Ознакомительная версия.
Чувствовалось, что кадровый вопрос для Вячеслава Ивановича не просто больной, но занимающий его постоянно. Тема, на которую генерал заводится с полоборота.
— Александр Борисович, — поспешно вмешался Померанцев, — очень вас прошу… Не надо, во всяком случае пока, звонить Анисимову! Сами видите, его «спецы» уже успели нам напортачить в самом начале!
— Ну, «спецы» на самом начале были не его, а в принципе от их конторы, — уточнил Турецкий. — Но если ты считаешь, что вы с Галей справитесь… Учти, Валерий, при таких исходных данных, а точнее, при полном их отсутствии поиск иголки в стоге сена — дело малоподъемное. Ты и сам это знаешь!
— Знаю, — согласился Померанцев. — Но я думаю, пока не стоит привлекать их оперов, а не вообще… Честно говоря, я надеюсь на Володьку Яковлева, он наверняка что-то нароет.
— Полагаешь, что версия личной неприязни и вовсе «пустышка»? — Турецкий слегка прищурился.
— Я этого не говорил… Точнее, просто не договорил: спросить хотел, нельзя ли этим ребятам поручить полностью проверку остальных гостей? Иначе мы с Галкой действительно либо разорвемся пополам, либо будем заниматься этим не меньше полугода.
— Лукавый ты человек, Померанцев! — вздохнул Александр Борисович. — Ничего-то прямо не скажешь, ни на один вопрос не ответишь… Если бы ты хоть на секунду допустил, что кто-то из остальных гостей банкета помимо Крутицкой приложил руку к убийству из сугубо личной неприязни, хрен бы ты отдал их проверку в чужие руки… Я что, не прав?
— Вы хотите сказать, что я еще и эгоист: наиболее перспективную дамочку Вику оставляю нам? Ну и что? Разве вы сами собирались поступить по-другому?
— Нет, не собирался. Пока. Ибо кто знает, в какие дебри нас этот поиск заведет? И скорее всего, заведет он нас к известной присказке: «Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что». И вот тогда, дорогой Валерий Александрович, для осуществления хотя бы чисто технической работы по версии загадочной девушки нам в любом случае понадобится увеличивать оперативное сопровождение.
— Если все сложится так хреново, как вы говорите, тогда и увеличим! — упрямо произнес Померанцев.
— Ага… А тебе не приходит в голову простая такая штука: что у тамошних оперов, а главное, у самого Анисимова тоже есть собственная гордость? В частности, профессиональная?.. Я ведь с Михаилом Ивановичем общаюсь регулярно, регулярно обсуждаю результаты нашей — заметь, совместной — работы! И о том, что одна из фигуранток по этому делу растворилась внезапно в воздухе, тоже вынужден буду сказать. А он — среагировать… Так что, дорогие мои, готовьтесь принять в свои ряды еще одного человечка, знамо дело, оттуда… У тебя, Валера, почти сутки для того, чтобы сочинить ему персональное задание… Все понятно?
— Есть, сочинить задание! — буркнул Померанцев.
— Вот и славненько, — кивнул Александр Борисыч. — А теперь, как обычно, перейдем к плану следственных и оперативных действий на ближайшее время…
Прежде чем навестить семью Поярковых, Володя Яковлев на сей раз, после тщательного изучения дела в Электродольской прокуратуре, решил встретиться с адвокатом осужденного.
Валерий Кириллович Хватан был для Ивана Ильича Пояркова не просто случайно нанятым адвокатом или лучшим в своей профессии в Электродольске: будучи ровесниками, они учились когда-то в одном классе, и не просто учились, а дружили с тех пор. Все это Яковлеву поведали в прокуратуре.
Изучив многочисленные анонимки, а также подписанные вполне реальными людьми жалобы на Пояркова, Володя пришел к выводу, что бывший помощник здешнего мэра, пусть и через подставу, но получил, судя по всему, по заслугам. Действительно взяточник, да еще и вполне беззастенчивый. К сожалению, с конфискацией неправедно нажитого богатства практически не получилось ничего: все имущество он предусмотрительно записал на имя жены, кое-что по мелочам — на своего сына Михаила, студента МГУ.
Словом, картина здесь складывалась принципиально иная, нежели в Саргове, где все жалобы на фигуранта являлись анонимными и в своем подавляющем большинстве огульными. То есть организованными кем-то одним, весьма заинтересованным лицом. Скорее всего, упомянутым женой осужденного его замом. К сожалению, ни доказать это, ни как-то облегчить участь ее супруга возможным не представлялось… К тому же взятка, пусть и одна-единственная, место все же имела. А как действуют на людей свалившиеся с неба деньги, Володя знал хорошо: один раз — в силу роковых обстоятельств. Но кто даст гарантию, что человек на этом остановится и спустя несколько лет не пополнит ряды по-настоящему коррумпированных чиновников? Конечно, никто, и, скорее всего, именно по такому пути и пошел бы осужденный, не останови его вовремя. Деньги, будь они неладны, да еще легкие!
Валерий Кириллович Хватан оказался вальяжным, очень ухоженным господином с благородной физиономией, красиво седеющей темной шевелюрой. Одет он был отнюдь не по-провинциальному — в дорогой фирменный костюм с иголочки. Адвокат принял Владимира Владимировича в собственной конторе — небольшой, но тоже дорого обставленной. Дела у Хватана явно шли совсем неплохо не только по электродольским но и, пожалуй, по столичным меркам.
— Эта история, — произнес он после тщательного изучения яковлевского удостоверения, — с моей точки зрения, просто возмутительная!
— Что именно вы имеете в виду? — поинтересовался Володя. По телефону он не стал уточнять цель своего визита, сказав лишь, что приехал в связи с делом Пояркова.
— То, что от начала и до конца это была хорошо организованная подстава! — отрезал адвокат. — Кем, гадать не приходится, я человек достаточно информированный, как вы понимаете: профессия у меня такая — знать не только то, что положено, но и что не положено.
— Отчего ж вы в таком случае не предостерегли своего друга вовремя? — усмехнулся Яковлев.
— Если бы был в курсе, что именно происходит, непременно бы предостерег. К сожалению, людей моей профессии вводят в курс тогда, когда поправить уже практически ничего нельзя. Вы, вероятно, знаете, что даже апелляционную жалобу нашу отклонили? Но можете не сомневаться, мы уже направили ее в следующую инстанцию. Точнее, направил я сам, по личной инициативе, поскольку семья была против.
— Против? — Володя удивленно посмотрел на своего собеседника.
— А-а-а, вас это изумляет, вероятно? Но там у каждого свои причины. Аня… Анна Константиновна — женщина, я бы сказал, недалекая, она без всяких к тому оснований боится, что после нового суда может лишиться того, что удалось сохранить, хотя и самый крупный счет в банке, и дом загородный — на ее имя. Ну а Миша с Катей… Это Ванины дети… Они в первую очередь боятся за отца. Даже не того, что ему могут увеличить срок, а что его здоровье может не выдержать повторного разбирательства, необходимости пройти через этот позор еще раз.
— Я слышал, — осторожно поинтересовался Яковлев, — что семья у него была чуть ли не идеальная?
— Еще бы! — оживился Хватан. — Знаете, каким он был мужем и отцом? Таким, что дети его просто обожают, что сейчас, согласитесь, крайне редко случается! Даже не знаю, как они, бедные, это все пережили. У Катюши должны были быть вступительные экзамены, Миша — только что после сессии… Конечно, ни о каком поступлении Катеньки и говорить не пришлось. Слава богу, у Ани хватило ума отправить девочку на отдых. Вместе с Мишей, конечно… Лето выдалось для них для всех просто адское, какая уж тут учеба? Да и зима не лучше.
— Вы хотите сказать, что из-за случившегося сын тоже бросил университет?
— Миша взял академический отпуск. Не мог же он оставить больных мать и сестру одних, без присмотра? Аня тоже поначалу едва не слегла.
— Ну и ну! — покрутил Яковлев головой. — А не подскажете, где именно дети поправляли свое здоровье?
— А для чего это вам? — Адвокат тут же уставился на Яковлева с подозрением.
— Я проверяю все обстоятельства дела, — уклончиво ответил тот.
— А их поездка никакого отношения к делу отца не имеет! Она хоть и за рубеж, да только отнюдь не из дорогих, вполне укладывается в те деньги, которые Миша подзаработал. Это во-первых. А во-вторых, на отдых они ездили в начале нынешней зимы, уважаемый господин оперуполномоченный, то есть спустя почти полгода после суда. И, повторяю, отношение к делу все это совершенно не имеет! Катя действительно долго болела, у нее с детства слабые легкие. А теперь — давайте, если хотите, чтобы я и дальше с вами разговаривал откровенно, вы перестанете наконец темнить. Для начала: вы в самом деле из МВД?
— В самом деле! — Володя сурово глянул на адвоката. — Более того, если вы обратили внимание, я старший оперативник Первого департамента МВД, а по нему идут, как известно, «особо тяжкие», они же «особо важные». Подставами мы, уж поверьте на слово, не занимаемся. Не потому что такие белые и пушистые, а потому что у нас и без подстав есть кем и чем заниматься, соответственно, начальству и в голову не придет ставить перед своими сотрудниками подобные цели. Ему, начальству, разгрести бы хоть то, что само на голову валится, а уж организовывать дополнительные дела — извините, при нынешнем раскладе и нехватке профессионалов просто смешно!
Ознакомительная версия.
