Беккер проехал мимо своего дома и свернул в переулок. На противоположной стороне он заметил мужчину. Тот повернул голову и посмотрел на него, когда он проезжал мимо. Высокий человек, знакомое лицо.
Беккер притормозил и опустил стекло.
— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросил он.
После долгой паузы мужчина повернулся и неторопливо направился к нему. Он был одет в короткую кожаную куртку и высокие ботинки.
— Мистер Беккер, как поживаете?
— Вы офицер полиции?
— Лукас Дэвенпорт, полиция Миннеаполиса.
Да, он видел его на похоронах и обратил внимание на этого человека с жесткими чертами лица.
— Ваш департамент разбил лагерь у меня на крыльце? — спросил Беккер.
Он чувствовал себя в безопасности — этот человек не был грабителем или жаждущим мести родственником, — и в его голосе появился сарказм, словно грязная нить на фоне белой полотняной салфетки.
— Нет, я здесь один, — ответил полицейский.
— Вы ведете за мной слежку?
— Вовсе нет. Просто я люблю возвращаться на место преступления. Почувствовать обстановку. Это помогает мне думать.
Дэвенпорт… Тут Беккер кое-что вспомнил.
— Кажется, вы тот самый полицейский, которого агент ФБР назвал бандитом? Вы убили много людей?
В слабом свете уличного фонаря сверкнули белые зубы Дэвенпорта. Он улыбался.
— ФБР меня не любит.
— А вам понравилось убивать?
Беккер задал свой вопрос с искренним интересом и сам удивился, что это сорвалось у него с языка.
Казалось, полицейский о чем-то задумался, потом поднял голову, словно посмотрел на звезды. Дыхание облачком вырывалось из его рта — было довольно холодно.
— В некоторых случаях, — после долгой паузы ответил он, переступил с ноги на ногу и снова взглянул вверх. — Да, пожалуй, в некоторых случаях я получал удовольствие.
Беккер не мог разглядеть выражения глаз своего собеседника, и его мучило любопытство.
— Послушайте, — услышал Беккер собственный голос, — мне нужно поставить машину в гараж. Не хотите ли зайти ко мне и выпить чашечку кофе?
Дэвенпорт ждал у входной двери, пока хозяин припарковался и прошел через дом, чтобы его впустить. Беккер включил фонарь над крыльцом и распахнул дверь. В желтом свете его кожа выглядела как пергамент, плотно натянутый на кости лица. «Похоже на череп», — подумал Лукас. Но стоило им войти внутрь, как в мягком сиянии потолочных ламп иллюзия исчезла. Беккер был привлекательным мужчиной. Нет, не красавцем, но он наверняка нравился женщинам.
— Заходите. К сожалению, я не успел навести порядок.
Дом производил впечатление. Дэвенпорт сразу обратил внимание на дубовый паркет при входе. Слева стоял большой шкаф для верхней одежды, справа на стене висел написанный маслом английский пейзаж: на переднем плане домик с соломенной крышей, сзади парусные лодки на реке. Впереди Лукас увидел покрытую бордовым ковром лестницу, уходящую вправо. У входа находилась комната со стеклянной дверью, видимо библиотека. Слева располагалась гостиная с восточным ковром на полу, полудюжиной старинных зеркал и камином из натурального камня. Здесь было красиво и очень жарко. Никак не меньше двадцати пяти градусов. Лукас расстегнул куртку и присел, чтобы прикоснуться пальцами к ковру.
— Какой чудесный ковер, — сказал он.
Ворс был мягким, как взбитый белок, в дюйм или даже больше толщиной, а изысканный узор ковра наводил на мысли об арабских сказках.
Беккер проворчал что-то неразборчивое. Это его не интересовало.
— Давайте лучше посидим там, — предложил он и отправился на кухню с выложенным плиткой полом.
«Стефани Беккер была убита на кухне», — вспомнил Лукас. Но казалось, ее мужа это нисколько не беспокоило, когда он доставал фаянсовые чашки из буфета из натурального дуба и насыпал в них растворимый кофе.
— Надеюсь, вы не против кофеина.
Его голос звучал ровно, спокойно, словно для него было обычным делом пить кофе с полицейским, подозревающим его в убийстве.
«Он же должен понимать…»
— Не против.
Пока Беккер наливал воду из крана, ставил чашки в микроволновку и нажимал кнопки, Лукас изучал кухню. Как и сам дом, она была прекрасно обставлена: обои в сельском стиле начала века, темное, идеально гармонирующее с ними дерево, тут и там отделочная плитка. Кухня выглядела жилой, тогда как остальная часть дома — просто красивой декорацией.
Беккер повернулся к Дэвенпорту, когда микроволновка загудела.
— Я не разбираюсь в кулинарии, — сказал хозяин. — Пожалуй, кое-что понимаю в вине.
— Вы неплохо держитесь после гибели жены, — заметил Лукас.
Он подошел к небольшой фотографии в рамке. На ней четыре женщины в длинных темных платьях и белых передниках стояли возле старинной маслобойки.
— Ваши предки?
— Прабабушка Стефани и ее подружки. Присаживайтесь, мистер Дэвенпорт, — предложил Беккер, кивком показав на небольшую стойку, рядом с которой стояли стулья. Он вытащил из микроволновки чашки с горячим кофе, перенес к стойке и поставил одну из них перед Лукасом. — Что вы сказали?
— Смерть вашей супруги…
— Конечно, мне будет ее не хватать, но если быть честным, я не очень любил свою жену. Я бы никогда не причинил ей вреда — мне известно, что думает идиот полицейский, кузен Стефани, — но правда в том, что наши жизни почти не пересекались. Я подозревал, что у нее был любовник, но меня это не интересовало. У меня тоже есть женщины.
Он посмотрел на Лукаса, ожидая увидеть какую-то реакцию. Однако лицо полицейского оставалось равнодушным. По-видимому, супружеская неверность была для него чем-то совершенно обычным.
— И Стефани не беспокоило, что у вас есть подруги?
Лукас сделал глоток кофе. Он был обжигающе горячим.
— Думаю, нет. Конечно, она все знала, ее приятельницы позаботились. Впрочем, она никогда не обсуждала со мной эту тему. А она не молчала, если что-то ее задевало.
Хозяин подул на свой кофе. Он был в твидовом пиджаке и габардиновых брюках — очень по-английски.
— А почему вы не развелись? — спросил гость.
— Зачем? Мы неплохо ладили, и у нас было это. — Беккер повел рукой вокруг себя. — Ни один из нас не смог бы позволить себе такой дом, если бы мы разошлись. Кроме того, у такой жизни есть и другие преимущества. Мы поделили между собой домашние обязанности, помогали друг другу в случае необходимости. Между нами не было страсти, но нас вполне устраивали привычки партнера. Я в таком возрасте, что брак меня не слишком интересует. У меня есть работа. Стефани не могла иметь детей из-за непроходимости фаллопиевых труб, а к тому времени, когда появилась возможность искусственного оплодотворения, она уже не хотела ребенка. Я тоже к этому не стремился, так что и здесь проблем не существовало. — Он замолчал и осторожно глотнул обжигающий кофе. — Вероятно, другие люди не понимали, как мы жили, но нам было комфортно вместе.
— Хм.
Лукас сделал глоток кофе и посмотрел Беккеру в глаза. Тот не отвел взгляда и не дрогнул, но Лукас понял, что его собеседник лжет, по крайней мере отчасти. Никто не может оставаться таким спокойным, не прилагая к этому определенных усилий.
— Полагаю, государственный обвинитель мог бы возразить и сказать, что, поскольку вы не особенно интересовали друг друга и вам было все равно, жива ваша жена или нет, ее смерть могла бы оказаться для вас… очень удобной. Вместо того чтобы владеть половиной, вы получили все.
Лейтенант махнул рукой, повторяя жест хозяина дома.
— Да, прокурор мог бы так утверждать, если бы был очень глупым или порочным человеком, — парировал Беккер и улыбнулся, продемонстрировав Лукасу ряд белых зубов. — Я пригласил вас на чашку кофе, чтобы поговорить о людях, которых вы убили, мистер Дэвенпорт. Я подумал, что вы должны разбираться в смерти. У нас много общего. Я исследую смерть как ученый. И я изучал убийство — жертв и убийц. В тюрьме Стиллуотер находится несколько человек, считающих себя моими друзьями, — они отбывают там пожизненное заключение. Так вот, я сделал два вывода. Первый: убивать глупо. В большинстве случаев все выходит наружу, как сказал кто-то из англичан. Если вы намерены совершить убийство, то нет ничего хуже, чем спланировать и осуществить его на пару с другим человеком. Возникают конфликты, следователи сталкивают соучастников… Я знаю, как это делается. Нет. Убийство — это глупость. Преступление, спланированное вместе с кем-то, — идиотизм. А развод всего лишь неприятный процесс. Возможно, для некоторых пар он становится трагедией, но если два человека действительно не любят друг друга, это рутинная юридическая процедура.
Беккер пожал плечами и вспомнил о кофе. Когда он потянулся к чашке своими безупречными губами, Лукас подумал, что он похож на пиявку.
