В это время Волков, Ларин и Дукалис в дежурной машине направлялись к отделению. Вызванный ими наряд милиции забрал с чердака бомжей вместе с их богатством. Два милицейских автомобиля ехали один за другим. В своей машине оперативники обсуждали случившееся.
— Неужели бомжи квартиру обокрали? — сказал Дукалис.— Вроде бы за Петровичем раньше криминала не числилось.
— Может, он с голодухи озверел,— предположил Ларин.
Волков отрицательно покачал головой.
— Вряд ли он стал бы в краденом перед нами щеголять,— сказал старший лейтенант.— Он же не совсем идиот.
— Байка про помойку звучит неубедительно,— возразил Ларин.— Кто будет грабить квартиру, чтобы все вещи сразу на помойку выбросить!
— Устроим опознание, разберемся,— сказал Дукалис.
— Надо позвонить потерпевшим,— подытожил Ларин.— Если это их вещи, считай, дело раскрыли.
Семья Михайловских не слишком рассчитывала на то, что пропавшие вещи будут найдены. Они уже смирились с несчастьем, поэтому были немало удивлены, когда капитан Ларин позвонил и попросил их придти в отделение, чтобы опознать свое имущество.
В тот же день все унесенные во время ограбления вещи вернулись домой. После допроса задержанные бомжи были отпущены под подписку о невыезде. Ближе к вечеру капитан Ларин заехал к Михайловским, чтобы оформить надлежащие бумаги.
Когда оперативник вошел в квартиру, он увидел беспорядок. Вещи еще не были расставлены по своим местам, большая часть лежала на полу. Анна Петровна и Александр Сергеевич встретили Ларина, как близкого родственника.
— Ох, Андрей Васильевич,— сказала Михайловская,— даже не знаем, как вас благодарить!
— Проходите в комнату, пожалуйста,— Михайловский жестом пригласил оперативника в гостиную.
Хозяйка дома продолжала говорить, глядя на капитана.
— Времена сейчас такие, что ни шубу, ни телевизор не смогли бы купить.
В комнате находилась дочь Михайловских Таня.
— Здравствуйте, товарищ капитан,— сказала она.
— Здравствуйте ...
— Таня,— подсказала девушка.
Ларин достал бумаги, протянув их Анне Петровне.
— Не стоит благодарности,— сказал он ей.— Это наша работа. Прочтите и распишитесь, пожалуйста.
Пока супруги читали и расписывались в бумагах Ларин прошелся по комнате, рассматривая фотографии на стенах. Таня с интересом наблюдала за капитаном.
— Скажите, что на этой фотографии? — спросил Ларин, показывая на один из снимков.
— Это свадьба старшей сестры.
Оперативник внимательно вгляделся в то, что было на снимке.
— Не пойму,— сказал он,— фотография в этой комнате сделана?
Таня утвердительно кивнула головой.
— Да,— ответила она,— мы решили по-семейному. И денег у нас нет на ресторан.
— А что за картина на стене? — Ларин показал на морской пейзаж, увиденный им на фотографии.
Девушка пожала плечами.
— Не знаю. Он висел здесь.
Таня показала на вбитый в стену крюк. В это время Михайловские, подписав бумаги, подошли к Ларину и Тане.
— Картину тоже во время ограбления забрали? — спросил оперативник.
— Да Бог с ней! — Анна Петровна махнула рукой.— Главное, телевизор и шуба танина нашлись.
— А откуда у вас эта картина?
В разговор вступил Михайловский.
— Эта квартира когда-то была коммунальной,— сказал он.— В комнате соседка-старушка жила. Она умерла, а родственников у нее не было. Остались от нее комод и этот пейзаж. Остальные вещи мы выбросили. И комната нам тоже отошла.
Ларин задумался.
— Могу я взять эту фотографию на несколько дней? — спросил оперативник.
— У меня есть вторая такая же, в альбоме,— сказала Таня,— я вам сейчас достану
Девушка прошла в свою комнату и вернулась с пухлым фотоальбомом.
— Да вы присядьте,— сказала она Ларину.
Семья вместе с капитаном расположилась вокруг собрания фамильных снимков. Оперативник вынужден был выслушать несколько трогательных семейных историй. Фотографии в альбоме были расположены беспорядочно, поэтому нужный снимок нашелся не сразу. Наконец он был найден и вручен Ларину. Капитан еще раз внимательно рассмотрел его.
— Спасибо,— сказал он.
— Это вам спасибо,— ответила Анна Петровна.
— Я вам позвоню.
Ларин положил фотографию в сумку. Он встал и направился к двери.
— Рекомендую врезать глазок,— сказал оперативник, глядя на оборванную дверную цепочку.
— Обязательно,— согласился Александр Сергеевич, — я уже присмотрел в хозяйственном магазине.
— Ну всего доброго,— попрощался Ларин. Таня улыбнулась ему.
— Будем ждать вашего звонка,— сказала она.
Стояли спокойные солнечные дни бабьего лета. В такое время хочется выехать за город, забыть о делах и смотреть, как ушедшее лето сигналит прощальным светом из-за горизонта.
Однако капитану Ларину было не до лирики. Текущая работа отнимала много времени. Оперативник уже был не рад, что столкнулся с фотографией, на которой увидел похищенную картину. Однако привычка доводить любое дело до конца взяла свое.
Ларин связался с искусствоведом-маринистом Алексеем Вульфом и передал фотографию ему. Профессор попросил зайти через неделю.
В один из спокойных солнечных дней, неделю спустя после первой встречи, оперативник вновь на- правился в Военно-морской музей на встречу с Вульфом. На стрелку Васильевского острова Ларин пошел пешком. Он вышел из отделения, дошел до Невы и зашагал по набережной. Открывшийся пейзаж ласкал глаз оперативнику, настроение его было приподнятым.
Зайдя в музей Ларин прошел по главному залу и по коридору свернул в кабинет искусствоведа.
— Здравствуйте, Алексей Петрович,— сказал оперативник, войдя в помещение, где работал маринист, седой человек невысокого роста лет шестидесяти — шестидесяти пяти.
Вульф поднял глаза, оторвавшись от работы.
— Здравствуйте, Андрей Васильевич,— ответил он.— Проходите, пожалуйста.
Ларин расположился в кресле напротив профессора.
— Хотите чаю? — предложил Вульф.
— Нет, спасибо,— ответил оперативник.
Он подумал о том, что лучше выпьет пива после встречи с профессором. Мешать два разных напитка ему не хотелось.
— А я с вашего позволения выпью,— сказал Вульф.
Он встал, подошел к электрочайнику, стоявшему в углу кабинета, взял стоящий рядом стакан в подстаканнике, бросил в него пакетик чая и залил кипятком. Затем искусствовед положил в стакан кусочек сахара из стоящей рядом коробки и стал не спеша размешивать его чайной ложкой. Делал все это Вульф не спеша, движения его были по-кошачьи мягкими и аккуратными.
— Удалось что-нибудь выяснить? — спросил Ларин.
Маринист отхлебнул из стакана.
— Да, удалось.
Он поставил стакан на стол, подошел к книжной полке и снял с нее внушительных размеров том с репродукциями. Вульф открыл его на заложенной странице и положил перед Лариным. Затем он вынул из ящика стола фотографию из квартиры Михайловских.
— Вот, взгляните,— сказал Вульф.
Оперативник положил фотографию рядом с репродукцией. На цветном снимке, запечатлевшем свадьбу дочери Михайловских и на репродукции в альбоме была одна и та же картина.
— Это Айвазовский,— сказал профессор.— «Морской пейзаж в октябре». Написана в тысяча восемьсот семьдесят четвертом году.
— То есть вы хотите сказать, что на этой фотографии — Айвазовский? — Ларин показал на снимок свадьбы.
Вульф вздохнул.
— Андрей Васильевич,— сказал он,— по фотографии невозможно определить, подлинник это или копия. Но сами видите, они идентичны.
Ларин задумался.
— А что известно об этой картине? — спросил он. Моринист отхлебнул из стакана.
— До войны картина находилась в квартире профессора Львова,— ответил он.— Но во время блокады Львов умер. Дом разбомбили, и картина бесследно исчезла.
— А не могло так случиться, что она сохранилась?
Вульф пожал плечами.
— В те годы могло случиться все что угодно.
— Скажите, Алексей Петрович, сколько может стоить такой Айвазовский? Если это, подлинник, конечно.
Вульф допил чай и поставил пустой стакан на стол.
— Недавно на аукционе в Сотби,— сказал он,— похожего Айвазовского продали за двести тысяч долларов.
Ларин не смог скрыть удивления.
— Ого! — воскликнул он.— Ничего себе!
Вульф улыбнулся.
— Но цена еще зависит от состояния картины.
— Что вы имеете ввиду? — спросил оперативник.
— Картину выгоднее продавать в отреставрированном виде,— начал объяснять искусствовед.— Если картина в плохом состоянии, цена ее может быть ниже в два-три раза.
Вульф взял в руки фотографию свадьбы.
— В данном случае видно,— продолжил он,— что картину хранили неаккуратно. Состояние ее, скорее всего, оставляет желать лучшего. Перед продажей всякую вещь продавец старается привести в товарный вид. То же и в живописи. В таком виде продать ее очень сложно, поэтому я на месте владельцев перед продажей обязательно обратился бы к реставратору.
