Равиль за время, проведенное в СИЗО, заметно похудел. И во взгляде его карих глаз появилось что-то иное. Гуров помнил, что в глазах этого коренастого молодого человека раньше преобладала самоуверенность, теперь же сквозила обреченность. Это хорошо, значит, самоуверенность в нем всегда была наносным явлением, а не сутью. Или он все же оказался трусоват для таких дел. Так или иначе, но дожимать Равиля надо. Слишком он заметная дорожка в другие города, и слишком у него темные отношения были с Мироновым в отличие от других постоянных «покупателей».
— Не забыл меня, Равиль? — спросил Гуров, когда арестованного посадили на стул посреди комнаты.
— Помню, почему же, — дернул тот плечом. — Вы тот… из Москвы. Полковник.
— Почему я здесь, понимаешь?
— Понимаю, — криво усмехнулся Равиль. — По мою душу.
— Не по душу! — резко бросил Гуров. — Твоей душой пусть священнослужители занимаются, а мне твои земные дела интересны. Ты слишком широко развернулся, нагадить успел в нескольких областях. И Главному управлению уголовного розыска МВД России очень интересно, как тебе это удалось.
— Я майору все рассказал. Вроде и не молчу.
— Правильно делаешь, что не молчишь. Давай в том же духе, если не хочешь Фемиду злить. В каких отношениях ты был с Мироновым?
Гуров умышленно сказал именно «был», а не «находишься». Он хотел спровоцировать Равиля на мысль, что Мирон убит, и проверить его реакцию. Очень часто неожиданные вопросы у неподготовленного человека вызывают такую реакцию, после которой и «полиграф» не нужен. Равиль же отреагировал вполне нейтрально. Можно сказать, что он не обратил внимания на прошедшее время глагола. Не знал, что Миронов убит? Знал, но не имеет к этому отношения? Имеет прямое отношение, но крепкие нервы позволили не выдать себя? Ладно, это не последняя уловка, на какой-нибудь все равно проколется.
— Я рассказывал, — ровным голосом ответил Равиль, — что он выращивал, частично проводил грубую переработку, а я сбывал по своим каналам.
— Миронов не такой человек, чтобы потянуть бизнес на половину Европейской части России, — покачал головой Гуров. — А ты как раз такой человек, который способен благодаря природной энергии и беспринципности организовать ему такой сбыт.
Равиль опустил голову, как бы подчеркивая, что вот опять не дали скрыть его истинное участие в этом деле. Скорее всего, он уже смирился и устал.
— Значит, ты подтверждаешь, что Миронов не сам придумал эту схему? Что это ваш совместный бизнес?
— Да, я вкладывал в этот проект свои деньги. Получается, что у нас был совместный бизнес.
— Почему «был»? — не удержался Гуров от вопроса.
— Так вы же его накрыли! — грустно улыбнулся Равиль.
— Или потому, что ты Мирона «накрыл»?
— В каком смысле? — чуть удивился Равиль. — В смысле, что я его на бабки накрыл? Не-ет, я с ним честно работал.
— Накрыл, в смысле убил, — снисходительно поправил Гуров, — в смысле того, что убрал партнера, чтобы денежки присвоить.
— Кого убрал? В смысле, как убил?
— А как убивают? Чтобы умер, больше никак. Так вот и убивают.
— Я убил? — очень натурально вытаращил глаза Равиль. — Так я же у вас в СИЗО сидел!
— Да вы убили, Родион Романыч! Вы и убили-с!
— Какой… — шумно сглотнул Рамиль, — какой Родион Романыч?
— Ну, это так, — усмехнулся Гуров. — Достоевского на досуге читать надо. А теперь выпей водички, а то вон как во рту у тебя пересохло. Боишься, друг ситный! А потом обстоятельно поговорим о деньгах, за которые ты его и убил.
И тут Равиль завелся. Разумеется, сам он своими руками убить Миронова не мог, и именно этого ему в вину никто не ставил. Речь шла о том, что он организовал убийство. И вот тут Равиль запаниковал. Но паника у него, как у нормального дельца, вылилась не в интеллектуальный ступор, а в напряженную работу мысли. Он сбивчиво, но очень убедительно доказал, что расчеты между ним и Мироновым проводились в определенных пропорциях, даже назвал людей, которые этими расчетами занимались, делили прибыль, обналичивали, занимались переводами на банковские счета. Эти люди были задержаны и вполне могли подтвердить слова Равиля.
Кое-что удалось проверить за несколько часов прямо в Рязани. Но интересным оказалось то, что вместе с Мироном из Рязани пропала и крупная часть наличных денег, так называемого «черного нала». Сумма была большая, что-то около десяти миллионов рублей крупными купюрами. Об этих деньгах в Рязани знали трое помощников Миронова, но о них не знал Равиль. И рассказали об этом два часа назад, когда началась проверка показаний Равиля. Поздно рассказали, наверняка намеревались вскоре воспользоваться этими деньгами самостоятельно, а теперь…
Трое суток розыска, проверок, допросов показали, что небольшой черный кожаный кейс пропал из тайника примерно в одно время с исчезновением самого Миронова. Таким образом, круг подозреваемых в его убийстве расширялся. Вполне было логично предположить, что кейс не уехал вместе с Мироновым, он попал в руки человека, который и нанял убийцу. Оставалось разгадать одну маленькую загадку: а как этот конкретный подозреваемый мог узнать, где прячется Миронов. И, видимо, Равиль был тут действительно ни при чем.
По истечении трех суток, когда оперативники уже падали с ног, неожиданно позвонил Крячко:
— Здравия желаю, Лев Иванович. Как продвигаются дела в Рязани?
— Стас, — недовольно ответил Гуров, — если ты по делу, то излагай. У нас тут работы выше крыши, мы трое суток без сна и отдыха. С ног сбились.
— А-а… А я ничего, я извиняюсь, шеф, — виноватым голосом спохватился Крячко. — Я же исключительно проверить, как там у вас. Просто забочусь.
— Ладно-ладно, — примирительно отозвался Лев, — если есть что, то говори, у меня совещание.
— Да так, — помялся Крячко, — какие у нас тут дела могут быть? Вот у вас там, это да! А у нас мелочи. Кейсик вот нашли один неприметный, а в нем «капусты» миллионов на восемь. Не интересует?
— Что-о? — подскочил Гуров на стуле. — Какой он из себя, какими купюрами деньги, точно подсчитали? И вообще, он…
— Лев Иванович! — с укором проговорил Крячко. — Я же знал, что тебе интересно будет, что ж ты так разошелся-то!
— Стас, вот сколько лет тебя знаю, а никак не привыкну к твоим шуткам. Своеобразные они у тебя, мягко говоря.
— А ты меня за то и любишь, что я в скучную рутину нашей профессии привношу элемент игры, здорового розыгрыша, интриги. Вот и сейчас она представляется в виде небольшого кожаного черного кейса, в котором лежат рубли в пачках. Большая часть пятитысячными купюрами, но есть и тысячными. Я даже скажу тебе, что кейсик принадлежал Миронову. Это чтобы ты там голову не ломал понапрасну. Отпечаточки мы с него сняли.
— Ну-ка, давай подробнее, старый интриган, — велел Гуров, — я сейчас телефон переключу на внешний динамик, чтобы мои оперативники слышали. — Положив телефон на стол, он прикусил губу и стал слушать.
— Дамы и господа, — зазвучал в полной тишине кабинета под смешки молодых оперативников голос полковника Крячко, — пока вы там в Рязани стаптывали ботинки и протирали штаны, это к тому, что у вас наверняка разный стиль работы, мы тут, сирые, в Москве нашли денежки, которые пытался припрятать ныне покойный Миронов. Проверкой показаний мелкого уголовника Тыквы и его старшего товарища Креста, которого без вмешательства полковника Гурова взять бы не смогли. А он буквально в два присеста…
— Стас, тут, между прочим, люди, которые с тобой совершенно незнакомы, — проворчал Гуров.
— Да-а! — испугался Крячко (или сделал вид, что испугался). — Извиняюсь, товарищи, я думал, что Лев Иванович там только вдвоем с майором Матуриным. Так вот, Крест показал, что Миронов в общей сложности передал ему на различные нужды, в том числе и в уплату за «крышу» в Москве, два миллиона двести тысяч рублей. Уголовник по кличке Крест полагал, что Мирона, как он сам выразился, вытряс полностью. Однако, учитывая личность Миронова и показания другого уголовника по кличке Тыква, который заявил, что Миронов вечерами и по ночам часто отлучался из квартиры Северцевой, мы решили устроить проверку одной гипотезы, то есть определить места прогулок Миронова, места возможного хранения денег. Ведь хозяйка квартиры Северцева не видела у Миронова таких денег, как не видела сумки, в которой он мог их хранить.
— Где нашли? — поторопил Гуров напарника. — Остальное может потерпеть.
— Да на вокзалах, Лев Иванович! Он ездил по вокзалам и перекладывал кейс из одной камеры хранения в другую. В этот раз мы обнаружили его на Казанском.
— Хорошо, я отправлю к тебе троих помощников Миронова, которые могут этот кейс опознать. Спасибо, Стас!
Последние слова были произнесены уже совсем тихо. Просто на Гурова навалилась дикая усталость. Такое напряжение этих трех суток и такой подарок от Крячко.
