– Я же говорил, что рейнджера из себя строить не стоит! – прокомментировал доктор сквозь смех. – Все кончилось, Виктор. И надо уметь признавать свое поражение! Твое геройство никому не нужно. Возьмите его! – коротко приказал Запашный двум здоровым охранникам, что вошли в кабинет. – Видите, до чего человека алкоголизм доводит! На почве злоупотребления водочкой у этого бывшего милиционера развилось сильное психическое расстройство. Он до сих пор вымышленных преступников ловит!
Охранники рассмеялись и рывком подняли Терентьева с пола. Казалось, что они и не заметили его немалого веса. Впрочем, оба охранника мало в чем уступали Виктору, к тому же были моложе и здоровее.
Терентьев вдруг понял, что охрана клиники совершенно не знает оборотной стороны медали деятельности Запашного. Судя по тому, как доктор оправдывал перед ними свои действия, они действительно просто охраняли клинику и ни в чем противозаконном не участвовали. Терентьев решил сыграть на этом.
– Не верьте ему, мужики! – горячо заговорил Виктор. – Этот человек действительно опасный преступник. Позвоните полковнику Гурову – и он вам подтвердит мои слова.
– Ну а я вам что говорил? – Запашный комично развел руки в стороны, и оба охранника вновь зашлись от смеха. – Теперь, оказывается, наш больной и полковника Гурова лично знает. Ведите его в процедурную. Мне нужно будет ему пару уколов сделать. А то наш дорогой сыщик всю ночь буянить будет.
Терентьев решил, что если он не попытается освободиться сейчас, то потом возможности для этого не будет. Доктор накачает его наркотиком – и все будет кончено! Запашный заставит Виктора броситься с моста в реку или прыгнуть под поезд. Неизвестно, что он придумает, но итог будет один – смерть.
Пока охранники не перестали смеяться, нужно было действовать. Виктор ударил одного из них ногой по коленной чашечке и, когда тот охнул от боли и ослабил хватку, вырвал свою правую руку.
Терентьев попытался нанести свободной рукой удар второму охраннику, но реакция у сотрудника Запашного оказалась на высшем уровне. Он отпустил Терентьева и легко ушел от неуклюжего удара наотмашь.
Виктор, почувствовав свободу, рванулся к двери. Но опять оказался слишком медлителен. Тот охранник, что получил удар по коленке, сделал подсечку. А затем, едва Терентьев начал терять равновесие, всей своей массой обрушился Виктору на спину.
Они вместе упали на пол. Терентьев еще успел ударить парня локтем в переносицу, но на этом его тщетная попытка вырваться закончилась. Второй охранник тут же оказался у него на спине и мертвой хваткой прижал руки Виктора к полу. Затем, уже вдвоем, охранники словно блудливого щенка резко подняли Виктора с пола, заломив ему руки.
– Молодцы, ребята, – довольно проговорил Запашный, выходя из кабинета. – Теперь сами видите, насколько он опасен. Не окажись вас рядом, он меня просто бы поуродовал. Можно сказать, что вы меня спасли. С меня теперь премия.
– Владимир Игоревич, – проговорил первый охранник, потирая ушибленный нос. – Вы бы не брались таких психов лечить, что ли! Ему же место только в сумасшедшем доме.
– Нет, Леонид, – Запашный картинно вздохнул. – Так нельзя. Если я не буду лечить таких больных, то кто же их тогда вылечит? Им нужна помощь, и я могу снова сделать его человеком. Посмотрите, что с ним через две недели будет. Вы его и не узнаете!.. Ну ладно, ведите его в процедурную, а то я сегодня за день замотался. Надо с ним закончить да идти отдыхать!..
Виктор сдался. Он понял, что любые доводы все равно пройдут мимо ушей охранников. Они не верят ему и ни за что не поверят. Справиться с двумя здоровенными парнями Терентьеву было не под силу. Пьянка сделала свое дело, и теперь Терентьев был просто кучей мяса и костей, а не мастером спорта по вольной борьбе.
То же безразличие и обреченность, что появились у Виктора после увольнения из милиции, вновь охватили его. Ему вдруг страшно захотелось выпить. Первый раз после визита Гурова к нему домой.
«Пусть делает что хочет, – устало подумал Терентьев, пока его вели в процедурную. – Может, и не решится меня убить. Он же догадывается, что это Гуров меня сюда поместил. И зачем я, старый дурак, в это дело ввязался! Надо было сразу понять, что я не справлюсь. Жалко только, что я Льва Ивановича подвел!»
В процедурной охранники крепко привязали его особыми ремнями к жесткой кушетке. Виктор почувствовал себя лягушкой на лабораторном столе, которую готовят к препарации: он не мог пошевелить даже головой, потому что и ее ремнем через лоб притянули к кушетке. Терентьеву настолько стало жалко себя, что он едва не заплакал.
– Все, ребята, можете идти! – проговорил доктор, осмотрев толстые ремни. – Спасибо вам за помощь, а теперь я справлюсь сам.
Охранники вышли, сказав, что будут поблизости на случай осложнений. Доктор начал готовить шприцы. Он молчал, пока возился у стола. Виктор тоже не хотел говорить, и некоторое время тишину процедурной нарушал только звон медицинских инструментов.
– Глупый ты мужик, Виктор. Не понимаю, почему Гуров тебя для своих целей выбрал. Честное слово, я думал, что он умнее! – наконец нарушил молчание Запашный, оборачиваясь к Терентьеву от стола. – Зачем такого неподготовленного человека нужно было ко мне засылать?
Виктор не ответил, да Запашный и не ждал ответа. Он просто размышлял вслух и наслаждался собственным величием. Набирая в шприц жидкость из знакомой ампулы, Запашный продолжил:
– С такой мордой у меня в клинике делать было нечего. Я сразу обратил внимание на то, что ты не похож на тех людей, что поступают ко мне. Несомненно, ты алкоголик, но в тот момент, когда ты ко мне пришел, ты был уже выздоравливающим алкоголиком.
Запашный подошел вплотную к Терентьеву и посмотрел ему в глаза.
– Но это ерунда. Я сначала не придал значения такому твоему состоянию! – продолжил свой полный самодовольства рассказ доктор Запашный. – Первый раз я насторожился, когда ты сказал мне, что диетолог обещал тебе вставить в рацион гороховую кашу. Видишь ли, дорогой сыщик, у нас просто не может быть в рационе гороховой каши! Она затормаживает работу кишечника, а этого при лечении от алкоголя допускать нельзя. Ты соврал, и я решил тебя проверить. А окончательно ты засветился тогда, когда стащил у меня ампулу с лекарством. Кстати, скажи, пожалуйста, зачем она тебе понадобилась?
– Я думал, что в ней наркотик, – неохотно ответил Терентьев.
– Так я и думал, – довольно ухмыльнулся доктор. – Поэтому и ждал тебя в кабинете. Могу тебя обрадовать, или расстроить, но если бы ты не пришел ко мне, то сегодня не имел бы чести со мной общаться. Я еще не был уверен, что ты прислан сюда милицией, а не конкурентами. Мне нужен был еще день для проверки, но своими словами о Гурове ты расставил все точки над "i". Спасибо тебе за помощь!
Доктор положил шприц на тумбочку возле кушетки и взял с нее скальпель. Одним ловким движением он вспорол рукав рубашки Терентьева, а затем протер ваткой со спиртом локтевой сгиб правой руки. Терентьев уловил запах спирта, и у него едва не закружилась голова.
– Слушай, доктор, – с неожиданной хрипотой в голосе проговорил он. – Теперь уже все равно! Дай мне выпить стакан спирта! Душа просит.
– Вот тебе на! – Запашный весело рассмеялся. – Ты думаешь, что я тебя начну теперь спаивать? Не в моих это принципах. Да и потом, сейчас нам алкоголь только повредит. Ты вообще-то выкинь мысли о выпивке из головы. Больше ты пить не будешь!..
Терентьев вдруг вспомнил, что хотел узнать, зачем Запашный пытался убить Тяжлова. Это стало вопросом жизни и смерти. Может, такова была защитная реакция организма, но ни о чем другом Виктор думать не мог. С лихорадочной торопливостью он спросил Запашного об этом.
– Какой ты любопытный! – ухмыльнулся Запашный. – Да ладно, скажу. Что мне теперь от тебя скрывать-то? Это было предупреждение Гурову, чтобы не совал нос в мои дела. Похоже, он не понял. Так что теперь на очереди следующий. Ты у нас не считаешься! Можно назвать это производственной необходимостью. Я выберу другого. Может быть, Крячко. Может быть, жену Гурова или его самого. Позже придумаю!..
Запашный положил ватку и взял шприц.
– Ну, приступим! – проговорил он, приставляя иглу к вене. – Нам еще многое нужно сделать…
Гуров был объявлен вне закона. Конечно, никаких активных поисков полковника не производилось, но приказ о его аресте существовал.
Сейчас вокруг таких дел в средствах массовой информации раздувается страшная шумиха. Еще бы, какой может получиться репортаж! Сумасшедший полковник обстреливает своих сотрудников из незарегистрированного оружия в самом центре Москвы… На таком материале любой журналист может сделать себе карьеру.
Информация в прессу пока не просочилась. Этому помешал министр внутренних дел, который был в хороших отношениях с Орловым. Но Тернавский поднял целую бурю, заявив, что никому не позволит покушаться на своих людей.
