И тогда она поняла, почему он перестал избивать ее и почему позволял расти ребенку…»
Негромко ухнула сова.
Тори подняла глаза.
Ветер гнал по лужайке шуршащие листья. Шептались камыши. Наступающая темнота становилась пугающей, вещи приобретали странные очертания. Тори нагнулась над экраном. Но когда она возобновила чтение, на берегу материализовался мужчина с удочкой. Тори вздрогнула от испуга.
Он остановился у воды прямо под ней и забросил удочку, развернув леску вытянутыми овалами. На нем были болотные сапоги и рыбацкий жилет поверх куртки. Бейсболка скрывала лицо.
Словно почувствовав взгляд Тори, рыбак посмотрел вверх.
Она напряглась.
Память подсказала Тори слова, которые она недавно прочла.
«Он снова забросил удочку и позволил приманке дрейфовать, когда почувствовал чужое присутствие. Ощутил, что за ним наблюдают… Он медленно перевел взгляд через плечо. Примерно в пятидесяти ярдах от него в воде стоял мужчина. Он не издал ни единого звука и как будто материализовался из лесной чащи…»
– Прости, я не хотел тебя напугать, – сказал мужчина, подходя по берегу чуть ближе к бельведеру. Тори все еще не видела ни его лица, ни его глаз.
– Интересное чтение? – Он кивком указал на электронную книгу в ее руке.
– Ну… да. – Тори посмотрела на свой домик. С бельведера его не было видно. В горах завыл волк. От этого по коже побежали мурашки. Тори хотела уйти, но мужчина повернулся спиной, перестав обращать на нее внимание, и занялся своей леской. Девочка какое-то время наблюдала за ним. Он забрасывал удочку даже лучше, чем Оливия. Это напоминало балет. Так красивы были круги лески и капли воды, сверкавшие в сумерках, словно бриллианты.
Тори была заинтригована, она забыла о своем страхе, спустилась вниз по узким ступенькам бельведера и подошла чуть ближе к воде, крепко сжимая в руке ридер. Мужчина чуть отодвинулся от нее, уходя дальше по берегу, ближе к деревьям, где снова забросил удочку. Он ждал и наблюдал за приманкой на поверхности воды, его руки не двигались. Снова негромко ухнула сова.
– Я видел тебя в лодке. Ты поймала рыбу, – заговорил рыбак. – Я был на своем понтоне, чуть дальше. Во всяком случае, я думаю, что это была ты.
– Оливия, наш инструктор, поймала рыбу, я только вытащила ее.
– Что ж, вытащить рыбу – это так же сложно, как и поймать ее на крючок.
Он поднял удилище, и леска натянулась. Конец удилища резко согнулся. У Тори сильнее забилось сердце. Она подошла еще ближе, возбуждение забурлило в ней, когда она вспомнила свои собственные ощущения. Из воды выскочила огромная форель и с громким плеском шлепнулась обратно.
– Крупная рыба! – подала голос Тори. – Боец.
Мужчина не произнес ни слова, играя с рыбой. Он отпустил ее поплавать, позволил нырнуть глубже, разрешил подумать, что она в безопасности. Наконец рыба устала, и он вытащил ее. Она лишь слабо трепыхалась.
– Так просто, – пробормотала Тори, не веря своим глазам. – Вы только забросили приманку, и – бам! – рыба поймана.
– Время суток помогает. – Рыболов указал на воду. – Видишь этих насекомых над самой водой? Присмотрись, за ними охотятся летучие мыши.
Тори моргнула, глядя в темноту. Она даже не поняла, что там были летучие мыши. Они напоминали ласточек.
– Это говорит еще и о том, что надвигается холод. Плохая погода.
Мужчина сунул руку в карман, достал серебристый мультитул и ударил форель по голове.
Тори в ужасе смотрела на переставшую шевелиться рыбу.
– Вы убили ее, – прошептала она.
– Точно. Это мой ужин. – Незнакомец сунул пальцы в жабры и вытащил форель из воды. – Человеку нужна еда.
Тори сглотнула.
– Так это твой отец был в лодке вместе с тобой и Оливией? – спросил рыбак.
– Ага.
– Вы часто приезжаете сюда на рыбалку? И всегда обращаетесь к одному и тому же инструктору? Вы хорошо ее знаете? – Задавая вопросы один за другим, он пристально смотрел на Тори, но в темноте она не могла толком рассмотреть его лицо и глаза, прятавшиеся под козырьком бейсболки.
Тори занервничала. Неожиданно стало совсем темно. Она посмотрела вверх, на домик. Оттуда ее не было видно.
– Я подумал, может, мне тоже ее нанять. – Мужчина как будто объяснил причину своих вопросов.
– Мы сюда приехали впервые, – ответила Тори, – и впервые были с Оливией на рыбалке. Моя мама умерла в апреле, а мой папа только что вышел на пенсию, поэтому привез меня сюда. А еще я в школе сожгла учебники одной девочки. – Слова сами сорвались у нее с языка.
Рыбак как будто оживился.
– Соболезную. Это ужасно – так рано потерять мать.
У Тори защипало глаза. Она отвела взгляд. Глупые слезы были всегда так близко, стоило только подумать о матери.
– Не позволяй этому мучить тебя, – негромко заговорил мужчина, голос у него был низким и успокаивающим. – Мне понятно желание причинить кому-нибудь боль, когда тебе самому больно.
Она посмотрела на него.
– А почему бы тебе завтра не прийти к нам в кемпинг, в гости ко мне и моей жене? Я собираюсь закоптить половину этой форели. Ты когда-нибудь пробовала копченую форель?
Тори покачала головой.
– Тогда я тебя угощу. Если ты к нам придешь. – Он медленно улыбнулся, в угасающем свете сверкнули зубы. Мужчина нагнулся, чтобы положить форель в плетеную корзину для рыбы, которую Тори заметила только что. – И чем занимался твой отец? До выхода на пенсию? – поинтересовался рыболов, закрывая крышку корзины.
– Он был копом.
Его голова резко дернулась.
– Конная полиция? Или другие силы?
– Конная полиция. В Ванкувере. Он служил в отделе расследования убийств. А до этого работал в Форт-Тэпли, где я родилась. Еще раньше он был штабным сержантом в Уотт-Лейк.
Что-то изменилось в воздухе. Взгляд незнакомца, казалось, пронзал ее насквозь. Налетел ветер.
Тори вдруг стало холодно.
– Тори!
Папа… Она вздрогнула и быстро спрятала электронную книгу под куртку.
– Тори, где ты?
Отец вышел из-за бельведера и пошел по берегу, тяжело дыша.
– Господи, Тори, как же ты меня напугала… Какого черта ты здесь делаешь?
– Я смотрела, как мужчина удил рыбу.
– Какой мужчина?
Тори обернулась. На берегу никого не было. Только тени, раскачивающиеся на ветру ветки и рябь на воде в том месте, где он стоял. Ее отец начал вглядываться в темноту.
Бом, бом, бом! Взлетела утка, где-то закрякала гагара. Под порывами ветра зашептались на берегу листья.
Отец схватил Тори за руку.
– Идем. Это сигнал к ужину. Представляешь, они до сих пор делают это в ковбойском стиле.
Гейдж пошел по берегу широким шагом, крепко вцепившись пальцами в руку дочери.
– Ой! – Она выдернула руку. – Ты делаешь мне больно.
– Кто был тот мужчина? – сурово спросил отец.
– Не знаю. Просто рыбак. Из кемпинга.
Он резко остановился.
– Ты с ним говорила?
Тори промолчала.
– Что он сказал тебе, Тори?
– Ничего. Он видел, как я поймала рыбу. Спрашивал о тебе и Оливии.
Гейдж насторожился. Она почувствовала, как от него волнами исходит темная, странная энергия. На его лице отразился свет солнечных фонариков, и Тори поняла, что отец вспотел. Что-то было не так. Папа явно испугался, запаниковал.
– Ты ведь не сказала ему, как тебя зовут и все такое?
– Нет.
– Не смей больше приближаться к нему, слышишь меня? Вообще больше ни к кому здесь не подходи.
– Почему?
– Просто не надо.
– Я не понимаю, в чем проблема! Он мне показался милым.
– Приманка тоже кажется рыбе приятной, Тори. И посмотри, что происходит с рыбой. Мы здесь никого не знаем. Это уединенное место. Вокруг нас – леса на многие мили. Охотники с ружьями. Всякое может случиться.
– Ты говоришь так только потому, что ты коп, потому что считаешь, будто все затевают нечто страшное, а меня от этого тошнит!
– Просто я видел, на что способны люди. Тебе нужно быть осторожнее. С хорошими людьми могут произойти ужасные, ужасные вещи.
