Но это заставляло меня шевелиться. В четвертый раз за последние несколько часов я набрал номер Дэна Корморана.
На этот раз агент секретной службы ответил.
– Куда вы все, черт возьми, подевались? – спросил я. – Вы хотя бы следите за тем, что происходит?
– Вы наверняка сейчас не смотрите телевизор, – сказал он. – Похоже, в этот лес нагнали всех, кроме И-эс-пи-эн.
– Корморан, послушайте меня. Реми Уильямс – не Зевс. Равно как и Тони Николсон, и Джонни Туччи. Уильямс – безжалостный убийца, но не тот, кого мы ищем.
– Согласен, – отозвался Корморан, – и знаете почему? Потому что мы прищучили Зевса. Прямо сейчас. Если хотите оставаться с краю, сидите там, где сидите. Но если хотите видеть, как мы раз и навсегда закончим с этим делом, предлагаю вам поднять задницу и мчаться в город. Пронто, детектив Кросс. Дело вот-вот будет закрыто. Вы должны быть там.
Печально, но пока мы добирались до офисного здания Эйзенхауэра, расположенного напротив Западного крыла, меня взбадривали только адреналин и кофеин. Несмотря на раннее утро, Центр объединенных операций гудел как в середине дня.
Атмосфера в зале для брифингов была крайне напряженной. На одном из дюжины плоских экранов, прикрепленных к стене, Си-эн-эн передавало с вертолета фото хижины Реми Уильямса. Внизу шла подпись: «Агент секретной службы найден мертвым».
В передней части комнаты агент лет пятидесяти в рубашке с короткими рукавами орал что-то в трубку, причем так громко, что его слышали все остальные.
– Плевать мне, с кем тебе надо говорить. Он вовсе не член секретной службы. Теперь смени эту дурацкую подпись.
Я уже заметил несколько знакомых мне людей, в том числе Эмму Корниш, связную между городской полицией и отделом секретной службы, занимающимся особо жестокими преступлениями, и Барри Фармера, одного из агентов секретной службы, приписанного к отделу по расследованию убийств городской полиции. Казалось, два отдела внезапно срослись среди ночи.
Может, делают это напоказ?
Я пока еще не решил.
Мы все собрались вокруг длинного овального стола, чтобы провести первый брифинг. Мужчина с громким голосом на переднем плане оказался Гэри Фришем, заместителем специального агента, ведающим всем этим мероприятием. Он был на этом мероприятии козлом отпущения. Рядом стоял Корморан.
– Я раздам всем листы с изложением фактов. – Фриш передал по половине стопки в двух направлениях. – Подозреваемого зовут Константин Бови, или Конни Бови, он же Зевс. Большинство из вас это уже знают, но Бови был агентом нашей службы с 1988 по 2002 год.
Никто не поморщился кроме меня и, может быть, Сэмпсона. Похоже, что перед нами разворачивалась совершенно новая картина всего происшедшего.
Я поднял руку.
– Алекс Кросс, городская полиция. Я только вхожу в курс дела, но какова связь Бови, если она есть, с Реми Уильямсом? Кроме того, что они оба предположительно бывшие агенты.
– Детектив, рад, что вы здесь, – сказал Фриш, и несколько голов повернулись в мою сторону. – Эта операция нацелена на бывшего агента Бови. Остальное на время отодвигается в сторону.
– Я спрашиваю только потому…
– Как обычно, мы ценим участие городской полиции. Дело это – крайне щекотливое, но мы начнем разбираться с ним здесь. Двигаться вперед.
Я отнесся к Фришу с некоторым сомнением, пока во всяком случае. Это не тот мост, что мне следует пересечь. Или сжечь.
На одном из экранов появилось изображение: удостоверение личности Бови. По мне, он выглядел как миллионы других агентов – худой, квадратная челюсть, шатен, волосы зачесаны назад. Все как у людей, минус темные очки.
– Бови подозревают в убийстве по крайней мере трех женщин, – продолжил Фриш, – и все они работали в так называемом клубе для джентльменов в округе Калпепер. Эти женщины – Каролин Кросс, Кэтрин Теннанкур и Рената Круз… – На экранах появились фотографии девушек из досье расследования. Я видел их раньше. – А это Салли Энн Перри.
На экране появилось видео; его я тоже узнал – сам отдал диск Корморану позавчера. Фриш выразился точно: «Секретная служба ценит участие городской полиции».
– Смотреть это видео неприятно, – сказал Фриш, – но все мы должны знать, с кем имеем дело. Мужчина, который собирается войти в комнату, – Константин Бови. И он намерен совершить убийство.
Глядя на экран, все старались сохранить профессиональное спокойствие, а агент Фриш продолжал комментировать.
– Немного истории. Бови завербовали в секретную службу в 1988 году из Филадельфии, где служил в полиции. В течение следующих тринадцати лет сказать о нем нечего, но после теракта в Америке его работа оставляла желать лучшего.
– Затем, в феврале 2002-го, после необоснованной перестрелки, о которой рассказывать подробно я сегодня не стану, его уволили из службы без льгот.
Здесь вступил Корморан и показал слайд с большим офисным зданием.
– В 2005 году он открыл здесь, в Вашингтоне, охранное агентство «Галвестон».
– «Галвестон»? – переспросил кто-то из зала.
– Родной город Бови, – объяснил Корморан. – Сейчас у него есть филиалы в Филадельфии и Далласе, а также сеть служащих, все общей стоимостью плюс-минус семь миллионов. Связи с Филадельфией ничего не доказывают, но стоит отметить, что по крайней мере какие-то контакты с семьей Мартино из Филадельфии – тоже часть этой картины.
Прежде чем продолжить, Корморан нашел меня глазами.
– Мы можем сказать вам еще одно: перечень телефонных звонков включает два звонка с мобильного Бови на телефон, обнаруженный сегодня в хижине Реми Уильямса. Один был сделан два месяца назад, второй – четыре дня назад.
– Где сейчас Бови? – спросил один из агентов.
– Наблюдение сообщает, что он дома с одиннадцати часов вчерашнего вечера. За домом наблюдают, там полдюжины людей.
– Когда мы попытаемся взять его? – спросил кто-то. Нетерпение в комнате ощущалось физически. Люди не столько стремились участвовать в операции, сколько хотели, чтобы все это поскорее закончилось.
Агент Фриш взглянул на часы.
– Мы отправимся, как только вы будете готовы, – сказал он, и все начали подниматься.
Было совсем тихо, когда мы подъехали к ряду домов с плоскими крышами на Уинфилд-лейн на северо-западе. Только пара игроков в теннис встретилась на корте Джорджтауна через дорогу, а игровое поле было все еще мокрым. Будь Нана дома, она как раз в это время вставала бы и готовилась к церкви.
Четыре спецназовца расположились сзади, в обоих концах квартала дежурили машины городской полиции, стояла даже машина «скорой помощи». Все прочие высадились из машин неподалеку от того дома, к которому только что подъехал и остановился белый фургон.
Когда Фриш дал приказ двигаться, атакующая группа из пяти человек в баллистических скафандрах высадилась из фургона и змейкой поднялась на крыльцо дома Бови. Операция была тихой. Они вскрыли дверь и исчезли внутри.
Затем последовали десять долгих минут ожидания, пока они прыгали по дому, осматривая одно помещение за другим. Фриш наклонил голову и прикрыл ладонью свой наушник, в который командир спецназа шептал ему о своих продвижениях. Он поднял вверх два пальца, показывая, что они поднялись на второй этаж; немного погодя – три пальца.
Затем внезапно выпрямился. Я уже слышал крики, доносившиеся из дома.
– Они взяли его! – заявил Фриш, но тут же сказал: – Ждите.
Последовал быстрый разговор.
– Да? Я слышу тебя. Оставайтесь на месте. – Наконец он произнес: – Ладно, дайте мне одну секунду. – И повернулся ко всем нам.
– У нас тупиковая ситуация, – пояснил Фриш. – Бови вооружен и агрессивен. Говорит, что не желает разговаривать с секретной службой.
Я даже подумать не успел.
– Давайте я поговорю с ним.
Фриш поднял палец и снова вернулся к микрофону.
– Питерс, я сейчас переброшу телефон…
– Нет, – перебил его я. – Лицом к лицу. Он ведь там видит перед собой пятерых вооруженных бойцов. Мы здесь не для того, чтобы пускать пыль в глаза, Фриш. Ты зачем-то нас сюда привез, и теперь мы знаем зачем.
Последовал длинный разговор по телефону, в котором участвовали Фриш, спецназовцы и Константин Бови. Наконец была достигнута договоренность. Бови позволит обыскать весь дом, когда бойцы убедятся, что никого там больше нет, войду я.
Кто-то протянул мне бронежилет, а Фриш начал давать последние указания.
– Пусть спецназовцы будут постоянно между тобой и Бови. Если уговоришь его сдаться – отлично, если нет – уходи. Не тащи его наружу. – Он снова взглянул на часы. – Пятнадцать минут. Не больше. И тогда я вытащу тебя оттуда.
Во мне сверхурочно работал наблюдатель, когда я один вошел в холл таунхауса Бови. В помещении было просторно и красиво. Много бабок ушло на ранний американский антиквариат и предметы искусства. Еще меня поразила невероятная чистота – ни брошенного журнала, ни газеты или ненужной безделушки. Я видел, что здесь все под жестким контролем. Это здесь жил Зевс? Здесь он тоже убивал?
