
На лице Гаврилова не отразилось особенной радости. Он немного помолчал, о чем-то усиленно размышляя, а потом осторожно спросил:
– А можно я некоторое время буду вас сопровождать? Если меня будут видеть в вашем обществе, то, может быть, не решатся…
Гуров поморщился и терпеливо принялся объяснять:
– Вы умный человек, Эдуард Петрович, не дурак. А говорите такие детские вещи. Разумеется, вы не можете меня сопровождать. Давайте вести себя как взрослые люди.
– Но вас же интересует ограбление Белинкова? – вдруг заискивающе спросил Гаврилов.
Гуров оборвал речь на полуслове и пристально взглянул на него.
– А при чем тут ограбление Белинкова? – медленно произнес он.
Гаврилов опять заерзал на месте, поправил узел галстука и наконец, решившись, признался:
– В тот раз я отнесся к вашим расспросам слишком поверхностно. Собственно, мне было не до этого, вы же понимаете… Если откровенно, я просто пропустил все мимо ушей. Единственной мыслью было – когда же он оставит меня в покое? Вы то есть…
– Ну, это понятно, – кивнул Гуров. – И что же дальше?
– Вот. А потом я стал невольно задумываться, – сказал Гаврилов. – Уже когда вернулся домой и немного привел в порядок свои мысли. У меня, в принципе, хорошая память – я всегда ею немного гордился, – и все, что вы мне говорили о сестре, о следах в квартире моего отца, о ключах я помнил до последнего слова. Да и сейчас помню.
– И что же вы в итоге надумали? – поинтересовался Гуров.
– Сначала, признаюсь, я был так на вас зол, что вообще не хотел думать об этом, – ответил Гаврилов. – Думаю, да пошел он к черту! Это не мои проблемы! Но, сами знаете, труднее всего не думать про белую обезьяну… Все это само собой прокручивалось в моей голове, и постепенно я понял, что только и думаю об этом ограблении и папашиной квартире. И тогда я вдруг понял, что все не так просто, как мне казалось…
Он внезапно замолчал, будто потеряв нить рассуждений, и принялся сосредоточенно наблюдать, как шпарит дождь по капоту автомобиля. Гурову не хотелось вмешиваться, и он терпеливо ждал, пока Эдуард Петрович соберется с мыслями. Кажется, он все-таки не был до конца уверен в своей правоте и боялся наговорить лишнего.
– Понимаете, по характеру я очень коммуникабельный человек, – наконец продолжил он. – Да и мой образ жизни всегда располагал ко многим контактам. У меня масса знакомых среди самых разных социальных слоев. Можете себе представить, у меня есть друзья среди самых отчаянных байкеров, и в то же время я бывал принят в домах очень важных персон. Последнее, правда, больше в прошлом, но факт остается фактом – сам я открыт для любых контактов. Мне просто интересны люди, их идеи, увлечения, дела, споры… – Он опять на некоторое время замолчал и вдруг резко сменил тему: – Не помню точно, при каких обстоятельствах я познакомился с этим человеком – кажется, это была какая-то веселая пирушка, посвященная Дню города, года два назад. Мы крепко выпили на подмосковной даче у одного человека. Это крупный издатель. Имя его я называть не буду, потому что оно не имеет никакого отношения к делу. Не стану скрывать, в то время я очень часто закладывал за воротник. Наверное, это было причиной многих моих неудач, но мне казалось, что только водка дает мне силы держаться. Как вы понимаете, не составило никакого труда убедить себя в этом. Именно в этот период я был особенно непритязателен в выборе знакомств. В общем, не буду утомлять вас рассуждениями. Я познакомился с одним молодым человеком – образованным, спортивным, остроумным. Он работал инженером-химиком в одном из НИИ. Одновременно рисовал карикатуры. Пытался публиковать их в журналах. Иногда получалось. Знаете, карикатуры, на мой взгляд, были замечательные, но чересчур злые. Вряд ли у их автора были перспективы – сатирический взгляд на мир сейчас не приветствуется. Сейчас в моде все дебильное, вы согласны? – Эдуард Петрович вдруг изобразил на лице идиотскую гримасу и проговорил, передразнивая: – Сделай «Дью»! Как насчет «Фа»? Сникерсни в своем формате! Тьфу!
