Маханув очередной стаканчик, Дорожкин закусил последней картофелиной и мечтательно прикрыл глаза.
– Ей тогда уже за сорок было, но в постели она – пламень белая! Удержу не знала! Такие фортеля выделывала, что в жизни не забыть. И ведь понятно, что любила-то она его. Для этого и ублажала меня, как последняя подстилка, чтобы я отдал ей мужнино тело. Но делала все так виртуозно, по высшему разряду. Чисто француженка. Не знаю, обучалась она этому или природный талант, только… – Он махнул рукой. – Только пришлось мне рискнуть погонами, отдать тело мужа. И это, по моему разумению, делает ей честь. Это ж как надо мужа любить, чтобы решиться на такое, а?!
На этот раз он сам налил себе четверть стаканчика и выпил, словно благодаря самого себя за приятные воспоминания.
После паузы Корешков спросил:
– Скажите, а как вы связываетесь с Хозяином?
– Я? Никак. Зачем мне с ним связываться?
– Например, если вы хотите рекомендовать ему человека.
– Э-э-э… – вконец захмелевший Дорожкин назидательно поднял указательный палец, – такого не бывает. Чтобы я хотел рекомендовать. Он меня попросит, я – всегда пожалуйста. А чтобы я кого-то навязывал, это слишком жирно будет. Это у меня такое правило – не навязывать. И знаешь, мил-человек, почему? Потому что в любом случае кто-будет недоволен. Либо тот, кого я рекомендовал, либо тот, кому рекомендовал. А то и оба. Мне это надо?…
* * *
Только Андрей с присущим ему оптимизмом мог считать, что его поездка в колонию была удачной. Во-первых, Трофим Тимофеевич обещал при случае узнать телефон Хозяина или каким-то другим образом с тем связаться. Правда, на это особенно рассчитывать не приходится. И не потому что пьяный старик на следующий день забыл о своем обещании, а потому что не станет выдавать человека, который худо-бедно иногда его подкармливает. Во-вторых, начальник колонии Фальковский, которому Андрей рассказал про Коровина-Броненосца и его жену, тоже обещал добыть про них информацию.
Жена погибшего Броненосца заинтересовала Корешкова. Он чувствовал: здесь может существовать нечто, связывающее всех фигурантов расследования.
– Теоретически такой вывод вполне возможен, – сказал Багрянцев. – Только сейчас придется перекинуться на другое направление – на латвийское.
Перед вылетом из Перми Андрей позвонил Сергею Константиновичу, рассказал о скудных результатах поездки. Узнав, что Корешков прилетает утром, предложил заехать за ним в аэропорт. «Не надо, зачем», – стал отнекиваться Андрей. Все же Багрянцев настоял на своем: «Это для меня небольшой крюк. Я в это время поеду с дачи в город, поэтому тут особого напряга нет. Тем более что нужно срочно поговорить».
И вот сейчас они медленно ехали по забитому до отказа Каширскому шоссе.
– Так что ты намекал про латвийское направление? – спросил Корешков, когда приятелю наконец удалось отпрянуть от буквально наседавшего на него справа грузовика.
– Служба Полоскина сейчас проверяет документы «Меркурий-сервиса». Шерстят их почем зря в хвост и в гриву. В общем, выяснилось, что все дела у тех шли через Латвию.
– Ну а что ж тут особенного? – сказал Андрей. – Раз машины идут из Германии, не могут же они миновать те страны, которые между нами.
– Это понятно. Но дело в том, что из салона Потоцкого в Латвию регулярно переводились большие суммы.
– Зачем?
– Хм, «зачем», – передразнил его Багрянцев. – Вот с этим и нужно разобраться. Причем на месте. На первый взгляд, такой трюк Потоцкого выглядит полным идиотизмом.
– То есть мне следует отправиться в королевство шпрот. А как я там разберусь во всех этих финансовых хитросплетениях? У них, небось, сейчас вся документация ведется на латышском языке.
– Это само собой. Только ведь старые связи сохранились. Там же столько ребят работает, с которыми я когда-то вместе учился. Вместе приходилось расследовать всякие дела. Поэтому все осталось. Это вонючие политики могут спорить до хрипоты и ссориться, а между коллегами надолго останутся нормальные отношения. Особенно если те когда-то вместе подвергались опасности. Кстати, возможно, Потоцкий надеялся, что из-за документации на латышском его переводы сюда останутся незаметны.
– Ты уже туда звонил, договорился насчет моего приезда?
– Я уже туда сто раз звонил, – ответил Сергей Константинович, не отрывая взгляд от дороги, которая по мере приближения к Москве становилась все более запруженной машинами. – И насчет твоего приезда договорился, и насчет проверки документов.
– Официально?
– Ну а как же иначе! Все тип-топ: состряпал письмецо и отправил по факсу. Там уже к твоему появлению приготовлен отчет. Посмотришь.
Корешков сказал:
– Если все готово, почему бы им тоже не прислать этот отчет по факсу?
– Да все равно придется туда отправиться. Потом еще нужно будет съездить в Польшу. Не одному, в Риге дадут помощника. Так что ты особенно не упирайся. Там должно быть не менее интересно, чем в Коми-Пермяцком округе.
Глава 15 Новый друг лучше старых двух
Рижские коллеги (когда-то были милиционерами, а сейчас – полицейские) сообщили, что помогать Корешкову будет молодая красивая женщина. Андрей списал эти слова на элементарную галантность прибалтов. Небось, стояла рядом с телефоном, когда они звонили в Москву, вот и назвали ее молодой и красивой. То есть что эта Мирдза молодая, он не сомневался. Молодых много. А вот насчет красоты… Эта особенность встречается намного реже.
Все же морально был готов к тому, что его встретит красивая женщина, и настроился вести себя исключительно по-деловому. Нехорошо будет, если рижские полицейские сразу начнут молоть языком, мол, приехал москвич и вместо дела принялся за бабой ухлестывать. Нужно будет держаться посолидней. Однако то, что он увидел в аэропорту, изрядно перетряхнуло стройную систему его благих замыслов.
Как и договаривались, она ждала его на выходе из зоны паспортного контроля. Там встречали многих пассажиров. При этом некоторые встречающие, как это принято, когда человека не знают в лицо, держали в руках бумаги с названием фирмы или фамилией. Картонку с надписью «А. Корешков» он увидел в руках загорелой женщины в темно-зеленом костюме, под жакетом бежевая блузка с круглым воротом. Точеные ноги в туфлях на каблуках-шпильках. Но это все Андрей разглядел потом. Сначала же он увидел глаза. Они были такие светло-голубые, что трудно было понять – то ли слишком ясные, то ли мутные. Пухлые губы были покрашены ярко-красной помадой.
Он подошел и, нагнувшись, начал чуть ли не носом водить по картонке. Так обычно читают близорукие люди. «Дочитав» фамилию до конца, Андрей выпрямился:
– Здравствуйте. А вот и я.
Женщина очаровательно улыбнулась, чем окончательно пленила московского гостя, и протянула ему руку:
– Добрый день, Андрей Дмитриевич. С приездом. Меня зовут Мирдза Троненбергс. Я буду работать вместе с вами.
– Очень приятно.
– Мне тоже.
– С чего начнем? – как можно непринужденнее спросил он.
– С официального представления. Сейчас мы заедем в министерство, я познакомлю вас с начальством. После чего покажу материалы, которыми мы располагаем на данный момент времени.
Последний бюрократический оборот показал, что Мирдза все-таки не блестяще владеет русским языком. Однако говорит без акцента, что даже слегка удивило Корешкова.
Еще его удивило то, что машину она вела сама. Корешков даже высказал свое удивление:
– Я думал, у вас есть водитель.
– Тогда бы он вас и встретил, – улыбнулась Мирдза и добавила: – Персональных машин в Латвии вообще мало. Не такое сейчас положение, чтобы разъезжать на персональных.
– Взяли бы дежурную.
– Хотела. Как назло, все они были в разъезде. Пришлось ехать на своей, – сказала она с наигранной печалью и тут же улыбнулась: – Только не надо убеждать меня в том, что ваша милиция оснащена транспортом лучше и нам следует жалеть о том, что мы от вас отделились.
В другое время такой переход от частной проблемы к глобальной озадачил бы Андрея. Но не сейчас. Сейчас он любовался этими глазами, белокурой прической, красными губами. А слова, которые Мирдза произносила, у него в одно ухо влетали, из другого вылетали.
Представление руководителям следственного комитета было непродолжительным. Все встречали Андрея вежливыми улыбками. Насколько они были искренними, Андрей затруднился бы ответить. Да это сейчас волновало представителя страховой компании меньше всего. Ему не терпелось остаться наедине с Мирдзой и познакомиться с подробностями, которые им удалось выяснить.
Наконец она привела его в свой кабинет. Оба окна выходили на юг, поэтому, несмотря на плотные жалюзи, здесь было очень светло. Мирдза включила компьютер и достала из ящика стола папки с бумагами. Она рассказала, что им удалось установить порядок следования банковских переводов.
