– Плесни настоящей, и чего ты пыхтишь: я обидел тебя?
– Серьезный ты мужик, небось, полковник, а вопросы задаешь, как сопляк из отделения.
– Чего? – Крячко тряхнул головой, вспомнил. – Ах, ты, боже мой, да прости Христа ради! Не со зла и уж совсем не от любопытства.
– Ладно, люди свои... – Барменша подобрела и отошла обслуживать двух давно не мытых парней.
Крячко отвел глаза: только ссоры мне тут не хватает. Он не мог понять, почему гэбэшник и смуглолицый не уходят? Может, ждут кого? Вряд ли они не знали, сколько времени займет первая встреча. И наконец догадался, что Еланчук ждет, когда уйдет он, Крячко, неизвестный мужик, который наблюдал через зеркало. Гэбист желает убедиться – показалось или нет? Когда Еланчук и смуглолицый вышли, Крячко метнулся к столам, снял “жучки”, нырнул в подсобку и, забыв заплатить, выскочил во двор.
Сыщик смотрел, как Еланчук возится с несуществующими шнурками, и отходил, все меньше и меньше сердился на себя за допущенную ошибку. Вспомнилась пословица Гурова, который любил повторять, мол, если человек собственную глупость осознает – значит, он человек не конченый.
* * *
Гуров приехал из прокуратуры, естественно, злой и набросился на приятеля:
– Ты где шляешься? – Вопрос был не из лучших, тон недопустимый, поэтому Гуров ответа не ждал, начал варить кофе. – Догадайся, какой вопрос по вчерашнему нападению более всего интересует прокуратуру?
– Почему ты выпрыгнул из машины? – не задумываясь, ответил Крячко.
– Ты это серьезно? – Гуров взглянул с любопытством, протянул другу чашку кофе.
– Как говорит мой любимый начальник – обязательно.
– Ты молодец, угадал, – с некоторой грустью сказал Гуров. – Мне бы век не сообразить. Ни один не похвалил, не поздравил с удачей. Почему вы решили, что вас преследуют? Почему не подъехали к посту ГАИ? Почему выбросились из машины раньше, чем начали стрелять?
– Я сыщик и всегда проверяюсь, нет ли за мной слежки. Я люблю сотрудников ГАИ. Я выбросился из машины – понял, цветов не будет, – ответил Крячко.
– Пять баллов, даже больше. У меня так компактно не получилось. – Гуров хлопнул Крячко по спине. – Растешь, Станислав, жаль, наградить тебя нечем! Закончили с прокуратурой, вернемся к нашим баранам.
– А прокурорские не наши? – не удержался Крячко.
– Запомни, говорить гадости о начальстве можно только в присутствии самого начальства. Все! Начинаем работать. Первым докладываю я.
И Гуров рассказал о своем визите в лагерь неприятеля.
– Значит, смуглолицего спутника Еланчука кличут Валентино. – Крячко вынул из кармана кассету, поведал о своих подвигах, поднял руки. – Только не ругайся!
– Я удивляюсь. – Гуров пожал плечами. – Почему не посоветовался? Я начальник-перестраховщик? Боялся, что не разрешу?
– Не боялся, но не исключал, что и запретишь. А мне ну очень хотелось, – несколько по-мальчишески ответил Крячко. – Послушаем, о чем беседовали господа? – он обошел стол, вставил кассету в магнитофон, перемотал, включил воспроизведение.
Когда зазвучала английская речь, сыщики беспомощно переглянулись.
– Мы, конечно, великие сыщики, – вздохнул Гуров.
– А они феню не знают, – парировал Крячко.
– Сегодня на ней никто не разговаривает, – возразил Гуров. – Нужен переводчик.
– Подожди, гость сейчас уйдет, они по-русски заговорят, – сказал Крячко.
– Паскуда, – донесся до сыщиков голос Валентино.
– Разговор Еланчука с шефом в баре был, как известно, краток. Сыщики слушали его дважды.
– Видимо, гость выдвинул какой-то ультиматум, – задумчиво произнес Крячко. – Нужен переводчик, иначе нам не разобраться.
– Безусловно, – согласился Гуров. – Думаю, что речь идет о задержке груза. Ясно, что гость показал осведомленность в делах москвичей. И Еланчук делает вывод, что под ним сидит агент, который информирует верха.
– Значит, мы кого-то прошляпили?
– Возможно, да, а возможно, и нет, – ответил Гуров. – Я чувствую, чувствую – мы шарим лишь по вершине айсберга, очень хорошо и просто все у нас получается. Станислав, кто мы с тобой такие? Сыщики угро и только.
– Отличные сыщики!
– Понятно, заразился хвастовством от меня. Согласен, мы отличные сыщики. Но наркобароны выступают против Интерпола, ФБР, где ребята высочайшего класса.
– Ну и берут твоих баронов чуть ли не пачками. Только сажают редко, чаще отпускают. Там суд, а не исполнители указов, да и присяжные, черт бы их побрал! В голову не возьму, как простой, юридически безграмотный человек может решать, кто виновен, а кто не виновен.
– У нас появился суд присяжных, сходим как-нибудь, послушаем. Я пока присяжных видел лишь на экране и тоже понять не могу, как они решают. Нет, я догадываюсь, они выносят приговор по совести, но, убей меня бог, я бы не взялся.
– И потом, как просто: виновен, не виновен! Сколько оттенков, нюансов, а тут как топором! Ну, хватит, – Крячко махнул рукой. – Ты не присяжный, ты сыщик, скажи, как действовать будем?
– Прослушаем перевод, однако почти убежден, задержанный груз требуется отпустить. Ты понимаешь, видно, так их припекло, что из-за этой задержки наших с тобой ближайших друзей, Еланчука и его шефа, могут запросто ликвидировать. Сейчас мы держимся за вершки, если их оборвут, у нас в руках не останется ничего.
В дверь кабинета тихо постучали.
– Открыто! – громко сказал Гуров.
– Здравствуйте, господа, – сказала секретарша Юдина, опустилась в ближайшее кресло. – Вас не видно... Вы – служба безопасности... А Гришу Байкова убили.
Люди убивают друг друга различными способами и по многим причинам, хладнокровно и в запальчивости, импульсивно и с заранее обдуманным намерением. Когда убийству предшествует длительная подготовка, сильно образованные обеспечивают себе фальшивое алиби. Такие умники, как правило, становятся сравнительно легкой добычей следователей. Опытный следователь внимательнее всего относится к человеку, имеющему алиби. Невиновный в большинстве случаев просто не помнит, где он находился в определенный день и час, не говоря уже о том, что если и вспомнит, то редко может назвать свидетелей, которые подтвердят его показания.
Федора Ивлева алиби не интересовало, так как он был киллером, то есть наемным убийцей, и попадать в поле зрения следствия, тем более на допрос не собирался. Он не был ни Федором, ни Ивлевым, но документы имел на это имя. Сразу после выполнения задания документы уничтожались, он получал другие. Настоящий паспорт хранился в чьем-то сейфе, свое имя он, конечно, знал, но, будучи от природы натурой артистической, быстро привыкал к новому паспорту, если по Станиславскому, то легко вживался в образ.
Итак, мужчина с документами на имя Федора Ивлева прошел мимо офиса фирмы “Стоик”, даже не взглянув на стальные двери и бронзовую доску на стене, миновал маленькое кафе и, не оглядываясь, вышел из переулка. Вроде бы он не поднимал головы, не взглянул на одинокий тополь, но отлично увидел три жилых дома, расположенных напротив офиса, запомнил их номера. Главным в его работе было определить место, где “клиент” появлялся регулярно, и точку, откуда удобнее всего произвести выстрел. Случалось, что все готовили неизвестные люди, а его, как знаменитого хирурга, привозили прямо к телу – требовались лишь твердая рука и точный глаз. Сегодня ему назвали лишь адрес, все остальное он должен сделать сам. Ему показали великолепные фотографии обоих: и портреты, и в рост, и в плащах, и в костюмах. Но, во-первых, убрать двоих значительно сложнее, чем одного, во-вторых, ему не нравилось, что если он определит местом операции подъезд, мимо которого только что прошел, где клиенты постоянно появляются вдвоем, где требуется лишь два раза быстро нажать на спусковой крючок, то возникнет масса сложностей.
Его предупредили, что клиенты – опытные оперативники, значит, стрелять из машины нельзя. Переулок тихий, проезжающая машина сразу привлечет внимание. Напарников он никогда не брал, значит, придется вести машину самому, следовательно, стрелять из автомата, а он не любил автомат, отдавая предпочтение винтовке. Раз оперативники, то гранату не бросишь: нет, бросить-то можно, да каков будет результат? Сыскари гранату увидят, упадут на землю и через секунду откроют огонь по колесам. О машине забыть... В данной ситуации стрелять следует лишь из окна одного из трех домов. Как попасть в нужную квартиру, киллер знал, но как уходить от трупов, которые лежат на другой стороне улицы?..
Киллер был человеком мафии, его не знали ни Валентино, ни тем более Еланчук. Завербовали Федора просто: он уже начал “работать по специальности”, выполняя заказы крупных авторитетов, когда, не зная и не ведая о том, попался на глаза одного из наркобаронов. Итальянец русского происхождения выдавал себя за рядового коммерсанта, даже платил дань рэкетирам, хотя мог слопать их живьем, со всеми потрохами. Выполняя волю вышестоящих, он жил под Москвой, вел скромный образ жизни, обзаводился связями, выискивая возможные пути для прохождения наркотика через тогда еще Советский Союз. Кроме основного задания, у мафиози существовало второстепенное поручение: приобрести наемного убийцу, лучше двух, “законсервировать” их на черный день.
