— Нет. Нет. Вас плохо информировали. Я в состоянии заплатить за обоих. Тем более вы — мой подозреваемый. Как я могу взять с вас деньги, если завтра, может быть…
Варенцов замолчал, не договорив свою мысль до конца.
— Значит, брать деньги с подозреваемых нельзя, а платить за них в кафе можно? — усмехнулась Лиза, которой не составило труда догадаться, каким должно было быть продолжение незаконченной следователем фразы.
Варенцов задумался:
— Вы правы. Будет лучше, если каждый заплатит за себя.
Они оплатили счет и вышли из пиццерии.
Следователь был немного озадачен тем, что настроение девушки резко изменилось. Лиза надеялась, что Варенцов понял свою бестактность и ищет возможность загладить свою вину. Однако Варенцов не знал, что сказать.
На улице он вспомнил, что забыл в кафе портфель. Проводив девушку к машине, следователь вернулся в пиццерию за портфелем, и через минуту они уже ехали по шоссе, направляясь за город. Варенцов пытался быть внимательным. Он поставил для Лизы кассету с мелодичной музыкой, но его старания не были замечены и оценены.
В течение всей поездки девушка молчала. Следователь еще в пиццерии понял, из-за чего Лиза на него обиделась. В другое время и при других обстоятельствах ему, вероятно, было бы наплевать на чувства человека, подозреваемого в преступлении. Но на этот раз все было немножко иначе: он видел в Лизе преступника, но почему-то упрекал себя за неуместную прямоту.
Когда они подъехали к дому Колосовых, на мобильный телефон Варенцова позвонили. Следователь поднес к уху трубку, внимательно выслушал, нахмурился и, буркнув звонившему: «ясно», отключил телефон.
— Что случилось? — спросила Лиза.
Она услышала в разговоре слово «машина».
— Неприятные новости.
Он хотел добавить «для вас», но вовремя спохватился.
Варенцов остановил машину напротив ворот. Он не стал глушить двигатель, но Лиза не спешила выходить.
— Какие?
— Следы колес, найденные на берегу, принадлежат вашей машине. Краска на дереве — с ее бампера. Соответственно и на самом бампере найдены характерные царапины. Так что вам придется объяснять, что вы делали в том месте, где найдено удостоверение майора Клотова.
Лиза задумалась. Она была бледнее и серьезнее обычного.
Варенцов не настаивал на немедленном ответе.
— Я была там. Четыре дня назад.
— Не хотите сознаваться?
— Мне не в чем сознаваться.
— И что вы там делали?
— Дышала воздухом.
— Когда я буду вас допрашивать, придумайте что-нибудь пооригинальней, — посоветовал Варенцов.
— Что вы еще собираетесь со мной делать?
— Сегодня уже ничего. Экспертиза подкинула мне много дел. Надо ехать в прокуратуру и выбивать массу бумажек.
— Вы уже арестовать меня собираетесь?
— Пока не за что. Но завтра предстоит многое сделать.
— Что, если не секрет?
— Могу говорить прямо?
— Конечно.
Варенцов заставил себя произнести то, что должен был сказать:
— Я думаю, вы с Клотовым приехали ночью на пляж не для того, чтоб развлекаться. Скорее всего, вы уж меня простите, майор на тот момент был уже мертв. Поэтому мне предстоит обследовать дно возле пирса на тот случай, если вы его утопили с камнем на шее. Если ничего не найдем, будем обследовать береговую полосу. Тут, как повезет. Труп либо унесло в море, либо прибило к берегу. Ну а потом. Потом, я думаю, надо будет искать одежду Клотова. Вряд ли вы его утопили в одежде и с документами. Наверняка одежду выбросили, если не в городе в мусорный бак, то где-то в лесу рядом с пирсом или дорогой. А может быть, выбросили на городской свалке, которая находится неподалеку. Придется обратиться к военным. Прочешем с солдатами лес вдоль дороги и окраину свалки.
Лиза отворила дверцу.
— Мне жаль, что вы мне не верите, — смиренным голосом произнесла она. — Надеюсь, когда вы поймете, что я невиновна, у вас хватит мужества, чтоб извиниться?
Девушка захлопнула дверцу, намеренно не сказав следователю «До свиданья».
Варенцов задумчиво посмотрел ей вслед. Когда хрупкая девичья фигура скрылась за калиткой, следователь развернул машину и поехал в направлении АЗС.
Выезжая на шоссе, Варенцов почему-то повернул не в город, а в сторону, противоположную ему.
Варенцов ехал не в прокуратуру. Миновав пост ГИБДД на девятнадцатом километре, следователь уверенно свернул на шаморовскую дорогу. Он двигался тем же маршрутом, по которому Лиза в понедельник вечером везла уснувшего майора. Варенцов о чем-то думал. Он ехал быстро, при этом совсем не смотрел по сторонам. Легко было догадаться, что Варенцов предпринял поездку не для того, чтоб убить время, полюбоваться природой или что-то найти. Было очевидно, что следователь твердо знал, куда едет и зачем.
На шаморовском посту, где несколько дней назад Лизу остановил инспектор ГИБДД, следователь свернул на горностаевскую трассу. Шамора, поманив к себе разноцветными торговыми палатками и полоской бирюзового моря, едва показавшись, скрылась за деревьями. За окнами машины промелькнули дома отдыха, турбазы и санатории. Потом дорогу окружил лес. Возле неприметного поворота, который вел к тихой живописной бухточке, где на старом пирсе был сыгран финал драматического поединка мужской самоуверенности и женского коварства, Варенцов немного притормозил, затем снова надавил на педаль газа и помчался дальше. Когда спидометр отмерил еще несколько километров дороги, в салон машины стал просачиваться запах гари. Вскоре следователь увидел впереди дымящиеся горы мусора, по которым бродили люди и ползали, словно навозные жуки, трактора и самосвалы. Это была городская свалка. Она занимала большой участок земли между дорогой и берегом моря, запуская в пенящиеся волны свой неопрятный гниющий язык. Это было идеальное место, чтоб избавиться от улик.
Варенцов остановил машину на обочине и, призвав себя к терпению, стал ждать. Он полагал, что его вахта продлится не более часа, но уже через десять минут его стало мутить от тошнотворного зловония и едкого дыма. Продержавшись еще десять минут, следователь завел двигатель, развернул машину и поехал в сторону Шаморы. Только преодолев значительное расстояние, Варенцов отважился проветрить салон, широко открыл окно и сбавил скорость. Когда в просветах между деревьями замелькала Шамора, следователь сделал петлю на дороге и снова поехал в сторону горностаевской свалки.
Его действия многим могли бы показаться странными. При этом лицо Варенцова было недовольным и кислым, словно он вспоминал неприятный запах свалки, к которой направлялся, или сам не одобрял свои не вполне понятные маневры.
— Сколько мне еще здесь крутиться? — бормотал он, всматриваясь в машины, которые неслись навстречу или обгоняли его. — Может быть, она даже не обратила внимания на мои слова. Хотя нет. Конечно, обратила. Но станет ли перепрятывать улики? Сомневаюсь. Разве что она и впрямь считает меня простаком и не догадывается, что я разоткровенничался с ней специально.
На этот раз Варенцов не стал подъезжать близко к свалке, а остановился вдали от нее. Ему снова пришлось плотно закрыть окно, потому что ветер дул с моря и нес в сторону дороги белую завесу дыма.
«Вообще-то, у Лизы в характере есть такая черта — сделать что-то, не продумав до конца, а потом исправлять на скорую руку, полагаясь на везение. Она — авантюристка. Ей с такими преступными наклонностями побольше бы выдержки и расчета».
Следователь не сводил взгляда с зеркала заднего вида.
«Может быть, она все-таки появится?»
Но Варенцов не видел на дороге знакомых машин. Выждав десять минут, он снова развернулся и поехал на Шамору.
Следователь ехал медленно, позволяя обгонять себя попутным машинам. Он не спешил, потому что не хотел возвращаться на свалку.
Когда впереди должен был показаться поворот, ведущий к пирсу, Варенцов увидел на противоположной стороне дороги припаркованную легковую машину. Это была «Тойота Королла» коричневого цвета. Подъехав ближе, следователь узнал номер машины и увидел за рулем Лизу.
Сердце Варенцова учащенно забилось.
«Птичка попалась! Она взяла машину мужа и приехала сюда!»
Он почти не верил своей удаче.
Следователь повернул к обочине и остановил машину.
Лиза собиралась выйти из автомобиля, однако, с опозданием заметив белый универсал, закрыла уже приоткрывшуюся дверцу и осталась в машине.
Варенцов потянул ручник и не спеша вылез из автомобиля. Он догадывался, что должна была чувствовать в этот момент его подозреваемая. Наверняка ее волнение было во сто крат больше, чем его.
Посмотрев по сторонам, следователь перешел дорогу. Девушка опустила стекло.
— Вы за мной следите? — спросила она, стараясь быть невозмутимой.
