Не дойдя до дома таксиста, он швырнул во двор приличных размеров кусок колбасы. Было хорошо слышно, как колбаса шлепнулась на землю, и как шарахнулась вспугнутая собака. Потом, однако, опять наступила тишина. Нарышкин кивнул.
Веник мгновенно подбежал к забору, взобрался на него, достал из-за пазухи пистолет с глушителем. Во дворе раздалось низкое надсадное рычание, потом шлепок выстрела и короткий угасающий визг. Сидящий на заборе Веник ободряюще поднял руку и спрыгнул вниз во двор. Через несколько секунд он открыл сообщникам ворота. Они проникли внутрь и натянули на руки резиновые перчатки.
– Порву на ремни, – пробормотал под нос Тормоз.
Веник уже перешагнул через убитую собаку и поднялся на крыльцо.
– У него обрез, – вспомнил Тормоз.
– Слава богу, если только обрез, – отозвался Нарышкин. – Некоторые с гранатами не расстаются. Так и спят с ней под подушкой.
– Я эту гранату ему затолкаю... – и Тормоз объяснил, куда он затолкает гранату, если таковая у таксиста обнаружится.
– Тихо! – цыкнул на него Нарышкин. – Нужно войти в дом без шума. Веник, сумеешь открыть замок?
– Уже открыл, – Веник оскалил в улыбке ровные зубы. – Прошу в хату!
Осторожно ступая, они гуськом прошли в прихожую чужого дома. В нос им ударили запахи подгоревшего масла, бензина, табака и прокисшего пива. Пахло густым мужским потом и плохо выделанной кожей. Брезгливый Нарышкин сморщил нос.
– Ну и запашок! Топор можно вешать! – с презрением пробормотал он. – Так, что тут у нас? Кухня? И еще три двери... Веник – туда. Тормоз – сюда. Я в эту.
Они быстро проверили комнаты. На спальную вышел Нарышкин. В тесной, забитой каким-то хламом комнатушке на узкой кровати спал, накрывшись с головой одеялом, мужик немалого роста. Во сне он тяжело дышал, храпел и скрипел зубами.
«Глисты, что ли, донимают? – с неудовольствием подумал Нарышкин, рассматривая растянувшуюся на кровати фигуру. – В такой грязи немудрено. Не подцепить бы...»
Через порог на цыпочках шагнул Веник и шепнул:
– В остальных пусто. Все тихо.
За его спиной маячил Тормоз. Он силился рассмотреть спящего. Нарышкин махнул рукой, чтобы он проходил вперед. Тормоз с энтузиазмом, распихивая ногами разбросанную одежду, подошел к кровати и сдернул одеяло с головы спящего. Вспыхнул фонарик.
– Он самый, – с недоброй усмешкой сказал Тормоз.
– Ага! Значит, попали по адресу! – в полный голос произнес Нарышкин. – Значит, это и есть Семен Владимирович Курбатов, семидесятого года рождения? Поднимайтесь, Семен Владимирович! На выход, с вещами!
Хозяин взлетел над кроватью, точно подброшенный пружиной. Он еще не совсем проснулся, но звериным нюхом почувствовал, что дело плохо. Немедленно попытался сунуть руку под кровать, но Тормоз с наслаждением и ненавистью ударил его рукояткой пистолета между глаз. Семен вскрикнул, откинулся на смятую подушку и затих. Тормоз посветил фонариком – из рассеченного лба Курбатова толчками выстреливала кровь.
– Не прибей раньше времени! – прикрикнул Нарышкин. – Офонарел, что ли?! Он нам живой нужен! Мститель народный!
– Да он лось здоровый, – немного смущенный, пробормотал Тормоз. – Да дышит он, чего ты задергался?..
Веник принес полведра воды, вылил на впавшего в бесчувственность хозяина. Тот зашевелился и застонал. Веник поставил на пол ведро и выудил из-под кровати обрез.
– Ого! – сказал он с уважением. – Курки взведены. Он тут как пограничник – даже во сне на страже.
– Видать, есть что сторожить, – заключил Нарышкин и наклонился к полуголому Семену, который молча размазывал по лицу смешавшуюся с водой кровь. – Ну ты, деятель, кончай водные процедуры! Тебя все равно за год не отмыть. Отвечать на вопросы можешь?
– Вам какого здесь надо? Вы кто такие? – просипел Курбатов, не выказывая страха. – Бабла захотели, падлы? Ничего вы с Сеньки Курбатова не получите! Хоть режьте!
– Ага, значит, любишь бабло больше жизни? – усмехнулся Нарышкин. – Это хорошо. Значит, у нас разные интересы. Нам бабло не нужно. Нам нужно знать, где сейчас находится один человек...
Семен перестал размазывать по физиономии розовую жижу и уставился на окружавших его людей с огромным интересом.
– Бляха-муха! Я врубился! Вы – те самые, у кого этот лох бабки увел? Точно?
– Опять ты про бабки! – тихо засмеялся Нарышкин. – Хотя, в общем-то, сейчас ты довольно близко к истине. Господин Василевский его фамилия. Скажешь нам, где он?
– А я откуда знаю? – делаясь вдруг равнодушным, ответил Курбатов.
Нарышкин легонько подтолкнул локтем Тормоза. Того не нужно было упрашивать. Он двинул пистолетом Семену по затылку. Тот на мгновение сжался, зажмурил глаза от боли, но потом с ревом вскочил и бросился на обидчика.
На него навалились. Тяжелые удары посыпались со всех сторон. Курбатов пытался сопротивляться, но нападающих было слишком много. Вскоре он обессилел и уткнулся лицом в пол. Нарышкин дал знак остановиться.
– Башку тебе не отбили, водила? – спросил он. – Соображать можешь? Вот и ладно. Тогда соображай – будем бить, пока не скажешь. Чем дольше будешь упорствовать...
– Ладно, скажу! – сплевывая кровь, прохрипел Семен. Он приподнялся на руках и снизу посмотрел на своих мучителей. – Но не за так. Мне нужна моя доля. Я бы все равно выбил из него номера счетов, на которые он положил ваши деньги. Но раз уж вы пришли...
– А, так, значит, он где-то здесь в доме! – сообразил Нарышкин. – Этого в наручники. И заклейте ему пасть, чтобы не орал. Нужно перерыть всю берлогу. Он где-то тут прячет Василевского!
– Э! Постойте! – взвыл Семен, которого скрутили, заломив руки за спину. – Я же не прошу много! Я согласен на тридцать... ну, ладно, двадцать процентов!.. Мужики, давайте договоримся!
– В раю договариваться будешь! – злорадно буркнул Тормоз, затыкая ему рот полоской широкого скотча. А пока прикрой пасть! Ты еще пожалеешь, что поднял на меня руку, сволочь!
Прямой телефон на столе генерала зазвонил в очередной раз. Тот привычным движением поднял трубку и тотчас положил ее на рычаг – звон оборвался. Эту манипуляцию Орлов проделывал за последние полчаса уже в десятый раз. Кроме того, он выгнал из кабинета секретаря, который докладывал, что звонят из министерства и очень недоумевают, почему связь с генералом все время обрывается. Орлов строго-настрого приказал не беспокоить его до особого распоряжения.
– Даже если начнется страшный суд! – заявил он секретарю. – А что врать, придумывай сам. Тебе за что оклад платят?
Теперь, когда он в очередной раз укротил телефон, Гуров не выдержал.
– Уж ты бы отключил звонок, Петр! – посоветовал он. – Просто и надежно.
Орлов смутно посмотрел на него и сказал, что не может этого сделать, потому что может «случиться важный звонок». И еще добавил уничтожающим тоном:
– Умник! Лучше бы умничал, когда этих своих киномехаников задерживал! Этого, как его – Майкла – так и пришлось отпустить, да? А что ему предъявить? Что свет выключил или не выключил... Опять мордой об стол, а они все умничают!
Гурову такое утверждение показалось парадоксальным, но развивать тему он не стал. Да и генерал тут же забыл про его вопрос.
– Давай еще раз! – требовательно произнес он, уставившись на полковника Крячко тяжелым взглядом. – С самого начала. Я хочу убедиться, что вы на этот раз ничего не перепутаете и не наделаете ерунды. Я устал вытаскивать вас из болота, как этих... ну, в той сказке... слонов, что ли?
– Бегемота, – деловито подсказал Крячко. – Из болота тащить бегемота. Корней Чуковский.
– Вот именно. Двух тупых, неповоротливых бегемотов, практически пенсионного возраста, – уничтожающе сказал генерал. – Чуковский это очень точно подметил. Уважаю этого писателя! Он как будто был с вами лично знаком. Получились как живые!
– Вообще-то... – Крячко намеревался, видимо, прокомментировать этот странный литературоведческий экскурс, но генерал сердито поднял руку.
– Посторонние разговоры отставить! – рыкнул он. – Давай по существу!
– Значит, по существу, – легко согласился Крячко и принялся загибать толстые пальцы на своей крепкой пятерне. – Значит, по банку данных мы определяем номер такси, которое предположительно оказалось в районе расположения тайной лаборатории Туманова. Выясняется, что действительно есть такси с похожим номером и прописано оно в Балашихе. Водитель Семен Владимирович Курбатов, семидесятого года рождения, дважды судимый. Один раз за хулиганство, второй раз за вооруженное ограбление. В обоих случаях вышел из мест заключения досрочно за примерное поведение. Такой вот пионер – всем ребятам пример. Но по всему выходит, что в лабораторию таксист Курбатов приезжал не один, а вместе с Василевским.
– И не только приезжал, – добавил Гуров, – но и действовал с ним заодно. Рискуя жизнью. Очевидно, что они теперь одна команда. На каких условиях, пока неясно, но мне кажется, тут ошибки быть не может. При возникновении смертельной опасности обычный таксист вряд ли станет с оружием в руках защищать своего пассажира. В лучшем случае уедет и позвонит в милицию. Меня смущает одно – Василевский никогда не упоминал в показаниях Балашиху. Ни словом не обмолвился.
