Гуров поднялся с дивана, начал было расхаживать по квартире, остановился. Если один человек способен просчитать ситуацию, значит, подобное способен сделать и другой.
На что рассчитывает Вердин? Он обязан понимать, что его атака захлебнулась, огонь неумолимо гаснет. А если он заготовил канистру с бензином и в последний момент швырнет ее в затухающие угли? Что он мог задумать? Это может выяснить лишь Георгий Тулин.
Гуров позвонил полковнику Кулагину.
– Привет, Павел, некто Гуров беспокоит.
– В плохой день я с тобой встретился, Лев Иванович, – ответил контрразведчик. – Я могу тебе предложить лишь двух парней, больше у меня нет. Ребята, конечно, есть, но таких, как ты требуешь, только двое.
– Ты умница, Паша. Завтра с утра мне понадобится только один.
Подполковник Вердин выслушал доклад оперативника, который утром торговал французской парфюмерией в театре.
– Как вы и предупреждали, Виктор Олегович, наводящих вопросов я не задавал.
Вердин кивнул, думая о том, что на хрена козе баян? Да пусть мент подавится этими свидетелями, никому они не нужны. Сейчас главное совсем в ином.
– Ты познакомился с Марией? – спросил он из чистого любопытства.
– Нет, Виктор Олегович, она такая змея, взгляд как у кобры, словно гипнотизирует.
– А на кой ты ей сдался? Насторожилась, значит, знает, и мент ее о чем-то просил, – Вердин довольно ухмыльнулся. Все эти старые сыщики – сплошная туфта и легенда. В атомный век они все еще придумывают порох.
– Я закадрил двух телок, – оперативник, увидев на губах начальника улыбку, заговорил свободно. – Но вообще эти актрисули в жизни – без слез не взглянешь. На сцене они королевы и джульетты, а в жизни в руки взять нечего. Нет, если родина потребует, я и со шваброй в койку лягу.
– Не рискуй жизнью, лейтенант, но с девочками порознь повстречайся. На всякий пожарный неплохо бы знать, куда этих педерастов мент упрятал.
– Понял, могу идти?
Вердин собрался ответить, но зазвонил телефон, подполковник жестом остановил подчиненного, снял трубку.
– Да, слушаю.
– Дурные вести, Виктор Олегович. Точнее, не дурные, а какие-то непонятные…
– Короче! – раздраженно прервал Вердин. – Что у тебя за привычка – дерьмо в фольгу заворачивать?
– Пропала семья Яндиевых.
– Как пропала? Улетела, пешком удрала? Их же много, там дед ноги чуть передвигает.
– Непонятно. Сначала на машине боевиков уехали отец с матерью, вроде в соседнее село на похороны. На следующий день какой-то родственник явился, увез ребят. А еще через день в дом вошли, а деда нет. Вечером спать лег, а утром его уже нету.
– Чего же вы раньше не доложили? – вспылил Вердин.
– Виноват, но это же обычное дело, они ходят туда-сюда.
– Значит, никого из Яндиевых не осталось? А вещи? Голыми ушли или что взяли с собой?
– Взяли, – еле расслышал Вердин и бросил трубку. – Что стоишь? – накинулся он на лейтенанта. – Бери деньги, покупай свое барахло, встречайся со своими девками! Чтобы к завтрашнему вечеру я знал, где появились новые мужики. Поезжай, проверь, убедись своими зыркалками. Идиот!
– Начальник всегда прав! – бодро объявил Станислав, войдя в квартиру. – Устаю восхищаться вашей гениальностью, господин полковник. Вижу, не в духе? Улыбнитесь! Утром в театре действительно побывал парень нашего приятеля. Я там с девчонками пошушукался, выяснил, что у одной инженю парень как бы вскользь спросил, не требуется ли кому на дачу сторож? Якобы его жена прогнала, ему зиму перекантоваться негде. Топором работают господа гэбэшники.
– А мы с тобой работаем на тракторе, след оставляем до горизонта! – Гуров схватил со стола чашку, хотел разбить, устыдился, поставил на место. – Чему улыбаешься? Собственной глупости, бездарности? Мы проводим оперативную комбинацию, которую сопливый мальчишка разгадывает влет. Зачем улыбаться? Давай хохотать!
– Я, как обычно, скажу глупость, но надо уметь проигрывать. Даже гениальный чемпион порой терпит поражения.
– Проигрывать достойно и не человеческие жизни. Ты берешь Котова и Нестеренко, звонишь полковнику Кулагину, он обещал мне двух человек, я взял только одного, ты забираешь второго, разбиваетесь на пары и закрываете адреса. Полагаю, люди Вердина резких движений не позволят, проведут разведку, мне нужны их фотографии.
– А если позволят, проникнут в помещение, попытаются людей похитить?
– Догадайся! – Гуров взглянул насмешливо.
– Мы окажемся вдвоем против троих, – Станислав изобразил смущение. – Конечно, в случае грубых действий со стороны приехавших можно одному сразу прострелить руку.
– Тот случай, когда деликатность только вредна. При оказании сопротивления «преступников» изувечить, наручники обязательно, «фальшивые» удостоверения отобрать. У прибывших машин прострелить все колеса, не одно-два, а все. Вызвать территориалов, и ФСБ тоже вызвать. Позвони на телевидение и в «МК», – Гуров вздохнул. – Мечты, мечты! Такого подарка мы не дождемся. Сделаешь снимки, и молодец.
Старый дачный поселок был застроен некогда шикарными дачами, сегодня они смотрелись довольно убого. А вот участки стали еще краше, деревья за многие десятилетия набрали силу, разрослись, сотки в те годы выделялись щедро, да и селились здесь люди далеко не простые, имеющие различные привилегии. Первопоселенцами после войны стали отставные боевые генералы, действительно народные артисты, всемирно известные художники. Конечно, за пятьдесят лет хозяева в основном сменились, но дух добропорядочности, даже артистизма, в дачном поселке остался.
Дачи, в которых поселились «сторожами» молодой челнок Касьянов и торговец Фетисов, располагались практически рядом. Станислав в паре с Котовым устроились у Касьянова, а молодой хмурый гэбэшник, явно недовольный полученным заданием, и Нестеренко зашли на дачу Фетисова. Светлов на своем «Москвиче» встал напротив, лег на сиденья, справедливо полагая, что на такую тачку никто не обратит внимания.
Станислав и парень полковника Кулагина, как старшие, договорились о способах связи. Крячко мгновенно заметил недовольство гэбэшника и безлично сказал:
– Говенное задание, главное – пустое.
– Точно, – парень оживился. – А вы без нас уже не справляетесь? Бельишко с веревки сопрут, просто беда.
– Точно, – Станислав кивнул. – К нам Руст не залетает, и Пеньковский с Гордиевским не у нас служили.
Контрразведчик не ожидал от полусонного мента столь быстрой реакции, начал конструировать ответ, но Станислав взял его за пуговицу плаща, сказал жестко:
– Тебе, мальчик, шпионы требуются? Возможно, они и появятся. Но они придут из твоей конторы, а не из нашей. Твоя задача в случае огневого контакта простая. Ты представляешь свое ведомство и стараешься сделать все возможное, чтобы тебя не убили.
– Да я ничего, господин полковник, – парень смутился. – Не понимаю только, кому и зачем сюда лезть понадобится?
– Тебе понимать еще рано, при твоем опыте следует научиться исполнять. Лет через десять начнешь понимать. – Станислав неожиданно обнял парня за плечи, повел к даче. – Извини, приятель, дерьмовый из меня начальник. Вот друг у меня, тот действительно ас. Возможно, мы тянем пустышку, но наша с тобой работа – извечно пустые хлопоты.
В сентябре темнело уже довольно рано. А в девять часов в дачном поселке разом погас свет, густая листва закрывала небо, создавая уже абсолютную темень.
Станислав вскочил, пробежал в сад тропинкой, перемахнул через забор.
– Занавес поднят, сейчас выйдут артисты. Значит, как договорились, главное – спокойствие. Дверь открывает Юра. – Крячко ткнул Фетисова в грудь. – Полковник Нестеренко и вы, лейтенант, запираетесь в задней комнате. Юра, ты долго не открываешь дверь, спрашиваешь кто, зачем, почему, требуешь участкового. Мы сразу подойдем, но вылезать не будем. Если они начинают с нас, вы подходите через боковую калитку.
Примерно через час подъехала аварийная машина, остановилась у крайнего дома, начала медленно продвигаться по улице. Сперва они постучали в дачу, где находились Крячко, Котов и «сторож» Касьянов.
– Эй, хозяева! Кто живой есть? Власть прибыла, участковый с электриками. Или вам свет не нужен?
– Свет нужен, только в такой темноте не разберешь, то ли участковый, может, бандит с топором, – очень естественно ответил Касьянов.
– Очнись, пугливый! Весь народ на улицу вылез, один ты забаррикадировался. А ты чего, новый сторож? Гитарист говорил, что у него сторож поселился. – Участковый говорил весело, громко, уверенно. – Как твое фамилие? – усмешливо, явно умышленно по-деревенски говорил участковый, включил фонарик. – Во! Касьянов Алексей батькович. Ты должен, Леша, в околоточек зайти, отметиться. А пока, храбрец, отвори дверь, сразу не убьем, только проводку посмотрим.
Касьянов откинул крюк, участковый оказался капитаном, человеком в возрасте, от которого пахло самогоном и луком. Следом вошли два электрика, пацаны, видно, и в армии еще не служили. Следом протиснулся еще один, в кепке, с банкой пива в руке.
