Ознакомительная версия.
Лисицын не сдрейфил. И с каждой следующей тренировкой все с большим и большим удовольствием втягивался в непростые, насыщенные большими физическими нагрузками занятия. И как бы там ни иронизировал Орликов по поводу его предыдущего увлечения псевдофутболом, сам Олег считал, что многочасовые кружения с мячом по мини-площадке кое в чем ему помогли, прежде всего в умении как-то контролировать и быстро восстанавливать дыхание. Да и выносливость толкотня на маленьком пыльном пятачке изрядно развивала.
Федор Нилович разрешил Лисицыну ходить на тренировки вместе с Орликовым, хотя обычно из начинающих составлялась отдельная группа. Но, видя, что парни определенно сдружились, да и живут в одном доме, тренер сделал на этот раз исключение.
В занятиях вместе с достаточно уже опытными спортсменами были и положительные и отрицательные стороны. С одной стороны, Олег схватывал какие-то приемы и секреты, к которым начинающих ведут достаточно долгое время, с другой — допускал элементарные «школярские» ошибки, вызывающие возмущенные вопли Нилыча: «Лисицын, ну что ты делаешь, что ты стоишь как пень? Сколько можно повторять! — И, вспомнив, с кем он имеет дело, раздраженно махал рукой: — Ах да, ты ведь у нас совсем „зеленый“. Смотри сюда!»
И все-таки, вероятно, позитивного было значительно больше, во всяком случае, Олег уверенно проявлял себя как перспективный молодой боксер и прогрессировал очень быстро. Большое значение имела, конечно, и постоянная помощь Орликова.
Анатолий — единственный ребенок в семье — с удовольствием принял на себя обязанности «старшего брата» не только в спорте, но и по всем жизненным делам по-серьезному взял «шефство» над Лисицыным. Благо времени для общения у них было более чем достаточно. Помимо дружеских «посиделок» у Орликова массу свободного времени предоставляла дорога на тренировки и обратно. О чем только они не переговорили за это время! Разумеется, говорил и рассказывал преимущественно Орликов. Но Лисицын — парень чрезвычайно простой и необразованный — умел быть благодарным слушателем, а обладая от природы и достаточными умственными способностями, и цепкой памятью, успешно впитывал всю новую для него информацию.
Первоначально довольно тяжелой нагрузкой для Лисицына было прочитывать те книги, которые подбрасывал ему Орликов. А попробуй не прочитать, когда Орликов в обязательном порядке устраивал «экзамен» по прочитанному! Впрочем, довольно быстро Лисицын обнаружил, что чтение — не такое уж никчемное занятие и что кроме детективов есть и другие, вполне даже интересные книжки.
Конечно же немедленное, как было обещано тренеру во время первой встречи, превращение в стопроцентного «хорошиста» не произошло так стремительно, как этого бы хотелось, Ближайшую после начала занятий боксом четверть Лисицын закончил все-таки с двумя «трояками». Но в дальнейшем он действительно «подтянулся» и серьезно улучшил свои оценки. И здесь не обошлось без влияния Орликова. Прежде всего оно заключалось в постоянном контроле за достаточно безалаберным парнем. Но были предметы — математика, физика, — в которых Орликову приходилось выступать и в роли прямого репетитора.
Сам Анатолий к своей учебе относился очень серьезно. «Бокс — это, конечно, замечательно. Но заниматься всю жизнь боксом, и только боксом, я не собираюсь. Ну еще несколько лет — и хватит. Надо получать серьезную профессию». — «И какую же, например?» — «Я собираюсь в университет, на экономику. А для университета знаешь какой аттестат нужен? Туда же принимают практически только медалистов». — «На экономику?! Это в „бюстгальтеры“, что ли? Ты с ума сошел! Елозить локтями по пыльным столам и считать чужие деньги?» — «И все-таки, Олежек, ты как был дурнем, так и продолжаешь им оставаться. Экономика — совершенно необъятная сфера деятельности. Есть масса течений, направлений, проектов. И, уверен, в ближайшее время хорошие экономисты будут нарасхват. И дело для всех найдется. Ну а бухгалтерия… Что ж, бухгалтерия — очень важная часть экономики. И хорошо в ней разбираться совсем даже не лишнее».
Олег Лисицын в то время, надо сказать, и в голове еще не держал хоть какие-то, хоть приблизительные планы своего будущего. Однако уверенная убежденность старшего товарища производила на него большое впечатление. «Черт, может, и мне податься в эту самую экономику?» Промелькнуло — и забылось. Да и то: не сегодня же надо что-то решать. Будет видно.
Между тем спортивная жизнь начинала приносить определенные радости и развлечения. Все чаще и чаще Лисицын выступал в различных соревнованиях, и с каждым следующим разом уровень этих соревнований становился все более и более серьезным. Как ни странно, Олег довольно спокойно реагировал и на свои победы, и на поражения, хотя, казалось бы, при его взрывном характере каждый проигрыш мог бы вызвать непредсказуемую реакцию. Впрочем, побед было значительно больше, что, вероятно, и позволяло легче переносить неизбежные все-таки поражения.
Соревнования проводились в самых различных городах Союза. Олег, до этого никогда не выезжавший из Москвы, начал на практике изучать географию Советского Союза, и это занятие ему очень пришлось по душе. А еще помимо соревнований были поездки на сборы в различные тренировочные лагеря — этакая спортивно-курортная вольница, особо привлекательная тем, что кроме парней различных спортивных специализаций приезжали и девчонки. И если с могучими и, как правило, не слишком сговорчивыми пловчихами отношения складывались довольно тяжело, то настоящим праздником становились параллельные сборы с командами художественных гимнасток, очаровательных и весьма раскованных юных граций. Быстротечные романы легко завязывались и так же легко и непринужденно прерывались. Замечательное было время!
А между тем Орликов заканчивал среднюю школу. По закону «всемирной подлости» период сдачи экзаменов на аттестат зрелости совпал с решающими неделями подготовки к очень престижным соревнованиям, которые Анатолий ни за что не хотел пропускать. Нормального дневного времени катастрофически не хватало, поэтому тренировки пришлось перенести совсем на поздний вечер. Разумеется, за старшим товарищем последовал и Лисицын, подготовка которого к тому времени была достаточно основательной, чтобы выступать в качестве спарринг-партнера Орликова.
Несколько темных фигур, перегородивших дорогу друзьям в извилистой подворотне, безусловно, не были случайным хулиганьем. Определенно, удалая компания поджидала именно их. Никаких: «дайте закурить», «подкиньте рублик, мужики», ну и прочих тому подобных «интеллигентных» вступлений, а сразу же взлетевшая в воздух велосипедная цепь и широкий размах обрезком металлической трубы. Нападение было настолько внезапным, что, хотя Орликов и Лисицын и успели почувствовать исходящую от надвигающихся теней угрозу, должным образом приготовиться к отпору все-таки не успели. Много раз потом вспоминал Олег, что по какой-то счастливой случайности именно в этот вечер он почему-то нес свой туго набитый заплечный спортивный рюкзак в руке и дважды сумел им удачно воспользоваться: отведя первый, самый неожиданный удар, который вполне мог раздробить ему ключицу, а несколькими секундами позже прикрыв этим же «щитом» голову Анатолия, в которую уже летело нечто железное. Дальше стало не то что легче, но, во всяком случае, понятнее. Необходимо было отбиваться, и отбиваться по-настоящему. (Тут уже никакой Нилыч не мог бы сказать, что преподанная им наука используется не по делу.) Так. Сколько их? Пятеро? Нет. Вон еще один высунулся. Шестой. И тоже с трубой. «Против лома нет приема?» Конечно нет! Но вовремя среагировать и поднырнуть под руку… Получилось. (Нилыч, спасибо, что гоняешь на тренировках беспощадно!) А теперь изо всех сил в ухо. Отдыхай, гад! Трубу подобрать. Какое-никакое — но оружие. Как там Толя? Завалил одну скотину. Отлично! Спинами к стене. Ну?! Чего же ты, козел, цепью-то над головой вертишь? Цепь — страшная штука, когда ты один против кодлы, на открытом месте. А здесь, у стены… Не, милый, ты что-то не то делаешь… Ну верти, верти…
Авось своим же дебилам головы пробьешь, вон они от тебя шарахаются… А вот тебе трубу под твою цепь… Захлестнуло. Теперь ногой в пах… Остыл? Поклонился? Руки в замок и изо всех сил по загривку. Готов! (Нилыч, извини! Конечно, не очень аристократично, понимаю. Но мы ведь не в Англии и даже не у нас на ринге.) Что у Толи? Ага! Еще одного успокоил. Резкая, жгучая боль в правой скуле. Кастетом, с-сука!.. Ну держись! У меня ботиночки-то с подковками. И на носках тоже. Ну! Ну! Морду закрываешь, мразь! Все?
Все!
Сидя в комнате у Орликова, промывая и протирая друг другу окровавленные физиономии, друзья долго еще не могли отдышаться и успокоиться. Что значило это нападение? Снова «привет» от Хана?
— Ну вот, Олежек, были мы с тобой, так сказать, назваными братьями, а теперь, можно считать, стали настоящими кровными.
Ознакомительная версия.
