Ознакомительная версия.
Он улыбнулся Силье и заметил, что ей случившееся не понравилось. Что она сочла его мужским шовинистом, только что поставившим оценку более молодой коллеге женского пола. Но она ведь студентка, черт возьми, и на практике должна набираться опыта у старших коллег. Он стоял, покачиваясь на каблуках, не зная, с какого конца начать. Девушка его опередила:
— Я уже говорила, что изучила инструкцию. А вас, наверное, дома ждут.
Он поднес пластиковый стаканчик к губам. Что она знает о его семейном положении? Не нафантазировала ли чего-нибудь насчет его и Моны? Например, что он пару раз подвез ее вечером домой и этим дело не кончилось?
— Наклейка с медвежонком на вашей сумке, — произнесла Силье, улыбаясь.
Антон сделал большой глоток. Кашлянул.
— У меня есть время. Поскольку это твое первое дежурство, ты можешь, пользуясь случаем, задать мне вопросы, если они у тебя есть. Не всегда все записано в инструкции, знаешь ли. — Он сменил тон, надеясь, что она услышит и поймет подтекст.
— Как хотите, — ответила Силье с той раздражающей самоуверенностью, какую могут позволить себе только люди моложе двадцати пяти. — Пациент в палате. Кто он?
— Этого я не знаю. Это тоже написано в инструкции. Он аноним и должен оставаться таковым.
— Но кое-что вы ведь знаете?
— Разве?
— Мона. Вы не станете называть человека по имени, если не общались с ним раньше. Что она рассказывает?
Антон Миттет посмотрел на нее. В общем-то, красивая, но нет в ней ни теплоты, ни шарма. Слишком худая на его вкус. С неприбранными волосами и приподнятой верхней губой, открывающей неровные передние зубы. Но она была молода. Тело ее под формой было крепким и тренированным, это он знал наверняка. Интересно, если бы он рассказал ей то, что знал, то по какой причине? Потому что бессознательно просчитал, что доброжелательность с его стороны повысит шансы переспать с ней с нуля до одной десятой процента? Или потому, что девочки вроде нее становятся старшими инспекторами или следователями по особо важным делам в течение пяти лет и когда-нибудь будут его начальницами, ведь он навсегда останется простым полицейским, поскольку драмменское дело ему не забудут, оно как стена, как пятно, которое невозможно вывести.
— Покушение на убийство, — сказал Антон. — Потерял много крови. Говорят, при поступлении в больницу у него едва прощупывался пульс. Все время пролежал в коме.
— Зачем его охраняют?
Антон пожал плечами:
— Потенциальный свидетель. Если выживет.
— Что он знает?
— Дела с наркотиками. На высоком уровне. Если он очнется, то, вполне вероятно, сможет привязать важных людей к трафику наркотиков в Осло. Плюс расскажет, кто хотел его убить.
— Значит, убийца может вернуться, чтобы закончить свою работу?
— Если узнает, что он выжил и где он находится, то может. Поэтому мы здесь.
Она кивнула:
— А он выживет?
Антон покачал головой:
— Они считают, что смогут поддерживать в нем жизнь в течение нескольких месяцев, но шансы, что он выйдет из комы, очень малы. И все же… — Антон снова сменил тон, ее пристальный взгляд был ему неприятен. — До тех пор его будут охранять.
Когда Антон Миттет уходил, ему казалось, что он потерпел поражение. Он спустился по лестнице из приемного покоя и шагнул в осенний вечер. Только усевшись в машину на парковке, он заметил, что мобильный телефон вибрирует.
Звонили из оперативного центра.
— Маридален, убийство, — сказал ноль-один. — Знаю, ты уже сдал вахту, но нужна помощь в оцеплении места преступления. А поскольку ты в форме…
— Сколько времени это займет?
— Ты освободишься максимум через три часа.
Антон удивился. В последнее время делалось все, чтобы избавить полицейских от сверхурочной работы. Даже практические соображение не могли победить строгие правила в сочетании со скромным бюджетом. У него мелькнула мысль, что в этом убийстве должно быть что-то особенное. Он надеялся, что убили не ребенка.
— Хорошо, — ответил Антон Миттет.
— Высылаю GPS-координаты.
Это было новшеством: подробные GPS-карты Осло и окрестностей и активные передатчики позволяли операционному центру определить местоположение каждого сотрудника. Ему и позвонили потому, что он был ближе всех.
— Отлично, — сказал Антон. — Три часа.
Лаура уже легла, но она любит, когда он быстро возвращается домой после смены, поэтому Антон послал ей эсэмэску, завел двигатель и поехал по направлению к озеру Маридалсваннет.
Антону не надо было сверяться с GPS-картой. У въезда на улицу Уллеволсетервейен были припаркованы четыре полицейские машины, а чуть дальше дорогу указывали оранжево-белые ленты оцепления.
Антон вынул фонарик из бардачка машины и подошел к полицейскому, стоявшему с наружной стороны оцепления. Он увидел мечущиеся по лесу огоньки фонариков и лампы криминалистов, всегда напоминавшие ему о съемках кино. И это было не так далеко от истины: в наши дни криминалисты не только делали обычные фотографии, но снимали на HD-камеру как жертв, так и все место преступления, чтобы потом при необходимости можно было сделать стоп-кадр какой-нибудь детали, при первичном осмотре показавшейся незначительной, и увеличить его.
— Что случилось? — спросил он у полицейского, который стоял перед лентой оцепления, обхватив себя руками, и трясся.
— Убийство, — невнятно произнес полицейский.
На его мертвенно бледном лице выделялись покрасневшие глаза.
— Слышал. Кто здесь старший?
— Криминалисты. Лённ.
Антон услышал доносившийся из леса шум голосов. Их было много.
— Из Крипоса или убойного отдела никого?
— Люди подъедут, труп нашли совсем недавно. Ты меня приехал сменить?
Еще люди. И тем не менее его вызвали работать сверхурочно. Антон внимательнее пригляделся к полицейскому. На нем была толстая куртка, но трясся он все сильнее. А ведь на улице даже не было холодно.
— Ты первым приехал на место преступления?
Полицейский молча кивнул и опустил глаза, сильно топнув ногой по земле.
«Черт, — подумал Антон. — Ребенок». Он сглотнул.
— Эй, Антон, тебя прислал ноль-один?
Антон поднял глаза. Он не слышал, как эти двое вышли из чащи леса. Он уже раньше видел, как криминалисты передвигаются по месту преступления. Они были похожи на располневших танцоров, которые уворачиваются абсолютно от всех предметов и ставят ноги на землю, как астронавты на лунную поверхность. А может быть, такую ассоциацию вызывали их белые огромные костюмы.
— Да, я должен кого-то сменить, — ответил Антон женщине.
Он прекрасно знал, кто она такая, да и все знали. У Беаты Лённ, начальницы криминалистического отдела, была репутация этакого «человека дождя» в женском обличье из-за ее памяти на лица, благодаря которой по нечетким изображениям с камер наблюдения удалось идентифицировать не одного грабителя. Говорили, что она могла узнать даже хорошо замаскированного грабителя, если раньше он уже представал перед судом, и что в ее маленькой белокурой головке содержится база данных из нескольких тысяч полицейских фотографий преступников. Так что в этом убийстве наверняка было что-то особенное, начальников посреди ночи на выезд не посылают.
Рядом с бледным, почти прозрачным лицом миниатюрной женщины физиономия ее коллеги, казалось, пылала румянцем. Два ярко-рыжих полукружия бакенбардов обрамляли веснушчатые щеки, глаза слегка выпирали из орбит, словно давление изнутри было слишком высоким, и это придавало всему лицу глуповатое выражение. Но самой удивительной была шапка, которая стала видна после того, как мужчина снял с себя белый колпак: огромная растаманская шапка в цветах Ямайки, зелено-желто-черная.
Беата Лённ положила руку на плечо трясущегося полицейского:
— Тогда можешь ехать домой, Симон. Никому не говори, что это я посоветовала, но рекомендую тебе принять порцию крепкого алкоголя и лечь спать.
Полицейский кивнул, и через три секунды его сутулую спину поглотила тьма.
— Так страшно? — спросил Антон.
— Кофе у тебя нет? — спросил Растаманская Шапка и открыл термос.
По нескольким произнесенным словам Антон понял, что Шапка не из Осло. Наверняка из деревни, но, как и большинство жителей городов Восточной Норвегии, Антон не особенно разбирался да и не стремился разобраться в диалектах.
— Нет, — ответил Антон.
— Неплохо прихватить своего кофейку на место преступления, — сказал Растаманская Шапка. — Не знаешь ведь, сколько времени здесь придется торчать.
— Ладно тебе, Бьёрн. Он уже работал по убийствам, — произнесла Беата Лённ. — Драммен, верно?
— Точно, — ответил Антон, покачиваясь на каблуках.
Чуть-чуть поработал с убийствами, было бы точнее. И к сожалению, он догадывался, откуда Беата Лённ его помнит. Он сделал вдох:
Ознакомительная версия.
