Ознакомительная версия.
Старик снова кивнул и по-детски протянул руку к сотенной купюре, которая его буквально завораживала.
Павел позволил ее забрать, после чего старик взял его за локоть и повел в ближайший подъезд.
Он там жил на первом этаже в однокомнатной квартире, и Павел привычно про себя отметил, что здесь есть черный ход.
Из двери квартиры в нос шибанул застоявшийся запах псины и чего-то прокисшего. Потом из темноты гулко залаяла собака.
— Сидеть! — сипло сказал старик. — Кому сказал!
Свет он почему-то не включал. Из двери комнаты выглянула старуха с зажженной свечой в руках. Другой рукой она придерживала здорового пса, который, поскуливая, рвался у нее из рук.
— Ты кого опять привел? — спросила она.
— Кого, кого?.. Кого надо, того и привел! — задиристо сказал старик. — Тебя не спросил!.. На вон, смотри.
И, чтобы пресечь дальнейшие прения, сунул ей сотенную купюру. Она посмотрела при свете, сунула в карман рваного халата.
— Он приезжий, — сказал старик. — Ему ночевать негде.
— А у нас есть где? — уже более миролюбиво сказала она. — Ты мог человеку сказать.
— Я хотел бы у вас остановиться на пару суток, — сказал Павел. — Пожалуйста…
— Поранили его, не видишь? — сказал старик. — Счас бандитов этих развелось, киллеров разных, мужики говорят. Мол, каждый день их по телевизору показывают. А толку? Их показывают, а они ноль внимания, бандиты эти, верно я говорю?
— Мне что, — она поджала губы. — Только условия у нас, сами видите, какие. Света нет. Пробки перегорели. Телефона тоже… Отключили за неуплату.
— Обойдусь. У меня будет просьба… — Павел обессиленно присел на ближайший стул, заваленный тряпьем. — Сходите, принесите мне водки… И в аптеку, только быстро, йод там, пенталгин, ампициллин и тампоны. Только побыстрее… Да, и сдачу оставьте себе.
Он снова достал деньги. Протянул пятисотрублевую купюру. Старуха попыталась выхватить у старика, но тот не дался. Проворно отдернул руку и выбежал из квартиры.
— Спрячь! — крикнула она вслед. — Ведь вытащат у него! — обернулась она к Павлу. — В тот раз вот так же… Пенсию мою взял, и, говорит, украли, пока в магазин шел. А может, врет?
— Вода у вас есть? Газ подключен?
— Вода-то есть, воды не жалко… И газ есть. Дорогой стал, но есть.
— Вскипятите, пожалуйста, я вам отдельно заплачу…
Он привстал, и ТТ с грохотом выпал из кармана его куртки на пол. Чувствуя головокружение, он опустился на одно колено на пол, снова сунул пистолет в карман. Оглянулся. Собака метнулась сначала назад, потом гавкнула.
— Сидеть, кому сказано… — Старуха подслеповато щурилась в его сторону. Вряд ли она хоть что-то разобрала в полутьме коридорчика…
— С табуретки, что ль, упал? — она хрипло засмеялась. — Водки ему еще неси. А сам еле на ногах стоит.
— Собаку уберите… — попросил он. — Мне нужно на кухню пройти.
— Она не тронет, — махнула рукой старуха. — Тебя как хоть звать?
— Павел, — сказал он и спохватился. Вряд ли стоило себя называть. Что за привычка! Когда-нибудь он на этом проколется — называя себя настоящим именем. Но по-другому уже не мог. Клички к нему не прилипали.
— А меня Тонька…
— А отчество?
— Тонькой и зови. Какое еще отчество… А его — Петька. — Она кивнула на входную дверь, в которую ее дед только что ушел. — Зря ты ему денег дал. Теперь не скоро придет, всем хвастать будет. Ты посиди пока, я чего-нибудь приготовлю. Вермишельку будешь? Не побрезгуешь? Нам ее Томка за так дала на оптовом. Говорит, срок вышел. Мы пробовали. Вроде ниче…
— Буду. Ну что, не скоро твой дед придет? — спросил он через некоторое время, когда поел вермишельки.
— Вроде он пришел… — она прислушалась к шаркающим шагам возле входной двери.
Старик принес все, что было заказано, ничего не забыл. Павел прошел на кухню, зажег своей зажигалкой газ, взял небольшой нож и стал калить его на синем пламени газовой горелки.
Потом осторожно снял свитер, закатал рукав футболки, глядя при неверном свете газа на рваную рану, вокруг которой запеклась кровь. Старик приоткрыл рот, с горестным изумлением наблюдая, как Павел льет водку на плечо.
— Подержи здесь… — сказал ему Павел. И зажмурил глаза от предчувствия боли.
Ночью на полу в коридоре, где они ему постелили рваный матрас, он заснул не сразу, хотя боль довольно быстро затихла.
Да, теперь он утвердился в понимании того, что произошло. Все было предусмотрено заранее. Они знали, были уверены, что он, Павел, не станет стрелять в банкира Цивилло при его бабах и внучке. Поэтому Трофим швырнул сверху гранату на балкон квартиры, где проживает Цивилло, когда те вошли и вынесли ребенка с коляской на этот балкон. Они рассчитали все верно, чтобы на него свалить этот взрыв. И затем арестовать, нет, линчевать. Ведь он, Павел, должен был уходить, как договаривались, к ожидавшей его бежевой «тачке», но в ней сидели не Гена и Иван, как было условлено, а подполковник Демидов, он же Волкодав, известный в криминальных кругах как Демид, со своими ментами. Которые по этому случаю переоделись в гражданское… И Павел должен был упасть в объятия этого самого Волкодава и его волков. Про него снимали телевизионное кино, а он недавно опозорился, как последнее фуфло, дав себя обезоружить «матерому рецидивисту Доронину». А тот до этого убил на глазах потрясенных телезрителей капитана Анисимова…
Короче, Демиду нужно было реабилитировать себя и родную ментуру, чего бы это ни стоило… И ему такую возможность дали. Но фарт, похоже, опять от него отвернулся.
— Костя, на самом деле, это одно дело, — Турецкий кивнул Меркулову на телекран, где показывали развороченный взрывом балкон квартиры банкира Цивилло и его самого, стонущего, окровавленного, но живого. — На месте преступления найден разыскиваемый пистолет марки «стечкин». Когда отпечатки пальцев идентифицировали, выяснилось, что они принадлежат Доронину.
Он замолчал, увидев на экране банкира Цивилло, который лежал на полу среди обломков мебели и луж крови. Он глухо стонал, прикрыв глаза, и ему делали укол.
— Черт знает что… — бормотал Меркулов, не сводя взгляд с экрана.
Они сидели в его кабинете и смотрели на экран, на котором демонстрировалась оперативная видеозапись последствий взрыва на балконе квартиры банкира Цивилло на Братиславской. Там работали и эксперты из ФСБ, и Шаравин, следователь Генпрокуратуры.
— Из этого «стечкина» кого-нибудь уже убивали? — спросил Меркулов.
— Таких данных нет, — покачал головой Турецкий. — Но из него, по данным баллистической экспертизы, был произведен один выстрел. Некоторые свидетели слышали даже звук выстрела. Но пулю до сих пор не обнаружили. Люди погибли во время взрыва.
— История с побегом Доронина становится все более странной… — продолжал Меркулов, просматривая протоколы. — Тебе не кажется? Будто специально было подстроено, чтобы он сбежал и поучаствовал в нападении на квартиру Цивилло.
— Я допросил подполковника Демидова и его подчиненных, сопровождавших Доронина, — продолжал Турецкий. — Протоколы лежат у тебя. Видишь, все показывают одно. Застряли в пробке, и когда Демидов отвлекся, начав спорить с водителями, не желавшими их пропускать, Доронин выпрыгнул и скрылся между машинами, а потом в толпе.
— Будь по-твоему, — заключил Меркулов и отодвинул бумаги. — Объединим оба дела — убийство капитана Анисимова и покушение на семью Цивилло — в одно. Распоряжение я составлю сегодня же.
— Дело нарастает как снежный ком, — пробурчал Турецкий. — А казалось таким простым. И если добавить сюда эпизод со вторым побегом Доронина…
— Что еще? — спросил Меркулов. — Вижу, что-то хочешь дополнить?
— Есть одно обстоятельство, — сказал Турецкий. — Журналисту Володину за несколько минут до взрыва в квартире Цивилло позвонил некий таинственный киллер по имени Павел, про которого известно, что он друг Доронина, и сказал, что он сейчас будет участвовать в громком убийстве, за которое ему уже дали хороший задаток. Володин неоднократно рассказывал мне об этом киллере и раньше, но до сих пор это было на уровне разговоров и предположений. Сейчас картинка обретает реальные очертания.
— Если будет нужна оперативная помощь, сразу обращайся ко мне, — кивнул Меркулов, встав и протянув руку. — Извини, генеральный ждет с докладом.
После разговора с Меркуловым Турецкий вернулся в свой кабинет, где его ждали Игорь Володин и Денис Грязнов.
— Игорь, сейчас ты нам все расскажешь с самого начала, — сказал Турецкий, кивнув на диктофон. — Какой у тебя был последний разговор с этим киллером по имени Павел… А потом занесем в протокол. Освежи свою память. Всего ты с ним говорил раза три, если не ошибаюсь. Один раз очно. Быть может, вспомнишь о нем что-то еще. Какую-нибудь деталь, подробность, которая показалась тебе незначительной.
Ознакомительная версия.
