Бэнкс рассказал ей об идентификации трех тел и о том, что его при этом озадачило.
— Любопытно, — согласилась Дженни. — Я должна была предвидеть некую последовательность. Они еще ведут раскопки во дворе?
— Конечно. Они еще долго будут этим заниматься.
— Погреб довольно тесный.
— Для трех трупов места в нем хватило, — сказал Бэнкс, — и это не объясняет, почему эти три трупа не по порядку. Я хотел бы кое-что еще раз обдумать вместе с тобой. Помнишь, ты в самом начале предположила, что убийца мог иметь сообщника?
— Это было всего лишь предположение. Несмотря на чрезмерную популярность, которой удостоились в этой стране семейные пары маньяков — Уэсты, Брэди и Хиндли, — это довольно редкое явление. Ты думаешь о Люси Пэйн?
— Я разговаривал с ней сегодня в больнице, — ответил Бэнкс и отпил вина. — Она говорит, что почти ничего не помнит из того, что произошло в то утро.
— Неудивительно, — пожала плечами Дженни. — Ретроградная амнезия.
— То же самое сказала и доктор Ландсберг. Я не то чтобы не поверил — я и раньше сталкивался с подобным явлением, — но это как-то…
— Удобно в нынешней ситуации?
— Да. Понимаешь, Дженни, я никак не могу отделаться от ощущения, что она выжидает, высчитывает, ну, в общем, затягивает дело.
— Ради чего?
— Она тянет, чтобы понять, как себя вести, будто она не может решить, что именно говорить, пока не выяснит, чем кончится дело с Терри. И на это у нее есть причина.
— Какая?
— А ты подумай. Девушка идет домой одна, она почти наверняка не остановится, к примеру, чтобы рассказать, как проехать куда-то, водителю-мужчине, но, если ее попросит об этом женщина, она, вероятнее всего, остановится.
— А что делает мужчина?
— Сидит, пригнувшись, на заднем сиденье с хлороформом наготове. Когда девушка подходит, выскакивает, обездвиживает и затаскивает ее в машину. Мы не знаем подробностей, но такой сценарий достаточно правдоподобен, как по-твоему?
— Да, согласна. А у тебя есть какие-нибудь свидетельства ее соучастия?
— Никаких. Но пока рано делать выводы. Бригада СОКО все еще исследует дом, а сотрудники криминальной лаборатории занимаются одеждой, в которой была Люси, когда Терри ее ударил. Но их свидетельства не помогут, если она скажет, что пошла вниз, в подвал, увидела, что делает муж, и с криком бросилась обратно. Вот это я и имею в виду, когда говорю, что она выжидает удобного момента. Ей выгоднее, чтобы Теренс Пэйн умер. Или чтобы он ничего не помнил. Так может случиться: у него очень серьезные травмы. Но, даже если Пэйн выздоровеет, он может решить скрыть ее участие в преступлении.
— Если она помогала ему, то наверняка надеется на потерю памяти или на его смерть.
— Именно так. Тогда ее участие в деле останется нераскрытым. Ты осматривала дом?
— Да.
— Ну и каково твое впечатление?
Дженни отпила вина из бокала и ненадолго задумалась, вспоминая: безукоризненный интерьер — как рекомендуют журналы, небольшие безделушки, стерильная чистота.
— Тебя, я думаю, интересует мое мнение о видеофильмах и книгах? — спросила она.
— И об этом тоже. Они кажутся немного вольными, даже грязными, особенно для спальни.
— Потому что это порно, да еще с извращенным сексом? Ну так что? — Она удивленно подняла брови. — Кстати сказать, у меня в спальне тоже лежит парочка кассет с мягким порно. Меня иногда тянет посмотреть на секс с извращениями. Да ладно, Алан, не красней. Я же не пытаюсь затащить тебя в кровать, просто хочу сказать, что несколько видеофильмов, показывающих вагинальный, анальный и оральный секс, и немного мягкого, согласованного партнерами садо-мазо — это вовсе не обязательные атрибуты убийцы.
— Да знаю я!
— И пока не доказан факт, — тоном строгой учительницы продолжала Дженни, — что, согласно статистическим оценкам, большинство убийц на сексуальной почве питают пристрастие к порнографии экстремального типа, неразумно тратить время на то, чтобы доказать обратное.
— И это мне известно, — согласился Бэнкс. — А что можешь сказать по поводу рисунков, горящих свечей и благовоний в подвале?
— Возможно, это средства для создания особой атмосферы.
— Очень похоже на какой-то ритуал.
— Вполне.
— Я даже задумывался, нет ли какой-нибудь связи между этим и четвертой жертвой, Мелиссой Хоррокс. Она увлекалась сатанинской рок-музыкой. Ну ты знаешь, Мерлин Менсон и другие ребята вроде него.
— А может, у Пэйна просто было обостренное чувство юмора? Решил выбрать жертву, соответствующую, так сказать, обстановке?.. Но, даже если Люси и участвовала в извращенном сексе и сатанинских ритуалах, это еще не улика, подтверждающая ее участие в убийстве.
— Да я не требую от тебя улик, которые могут фигурировать в суде, я прошу поделиться своими наблюдениями.
Дженни рассмеялась:
— Хватаешься за любую соломинку?
— Можно и так сказать. Кен Блэкстоун считает, что Пэйн, возможно, еще и Сикрофтский насильник.
— О чем ты?
— Два года назад, с мая по август — ты была в Америке, — неизвестный изнасиловал шесть женщин в Сикрофте. Его так и не взяли. Оказывается, Пэйн жил там в то время и еще не был женат. Он встретил Люси в июле, а в начале сентября они переехали на Хилл-стрит, тогда же он начал учительствовать в Силверхилле. Изнасилования прекратились.
— Не впервые серийный убийца начинает с изнасилования.
— Не впервые. И сейчас эксперты работают с ДНК.
— Кури, если хочешь, — предложила Дженни. — Я вижу, ты весь извертелся.
— Неужели заметно? Я бы и вправду закурил, если ты не против.
Дженни протянула ему пепельницу, которую держала в серванте на случай, если кто-нибудь из гостей окажется курящим. Сама она не курила, но, в отличие от некоторых своих подруг в этой стране, не придерживалась фанатически строгих правил, запрещающих курение в ее доме. Между прочим, в свое время в Калифорнии она испытывала куда большую неприязнь к никонацистам, чем к курильщикам.
— Так что, по-твоему, я должна делать? — спросила она.
— Свою работу, — ответил Бэнкс, чуть подавшись вперед. — Я уверен, что сейчас улик у нас в десять раз больше, чем надо, чтобы отправить Терри Пэйна за решетку, если он выживет. Люси — вот где мой интерес, а время идет.
— Что конкретно ты имеешь в виду?
Перед тем как ответить, Бэнкс затянулся сигаретой:
— Пока она в больнице, нам беспокоиться не о чем, но, как только она будет признана здоровой, мы сможем задержать ее максимум на двадцать четыре часа. Учитывая исключительность данного случая, это время могут увеличить до девяноста шести часов, но нам во что бы то ни стало надо найти серьезные доказательства ее причастности к преступлениям, если мы собираемся разрабатывать эту версию до конца, иначе она попросту исчезнет.
— Я все-таки считаю практически невероятным ее участие в убийствах. В ту ночь что-то разбудило ее, мужа не оказалось рядом, поэтому она пошла разыскивать его по дому, заметила свет в подвале, спустилась и увидела…
— Но почему она прежде ничего не замечала, Дженни? Почему не спускалась в подвал раньше?
— Да она боялась. Муж явно вызывал у нее страх.
— Да. Но Кимберли Майерс была пятой жертвой. Пятой. Почему Люси потребовалось столько времени, чтобы узнать, что делает муж? Почему она проснулась и пошла узнавать, в чем дело, только на этот раз? Она сказала, что никогда не спускалась в подвал — не осмеливалась. Так что особенное произошло тем утром?
— А вдруг она не хотела знать об этом прежде? Не забывай, что время между похищениями сокращалось, Пэйн активизировался, значит, стал менее бдительным, начал совершать ошибки, поэтому она уже не могла не заметить.
Дженни наблюдала, как Бэнкс с задумчивым видом затягивается сигаретой и медленно выдыхает дым.
— Ты думаешь? — спросил он.
— Раньше, если поведение супруга казалось ей странным, она могла подозревать, что он предается какому-то ужасному тайному пороку, и делала вид, будто ничего не замечает, — многие так поступают.
— Смахивают сор под ковер?
— Да. А почему нет?
— Выходит, мы оба считаем, что Люси Пэйн может быть ни при чем?
— И все-таки, Алан, объясни, чего ты хочешь?
— Я хочу узнать о ней все…
— Но…
— Постой, Дженни, дай мне закончить. Я хочу, чтобы ты узнала, о чем она думает, всю ее подноготную, детство, семью, фантазии, ее надежды и страхи…
— Остановись, Алан. Ну и зачем тебе все это?
— Тогда ты выяснишь подробности, которые помогут обвинить ее…
— Или снять с нее все подозрения…
Бэнкс поднял вверх руки:
— Если ты докажешь ее непричастность, отлично. Я не прошу тебя делать какие-то обобщения. Только копать.
— А если результаты моей работы окажутся абсолютно бесполезными?
