Ознакомительная версия.
Через несколько минут черный «мерс» Станислава с гуровским «Пежо» в кильватере плавно покинул "порт приписки" – служебную стоянку ГУ уголовного розыска. Ночное плаванье обещало быть бурным!
– Меня тут впускать не хотели, – со смешком сказал Гурову майор Косицкий, открыв дверь квартиры Дубравцевой, – как я удостоверением перед «глазком» не размахивал. Только когда на вас, Лев Иванович, сослался, дама поверила, что я – не переодетый бандит, пришедший по ее душу. Даже чаем с вареньем напоила. С бутербродами. Но объяснить мне, в чем, собственно, дело и кого она так боится, не пожелала. Сказала, что будет дожидаться вас.
– Дождалась, – коротко бросил Гуров, проходя вместе со Станиславом на кухню. – Сейчас будем расставлять все по местам. Приятно снова встретиться, Татьяна Тарасовна! Времени у меня мало, так что давайте без экивоков сегодняшнего утра. С кем вы видели человека, который следил за вами?
За стенкой кухни слышалась громкая веселая музыка: сын Дубравцевой, несмотря на поздний час, наслаждался американской комедией по видику. Эта музыка особенно резко подчеркивала перемены, произошедшие с женщиной за эти часы. Нет, выглядела Дубравцева по-прежнему элегантно, даже попыталась вымученно улыбнуться, только вот с первого взгляда было видно, как тяжело давалось ей кажущееся спокойствие. Под глазами залегли глубокие синеватые тени, пальцы слегка подрагивали.
– С Хруцким, – тихо проговорила она после очень долгого молчания. Зрачки ее глаз расширились, на щеках выступил лихорадочный румянец. – С тем самым "С.Х.", о котором вы, полковник, меня так назойливо расспрашивали. Есть такой человек, Хруцкий Сергей Аркадьевич.
– Э-э-э! – удивленно протянул Косицкий. – Но и мне главный инженер "Русского зодчего" назвал эту фамилию! Когда я начал расспрашивать Забугина о том, кто бы это такой мог быть, упомянутый в файлах Рашевского "С.Х.", он думал, думал, а потом в похмельной головушке, видать, колесики одно за другое зацепились. Не иначе, говорит, однокурсник Степы Белоеда, Сережа Хруцкий. Он сейчас руководит крупной посреднической фирмой "Самострой-сервис".
"Вот что за надпись была на борту "газельки", – подумал Гуров. – Еще один узелок в нашей сеточке завязался. Разрозненные фрагменты начинают складываться в целостную картинку. Хм!.. Майор-то еще не знает о результатах нашей беседы с аэрологами, то-то ему сюрприз будет! Но сейчас важнее Дубравцева. Не просто же из упрямства она молчала утром и раскололась только сейчас, после мнимой или реальной угрозы. Да чего там! Реальной, голову на отсечение даю!"
– Поставка стройматериалов, техники, комплектующих по Москве и области, – продолжал с гордостью делиться добытым материалом майор Косицкий. – Их «Зодчий» тоже сидел на поставках Хруцкого. Кстати, отзывался о нем Забугин весьма неодобрительно. Как о жадном и жуликоватом дельце, который в бизнесе никаких правил не признает. Вообще, по его словам, производство и перепродажа стройматериалов в России – сверхдоходный бизнес с очень жесткими нравами. Так вот, даже в таком крокодильем садке Хруцкого опасались. Забугин жаловался, что «Самострой-сервис» поставлял "Русскому зодчему" дрянной цемент и некондиционные электроды. Профили, опять же, из какой-то не такой, как надо, стали.
– Притормози, Павел, дойдет дело и до твоих успехов, – властно сказал Гуров, повернувшись к Дубравцевой и пристально вглядываясь ей в глаза. – А теперь, Татьяна Тарасовна, отвечайте быстро, четко и без вранья. Что связывало вашего любовника с Хруцким? Что связывает с Хруцким вас? Почему вы так боитесь этого человека? Почему вы были неискренни со мной?
– Потому, что мне не только страшно, мне стыдно! – не выдержав напряжения, почти выкрикнула Татьяна, начав, согласно классическим правилам женской логики, с ответа на последний из вопросов. В глазах женщины блеснули слезы. – Ведь я, возможно, косвенно виновата в гибели Леонида, получается, что я предала его, но, клянусь вам, я не хотела этого!
Из дальнейшего рассказа Татьяны, крайне путанного и сбивчивого, удалось вычленить весьма любопытные моменты.
На проблематику, связанную с АОЗТ «Самострой-сервис», Леонид Рашевский вышел случайно, около полугода назад, когда с азартом работал над своими антирекламными материалами. Сергей Аркадьевич Хруцкий тоже, как позже выяснилось, себе на голову, давал рекламу в редакцию "Молодой Москвы". Когда чуткий нос Рашевского унюхал запах жареного, он с Татьяной своими планами поделился. Она отговаривала его, но безуспешно. Еще более полутора месяцев тому назад Леонид встретился с объектом своего, по словам Дубравцевой, «нездорового», интереса – господином Хруцким лично. После чего охарактеризовал означенного господина в разговоре с Татьяной как "сволочь, какую поискать". И зарылся в тему еще глубже. А потом пошли сплошные чудеса.
– Я понятия не имею, – прижимая руки к груди, говорила Дубравцева, – откуда Хруцкий узнал о нашей с Леонидом связи!
"Ой, батюшки! – Гуров промолчал, с трудом сдерживая усмешку. – Это, конечно, был великий секрет… Редакционная кошка, так и та все о твоих отношениях с Рашевским знала".
В один прекрасный день Сергей Аркадьевич, появившись в редакции, как черт из табакерки, взял Татьяну Тарасовну под локоток и спустился с ней в кофейное заведение "У Бенито". Ну очень вежливо на чашечку «эспрессо» с коньяком пригласил. Как тут откажешь?
"До чего все мы стандартно мыслим, – подумал Лев, вновь промолчав. – Он на чашечку кофе, я на чашечку кофе… Но, видимо, Хруцкий умеет убеждать лучше, чем я? Он-то сотрудничества добился сразу, нет? Весомыми должны были быть аргументы".
Куда весомее!
– Хруцкий, – Дубравцева заводилась все сильнее и сильнее, у нее уже не хватало сил, чтобы сдерживаться, – он впрямую сказал, что моя жизнь и жизнь моего сына… Словом, нас с Вовчиком убьют, если я не буду информировать его о каждом шаге Леонида. И, знаете, я ему поверила. Сразу. Вы бы в его глаза посмотрели, так тоже поверили бы. Что мне было делать? Бежать к вам, в милицию?! Чтобы меня на смех подняли?! Не-ет! Я не дура, наслышана о ваших нравах. Дождешься от вас защиты, как же! Сами виноваты, что поверишь скорее бандиту, чем…
"Однако сегодня ты позвонила мне, а не бандитам, – с грустью подумал Лев. – Хоть во многом ты, увы, права. Эх, почему мы, честные сыскари, вынуждены отдуваться за всякую тварь, напялившую милицейский мундир?! Кому сказать спасибо за такую репутацию? Моя милиция – меня острижет… Что там! Знаю, кому, да только вот руки у меня коротки! И если бы только у меня".
– И вы стали информировать Хруцкого, – презрительно прищурясь, подытожил Крячко.
– Нет! – взорвалась она. – Ничего подобного! Только один раз, только раз я позвонила ему. Тогда, перед праздником, перед тем, как Леонид пропал.
Рашевский в тот день был страшно возбужден. Он сказал Татьяне, что натолкнулся на куда более серьезные вещи, чем скрытые диверсии Хруцкого против "Русского зодчего" и иже с ним. На то, чьими руками осуществляются эти преступные акции. На черную гвардию Сергея Хруцкого, вербуемую среди одуревшей молодежи, приверженцев сатанизма. Что он должен снова встретиться с Хруцким лицом к лицу. И, если он убедится, что не ошибается, ибо его человеческая и профессиональная этика требует полной определенности, то закопает мерзавца так, что тому уже ничто не поможет. Уже и колышек осиновый приготовлен.
"Бог мой! – в полном смятении подумал Лев. – Каким же наивным дурачком был убитый журналист! Это даже риском не назовешь. Это прямое самоубийство. Он шел на верную смерть и даже не догадывался об этом!"
А верная подруга, по замыслу Рашевского, становилась своего рода страховкой. Никто, кроме нее, не должен был знать о последних его догадках. Всему свое время: бомба взорвется в нужный момент, его публикация прогремит на всю Россию! Но если с ним что-то случится, то она доведет его дело до победного конца!
Выслушав этакое, трое сыщиков дружно опустили глаза – ну сил нет! "Бонни и Клайд", право слово. В лучших традициях самого реалистичного в мире американского кино. В каком заповеднике его вырастили, Леонида Рашевского? Что ж ему журавлик в небе грядущей всероссийской славы голову до прямого идиотизма вскружил? И ведь не врет Дубравцева им сейчас, не играет. Так не сыграешь, будь ты хоть трижды разгениальной актрисой, им ли не знать!
– Я пыталась, в который раз пыталась остановить его.
Дубравцева уже не могла сдержать слез, рот ее некрасиво кривился, вся она словно бы съежилась, слиняла. А за стеной продолжала наяривать разухабистая музыка.
– Но вновь – безуспешно! – Татьяна с трудом сглотнула слюну, чуть не до крови закусила губу, пытаясь справиться с волнением. – И тогда… я позвонила Хруцкому, сказала, что Леонид ищет встречи с ним. Я хотела как лучше. Чтобы Хруцкий имел в виду – я тоже в курсе дела! Я подстраховать хотела Леонида! Я…
Ознакомительная версия.
