— Ну как там у вас, все в порядке?
— Как ее зовут?
— Лулу. Дай-ка мне ее.
— Скажи волшебное слово.
— Пожалуйста, — быстро добавил Роджер.
Фрэнк передал трубку. Лулу сказала: «Алло», потом кивнула, произнесла: «Не волнуйся об этом, береги сердце», и протянула трубку Фрэнку.
— Роджер хочет поговорить с тобой.
На трубке осталась помада. Фрэнк вытер ее о подушку.
— Что? — спросил он в трубку.
Роджер сказал:
— Будь с ней поласковее. Пожалуйста.
— Вот еще. С чего ты взял, что она хочет именно этого?
На том конце помолчали, потом Роджер снова заговорил:
— Если она скажет, что ты ей нравишься, Фрэнк, можешь ей поверить. Это будет истинная правда.
— А ты почем знаешь?
— Эта девочка — моя дочь. Единственное мое дитя.
Фрэнк сказал:
— Чтобы я больше тебя не слышал, — и швырнул телефонную трубку с такой силой, что далеко внизу, в холле, Роджер отпрянул, словно пытаясь увернуться от смертельного удара.
К открытому крыльцу вели семь бетонных ступенек кремового цвета. Дверь болталась на петлях. На залитом кровью полу валялись куски штукатурки, щепки, осколки стекла.
Тело девушки лежало поперек порога. В гостиной Черри Нго обмяк в разбитом кресле перед потухшим камином. На коленях у Черри лежал сиамский кот. Его огромные голубые глаза были широко распахнуты, но ничего не видели — осколок одним махом лишил его всех девяти жизней.
Детектив из отдела убийств Джек Уиллоус сказал:
— Эй, Черри. Проснись. Ответь мне.
Напарник Уиллоуса детектив Клер Паркер заметила:
— Он в шоке, Джек. Доктор говорит, мы зря теряем время.
— Видно будет.
Пятью минутами раньше Уиллоус извлек сигарету из Черриной пачки «Плейерз лайтс», щелкнул его зажигалкой и сунул сигарету в рот парню. Горящий ее кончик был всего в какой-то четверти дюйма от бандитских усов Черри, но похоже, это не производило на него никакого впечатления. Дым струился прямо ему в глаза уже пять минут. Черри еще ни разу не моргнул.
Через некоторое время послышалось шипение, запахло паленым волосом.
— Доволен, Джек? Или еще что-нибудь попробуем — прижжем его спичкой, выдернем ногти плоскогубцами?
Было всего два вероятных свидетеля убийства — Черри Нго и его младший брат Джоуи.
Уиллоус и Паркер спустились в нижний этаж. В комнате Джоуи Нго места было ровно столько, чтобы поместились стол, узкая койка, сам Джоуи и двое полицейских.
Уиллоусу пришлось пригнуться в дверях. Пружины кровати скрипнули, Джоуи сел. Отвернулся, вытер слезы.
Паркер сказала:
— Мы понимаем, каково тебе сейчас, Джоуи, но нам нужно поговорить с тобой. Откладывать нельзя.
Возраст неопределенный. Вероятно, лет двадцать. Коротко подстрижен. Маленький, тщедушный. Лицо гладкое и круглое, неоформившееся, словно пустая маска. Одет в черную футболку, выцветшие джинсы. Босой. На левой пятке пластырь.
— Несколько вопросов. — Паркер улыбнулась. — Это недолго.
— Как мой брат?
Уиллоус сказал:
— Он в шоке, но скоро оправится. Расскажи нам, что произошло.
Джоуи высморкался в мятую простыню. Закурил. Та же марка, что у старшего брата. Окно было закрашено черной краской. Уиллоус открыл его.
— Я уже говорил другим полицейским — я был здесь, когда это случилось. Спал.
— Как было дело? Ты услышал выстрелы? Выстрелы тебя разбудили?
— Первое, что я помню, — Черри заорал как резаный.
Паркер сказала:
— А что потом?
— Я оделся, побежал наверх.
Уиллоус спросил:
— Ты был одет так же, как и сейчас?
— Да.
— Ты работаешь, Джоуи?
— Работаю. Автозапчасти на Восточной Восьмой.
— Ты вьетнамец, Джоуи?
— Канадец.
— Когда ты эмигрировал?
— В семьдесят шестом.
Паркер спросила:
— С родителями?
— С отцом, он умер года два назад.
Уиллоус спросил:
— Когда ты начинаешь работу?
— В восемь.
— А у Черри есть работа?
— Я, во всяком случае, о ней не знаю.
Паркер спросила:
— Что сказал тебе брат, когда ты поднялся наверх?
Джоуи закрыл глаза, глубоко затянулся, потом повернулся к окну и выдохнул дым наружу.
— Сначала ничего. Он стоял у двери. Дверь была прикрыта, и я ее не видел. Черри пытался захлопнуть дверь, но что-то мешало. Потом я понял, что это ее нога. Потому-то дверь не закрывалась, из-за ноги.
Джоуи швырнул бычок в окно, взял другую сигарету.
— Ты видел, что было снаружи?
— Нет, ничего. Было совсем темно, лампочку на крыльце прострелили.
Уиллоус спросил:
— Откуда у тебя кровь на ногах, Джоуи?
— Это почти вся ее кровь, Эмили. Я порезался, но не очень сильно.
— Эмили Чен, так ее зовут?
— Да.
— Она была девушка Черри?
— Да.
— А как ее кровь оказалась у тебя на ногах?
— Я подошел к Черри, оттолкнул его и распахнул дверь. Вы ее видели?
— Да, мы ее видели.
— Из какой пушки можно такое сделать?
— Поговорим об этом позже. Ты дотрагивался до нее?
— Нет, конечно.
— Но на крыльцо ты все-таки вышел?
— Ну да, там и порезал ногу о стекло.
— Кого-нибудь видел?
— Женщину в голубом доме через дорогу. Она нас на дух не переносит. Делает всякие расистские замечания. Стояла на дорожке возле своей машины.
— Ты ей что-нибудь сказал?
— Никогда с ней не говорю.
— А еще кого-нибудь видел?
— Нет.
— Сколько ты пробыл там, на крыльце?
— Не могу сказать, не знаю. Может, минуту. Спросите эту, из голубого дома. Она обо мне больше знает, чем я сам.
— Ты уверен, что не дотронулся до Эмили?
— Да, уверен. Еще как уверен.
— Ладно, ты вернулся в дом, что дальше?
— Черри все еще вопил. Я понятия не имел, что делать, как со всем этим управиться. Видите дверь? Он сорвал ее с петель. Сгреб ее голыми руками, прямо супермен. Тут он как схватит меня, я чуть не сдох от страха, потому что он смотрит на меня и не видит, понимаете?
Паркер кивнула.
— А он все орет, а потом замолк, встряхнул меня и говорит: «Синди застрелили», так тихо, что я еле расслышал. Потом садится в кресло и вроде размякает. Он и теперь там, в этом кресле!
Уиллоус спросил:
— Синди — это кот, верно?
Джоуи снова расплакался, его щуплое тело содрогалось в приступе отчаянья. Уиллоус ждал. Джоуи высморкался в простыню и снова затянулся, стараясь взять себя в руки.
Паркер сказала:
— Ты только не беспокойся — мы отвезем твоего брата в больницу. Это обычная предосторожность. Ты должен понять, с ним ничего опасного не случилось. Может, его оставят на ночь, но скорее всего просто осмотрят, выпишут успокоительное и отпустят домой. Почему бы тебе не проехаться — ему пригодится сопровождающий.
Джоуи длинно, прерывисто вздохнул. Взглянул на Уиллоуса и сказал:
— Да, верно. Синди — это чертов кот.
Лулу взяла сигареты и зажигалку с тумбочки. Закурила и, вложив Фрэнку в рот, сказала:
— Надо понимать, Роджер выполнял свой отцовский долг, да?
Фрэнк сказал:
— Слыхал я про разных извращенцев, но этот всех за пояс заткнет.
— Он мой папа, а я его единственный ребенок. А чего ты, собственно, от него ждал: черствого равнодушия?
— Да будь у меня рагу вместо мозгов, я бы его все равно раскусил.
— Я сделаю все, что ты захочешь, и сделаю лучше, чем тебе когда-нибудь делали. Но одно тебе нужно усвоить: я не шлюха, а Роджер не сутенер.
Фрэнк выпустил дым в потолок. Посмотрел на нее в упор, и она не отвела взгляд. Он спросил:
— Сколько тебе?
— Двадцать два.
— Вранье.
— А ты думаешь сколько?
— Пятнадцать, может, шестнадцать.
Лулу рассмеялась. Тоже интересное зрелище. Безукоризненные зубы. Розовый язык здорового человека. Бледная, все равно что привидение. Фрэнк сдержал улыбку. Ему подумалось, что, хорошенько вглядевшись, он сможет видеть сквозь нее.
Она сказала:
— Я слежу за собой. Никаких чудес. Ем побольше свежих овощей, занимаюсь гимнастикой. Плаваю в бассейне, бегаю. — Она улыбнулась. — Держусь подальше от солнца, это самое главное.
— Сколько? — спросил Фрэнк.
— За ночь — пятьсот. А может, тебе это ни гроша стоить не будет, кто знает.
— За полчаса?
Она улыбнулась.
— И думать брось, ты меня отпускать не захочешь.
Фрэнк пошевелил ступнями.
— Не знаю, в чем фокус, но это очень сексуально.
— Что, мой сладкий?
— Сделай так еще раз.
— Ладно. Все, что хочешь.
— И… — Фрэнк покраснел.
— Запросто, — ответила Лулу.
Фрэнк сказал:
— Только сначала я приму душ, из гигиенических соображений.
Лулу кивнула.
— Ага. Чистота — путь к праведности. Особенно в наше время, надо полагать.
