Ничего в обстановке не изменилось. Дима Водолеев все так же «грузит» очередного клиента на тайм-шер, Юлька обсуждает по телефону новую диету, остальные делятся друг с другом житейскими проблемами.
– Здравствуйте, Анна Сергеевна.
– Доброе утро, Артем. Проходи, садись…
Начальница ведет себя как начинающий бандит перед авторитетом. Стеснительно и напряженно. Словно вместо положенных пяти застрелила всего лишь двоих конкурентов.
– Видишь ли, Артем… Сейчас разгар бархатного сезона. Мы зашиваемся. Юлечка смогла отработать вместо тебя только один день, потом заявила, что либо она уходит, либо мы находим другого курьера…
Судя по тому, что Юлечка сейчас спокойно треплется по телефону, имел место второй вариант развития событий.
– Вы нашли другого…
– Да, Артем… Юлечка нам очень нужна. Ты должен меня понять.
Еще бы. С кем же тогда диеты обсуждать?
– А ждать тебя мы не могли. День без курьера в пик сезона – это катастрофа. Я не стала звонить Веронике, чтобы не расстраивать.
На самом деле, не такая уж и катастрофа. Я-то знаю. Видимо, Аннушка не договаривает.
– И кто, если не секрет, теперь вместо меня?
– Валера… Это племянник Сергея Николаевича…
Все понятно. Сергей Николаевич – это тот, из головного офиса, если вдруг забыли. Который всех по имени-отчеству, кроме меня… Воспользовался, гад, удобным моментом. Пристроил племянничка. Да еще Юльку наверняка подговорил, чтобы заканючила. А Юлька от Сергея Николаевича тоже зависит. Он через каких-то знакомых достает для ее матушки дешевые путевки в санаторий. Все взаимосвязано.
Блин, даже тут, в маленьком турагентстве с райским названием, свои интриги! Ну, никак без интриг! Неужели нельзя спокойно заниматься своим делом и не мешать работать и жить другим?! Выходит, нельзя… Человек человеку… Особенно, когда деньги. Даже маленькие деньги. Я представляю, что творится там, где большие.
В туристическом бизнесе есть один прием. Хозяева дорогих курортных отелей нанимают молодых и красивых юношей и девушек, иногда с детьми, чтобы они изображали счастье. В прямом смысле этого слова. Прилюдно целовались и обнимались друг с другом, ласково обзывали, никогда не ссорились и всегда улыбались. Одним словом, излучали радость. Даже если на самом деле ненавидят друг друга. За это их кормят, что-то приплачивают, короче, материально обеспечивают. Смысл затеи в том, что остальные гости отеля подсознательно начинают им подражать, и тоже стремятся к счастью. А, как известно, жизнь состоит из моментов, которые запоминаются. Гость запоминает, что в этом отеле он был счастлив, и снова сюда приезжает.
Я вот все больше убеждаюсь, что все вокруг вынуждены использовать этот прием. Иными словами, во что-то играть. В любовь, в доброту, в то же счастье. Без игры нельзя, иначе останешься за бортом… И я, наверно, тоже во что-то играю. Может, пока бессознательно, но играю…
– Но если место освободится, ты первый кандидат… Я не хочу, чтобы ты уходил с тяжелым сердцем.
– Спасибо, Анна Сергеевна.
– Твоя трудовая у Маргариты Ивановны. Напиши заявление по собственному, задним числом… Она тебя рассчитает.
Н-да, «Виктор Степанович» достается мне все дороже и дороже… То, что я остался без работы, меня особо не расстраивало. Новую найду, а пока вон, бомбить буду хотя бы. Другое обидно. Что вот так уволили, воспользовавшись моментом. Нет чтоб сразу сказать: уедешь в Суходольск – останешься без места. Я б тогда не расстраивался.
Я попрощался со всеми сотрудниками, кто был в офисе. Жидеют наши ряды. Водолеев поддержал меня морально, шепнув, что найдет для меня новое место. Игра, игра… Он опасается, что я растреплю про их фокусы с тайм-шером. Не бойся, Водолеев, не растреплю.
Из машины я позвонил Веронике. Она была на лекции, говорить не могла. Я сбросил ей SMS-ку: «Мы играем в любовь или нет?»
«Не мешай»,– пришел ответ.
По дороге на Балтийскую меня тормознул гаишник.
– День добрый… Превышаем…
– Здрасте! Я, вообще-то, свой… Прокуратура…
Оценивающий взгляд, ухмылка.
– Тогда я министр внутренних дел… Документы на машину и права.
Не прокатило… И как это у Егорки получается? Он же за все время пребывания в Суходольске ни разу ксиву из кармана не достал. Мне до него еще расти и расти.
Протягиваю документы.
– Вы создали аварийную ситуацию на дороге, Артем Григорьевич. Могли пострадать люди и пешеходы…
Игра, игра… Волнуют тебя люди и пешеходы!
– У меня допуск на превышение. Пожалуйста.
Заработанные утром денежные знаки переходят из одних рук в другие. Согласен, взятки давать нехорошо. Будем считать, что я делаю это неосознанно, находясь в состоянии аффекта, вызванного несправедливым увольнением. И гаишника я прекрасно понимаю – он тут сутки напролет стоит на обочине, отравляется смогом… Нужна компенсация.
– Счастливого пути!
– И вам не хворать!..
Сергей Николаевич, как всегда, на рабочем месте.
– Здравствуйте, Сергей Николаевич.
– Здравствуй, Артем. Как добрался?
– Пробки!
– Безобразие… Слушай, ты уже вернулся? Надо срочно путевки в Пулково отвезти. Там группа ждет.
Игра, игра… Очень убедительно. Не подкопаешься. Какой типаж, какие страсти!
– Не повезу. Меня уволили.
– Что, правда?.. Ай-яй-яй…
Я написал заявление, бухгалтер Маргарита Ивановна вернула трудовую книжку и остатки заработной платы, вновь пополнив мой кошелек. И тоже пообещала «при первой же возможности» помочь с трудоустройством. Может, и от чистого сердца, но скорее, из-за того, что расплачивается со всеми черным «налом». Где гарантии, что я, обидевшись, не расскажу об этом на каком-нибудь ток-шоу?..
Потом я вернулся домой. Бомбить настроения не было. К тому же начался дождь, а я не люблю ездить в дождь – окна в машине запотевают. Лег на тахту, включил телевизор, нарвавшись на человека в белом халате, предлагающего вылечится у него от алкоголизма. Человек, по-моему, не вылечился сам.
«Мой метод уникален и апробирован на практике. Конечно, я не могу помочь всем желающим, но пока у вас есть деньги, запишитесь на прием, и я избавлю вас от алкогольной зависимости раз и навсегда, потому что вам не на что больше будет пить. Телефоны…»
Потом начался Петросян. «Конечно, я не смогу рассмешить всех желающих, но пока у вас есть деньги, приходите на концерт…»
Я вывел единицу смеха – «один петросян». И теперь оцениваю юмор в петросянах.
Чем же мне теперь заняться? Смешить народ я не умею, лечить от алкоголизма тоже. Может, в прокуратуру пойти? Не обязательно сразу в генеральную, можно с районной начать. Кое-какой опыт уже есть.
Ладно, буду думать. Задача минимум – получить джип, задача максимум – стать Генеральным прокурором. А почему нет? Не боги олигархов сажают…
Вечером я пошел к Веронике. Мы вновь грустили на ее диване, теперь уже по поводу утраты рабочего места.
И, надеюсь, это не было игрой.
***
Как и обещал потомственный уральский дворянин Даниил Сергеевич Демидов, состав с голубым вагоном прибыл точно по расписанию на грузовую платформу Московского вокзала. В получателях стояла фамилия Глазунова, поэтому мне пришлось взять Егора с собой. Это даже к лучшему. Вдруг из вагона вместо «Виктора Степановича» выйдет какой-нибудь дворянин с «калашом» в руках? Не исключено, что наша наглая инсценировка уже раскрыта, и в Питер из Суходольска выдвинулась бригада мстителей в черных масках.
Мы катим на вокзал на моем мустанге. Не на метро же ехать следователям генпрокуратуры! Глазунов лечится пивом. Накануне они со своим отделом кого-то задерживали, и, соответственно, отмечали.
В километре от вокзала я опять расслабился, превысил скорость и был остановлен полосатой палочкой. Но сегодня я не один.
– Превышаем… Документики.
– Спокойно, командир… Свои. ФСБ России. Глазунов. Спешим очень.
– Счастливого пути!
Рука под козырек.
Какое ФСБ?.. Ну, почему у Егорки так получается, а у меня нет? Ведь он опять, кроме пивной бутылки, ничего не предъявил. По-моему, ему вообще удостоверение не нужно. Лучше бы мне отдал.
– Слушай, а ты вообще ксиву когда-нибудь показываешь?..
– Редко. Раньше в метро приходилось, а сейчас бесплатный проезд отменили, так вроде и показывать некому. Все и так верят.
– А мне можно посмотреть?
Егорка достает из пиджака красную книжечку.
«Студенческий билет».
– Не понял… Что еще за билет?
– Да это Ленкины корочки, после института остались. Хорошие еще. Зачем новые покупать?
Улыбающаяся физиономия Глазунова. Рот до ушей. Капитанская форма. Улыбка и форма сочетаются как кремовый торт с беконом. «Владельцу разрешено хранение и ношение табельного оружия».
– А разве можно улыбаться?
– Нигде не написано, что нельзя. А людям приятно. Доверия больше. Начальство не понимает, велит пересняться, но я не буду. С людьми не начальству, а мне разговаривать. В Штатах, между прочим, полицейские на удостоверениях обязаны улыбаться. А на наши хмурые рожи в удостоверении как глянешь, так тридцать седьмой год вспоминается.
