до этого момента киллер убивал только тех, кто совершал смертные грехи, но вдруг он сочтет, что нарушение одной из девяти заповедей тоже заслуживает смерти?
– Твою ж мать! – вслух выругался сыщик. – Втянул, называется, девку в смертельную игру! Ладно, что выросло, то выросло. Завтра с утра приставлю к ней парочку оперов, чтобы глаз с журналистки не спускали ни на секунду. И ее об этом предупрежу. Но только завтра. Раз уж начали такую игру, придется следовать правилам, которые сами и придумали!
Едва Гуров принял решение, как у него снова, словно подтверждая правильность выбора или, напротив, стремясь его вернуть из радужного сна в реальность, зазвонил сотовый телефон. Сыщик достал из кармана мобильник и удивленно уставился на него: звонил Яковлев. Не понимая, что на этот раз может быть нужно бывшему заместителю начальника ОВД, сыщик несколько секунд смотрел на мобильник, а потом сообразил, что сегодня тот должен был получить документы и, возможно, опять возникла какая-то проблема.
– Привет, Иван Степанович, – поздоровался Гуров, ответив на звонок. – Что, документы опять получить не удалось?
– Нет, Лев Иванович, с этим все нормально. Как раз поблагодарить тебя и генерала хотел, – рассмеявшись, ответил Яковлев. – Я тут в Главке был, хотел к тебе зайти и отблагодарить, да не знал, в кабинете ты или на земле, как обычно, работаешь.
– Нет, сегодня утром я кабинетный червь. На землю чуть позже пойду, – улыбнулся в ответ сыщик. – Так что, если хочешь, заходи. Вот только благодарностей мне не нужно! Мне никакого труда не составило помочь хорошему человеку.
– Нет, Лев Иванович, отблагодарить вас с генералом я отблагодарю. По-другому не умею! – горячо заверил его Яковлев. – А зайти к тебе не получится. Я в Главке с ребятами немного поболтал да потом уехал. А как до дома добрался, одну интересную вещь по поводу Киреева вспомнил.
– Говори! – заинтересованно потребовал Гуров.
– Вишь, дело в чем, я совсем забыл об одном свидетеле по тому делу, которое по заявлению Ратас возбуждать пытались. А этот свидетель – довольно вспыльчивый человек. Причем даже судимость имел, – немного смущаясь, заговорил бывший полицейский. – Это ее сожитель, Снегирев. Он вначале свидетельские показания относительно Киреева давал, а потом каким-то странным образом они из дела исчезли. Как и вообще все упоминания о сожителе Ратас. А ведь он тогда грозился с Киреевым расправиться.
– Спасибо тебе, Иван Степанович, за информацию, но мы уже и сами на этого Снегирева вышли. – Гуров улыбнулся тому, что благодарный пенсионер пытается сделать в ответ на помощь хоть что-то полезное. – Только он к убийству Киреева непричастен. Во-первых, алиби на этот день у него имеется. А во-вторых, этот сожитель Ратас трус с большой буквы. Такой если и способен на убийство, то только тогда, когда испугается до полусмерти. А хладнокровно казнить жертву Снегирев точно не отважится.
– Ну да, – разочарованно проговорил Яковлев. – К кому я со своими глупыми подсказками лезу? Ты же, Лев Иванович, любого сыскаря в России, а может, и во всем мире, за пояс заткнешь!
– А вот сейчас ты зря расстраиваешься! – строго перебил его сыщик. – И мне, как и любому другому человеку, помощь всегда требуется. И большое тебе спасибо, что сделать это пытаешься! Кстати, если еще что-то о Кирееве и его отношениях с людьми вспомнишь, звони обязательно.
– Хорошо. А как у тебя расследование по этому делу продвигается? – поинтересовался пенсионер.
– Идет потихоньку, – рассмеялся Гуров. – Есть кое-какие зацепки. У нас сейчас в наличии даже видеозапись убийцы имеется. Правда, нечеткая, но мы и из этого постараемся извлечь максимум. А еще рассчитываем, что кое-кто из свидетелей даст новые наводки на убийцу.
– Это хорошо, – ответил Яковлев. – Ладно, не буду тебя от дел отвлекать. Еще раз спасибо за помощь. В следующий раз, когда буду в Главке, постараюсь тебя увидеть.
– Договорились, – улыбнулся в ответ сыщик и отключил связь.
Стремление бывшего оперативника, а затем и заместителя начальника отдела, помочь следствию было понятно Гурову. Он в принципе и сам был таким. И не мог себе представить, чем бы занимался, если бы сейчас вышел на пенсию! А Яковлев еще и в годы службы был таким же человеком, каким показал себя и сейчас. Он всегда стремился помочь коллегам, никогда не отказывал, если его просили поменяться дежурствами. Да и как начальник, по слухам, был излишне мягким: если и наказывал подчиненных, то только в том случае, если это было неизбежно. И его ранний уход на пенсию сослуживцев и удивил, и расстроил. Впрочем, сыщик не стал судить Яковлева за это. Конечно, его желание сдержать обещание, данное покойной жене, казалось немного странным, но Гуров считал, что у каждого человека есть свои собственные странности. И если эти странности не портят жизнь окружающим, то и проявлять их никому не возбраняется!
Впрочем, сыщик довольно легко прогнал от себя эти посторонние мысли и сосредоточился на деле. Гуров нюхом чуял, что у них уже есть информация, которая способна дать ниточку, ведущую к серийному убийце, но вычленить ее из прочих фактов никак не мог. И даже двухдневный мозговой штурм решению этой задачи не особо помог. Сыщик вновь попытался свести воедино все, что они знали о киллере.
Возраст преступника был неизвестен, но предполагалось, что он уже не молод. Судя по записи с места убийства Салманова, комплекция у киллера была уж точно не юношеской. Мотивом служит, если так можно выразиться, религиозный фанатизм. Палач казнит только те жертвы, которые повинны в смертных грехах по Библии. А вот методика выбора тех, кого он приговаривает к смерти, пока не совсем понятна. Гуров надеялся, что поиски Станислава дадут зацепку в этом вопросе. Еще для этого серийного убийцы обязательным атрибутом является крестообразная метка на правом виске. Если бы не она, вряд ли кто-нибудь смог бы связать жертвы преступника воедино. Но вот зачем киллер ее ставит, тоже непонятно! И тут у сыщика было два предположения. Первое – классическое: убийца таким образом сигнализирует сыщикам, что это его рук дело. А значит, как нередко говорится в учебниках, стремится быть пойманным. И второе, которое Гурову импонировало больше, – эта метка на самом деле – какой-то ритуальный обряд. Типа изгнания дьявола. И по этому поводу стоило бы проконсультироваться со специалистами: религиоведами, теософами, или как там они еще могут называться?! Возможно, их толкование появления крестообразных меток на трупах наведет на какой-то след…
– Ваше сиятельство! Первая часть вашего задания выполнена! – вваливаясь в кабинет и прерывая размышления Гурова, проорал Станислав и вновь отвесил другу земной поклон. – Извольте отчет у холопа принять!
– Стас, тебе когда-нибудь паясничать надоест? – недовольно поморщился сыщик и с удивлением посмотрел на часы: с того момента, как он пришел на службу, прошло уже больше двух часов.
– Это вряд ли, – фыркнул в ответ Крячко, усаживаясь на стул напротив друга. – Тебе же самому скучно жить станет.
– Ну, я бы с удовольствием пару недель поскучал, – со вздохом заявил Гуров.
– Ну так отпуск возьми, как дело закончим, – посоветовал Стас. – Только не говори, куда поедешь. А то я как-нибудь вечером решу, что ты без меня скучаешь, и к тебе прикачу.
– Вот именно так я и сделаю, – констатировал сыщик. – А теперь – к делу. Что ты там за первую часть выполнил?
– Ту часть, которая касалась контактов жертв с полицией, – самодовольно улыбнулся Крячко. – По поводу поиска следов взлома базы данных – все сложно. Мой человечек говорит, что нашел уже несколько «червей», которых пытались запихнуть к нам хакеры, но эти атаки были отбиты. Ищет еще. Обещал к вечеру более развернутую информацию дать. А парнишка из отдела аналитики с ушами ушел в социальные сети. Возможно, ему потом придется к психологу или даже к психиатру на лечение ходить.
– Очень смешно, – согласился с другом сыщик. – Так что там с полицией?
Стас рассказал, что эту информацию найти в базе данных МВД оказалось нетрудно. Почти все московские архивы двадцать первого века переведены уже в цифру, и оцифрована часть данных девяностых годов прошлого века, но так далеко Крячко лезть не стал. Он проверил только информацию за последние пять лет. Дальше копать,
