Ознакомительная версия.
– Вы что же, оставляете ее без охраны?.. – недоверчиво уточнил Турецкий.
– Ну что вы, конечно нет! Охрана всегда на месте, но в факсы и прочие бумаги носа они, конечно, не суют, а секретарь, как я уже говорил вначале, была в отпуске, затем приехала ко мне, я тогда находился в Каире...
– С этим понятно. Теперь относительно столичных обстоятельств.
– К Эмме я бросился прямо с самолета, в факсе был указан адрес и номер больницы – его посылал следователь... Спасибо, что хоть это сделал, найдя у брата в бумагах мой адрес и реквизиты... Мог и вовсе плюнуть... В общем, обнаружив, что племянница исчезла, я, как вы понимаете, испытал настоящий шок! У нее, кроме меня, никого не осталось на всем свете, а у меня, соответственно, кроме нее, никого... Вначале я бросился в милицию, потом отыскал следователя, занимавшегося гибелью брата и его жены... Потом... Словом, возможно, вы и сами представляете, чего мне стоило в городе, где у меня хоть и есть кое-какие связи, но совсем не те, что нужны в данных обстоятельствах, достучаться наконец в нужные двери!
Александр Борисович представлял. Поэтому снова повернулся к полковнику Драгилеву:
– Почему вы в самом начале сказали, что это не просто киднеппинг?
Тот удовлетворенно кивнул – вопросы Турецкого ему, похоже, нравились.
– После похищения людей обычно выдвигаются условия, на которых их возвратят. Верно? Ну вот: Леонид Юрьевич с самого начала добился того, чтобы с квартиры брата сняли печать, и поселился там, на виду у всех. Даже, по его словам, старался как можно больше мелькать на людях рядом с домом, свет на ночь в некоторых комнатах не выключал, чтобы видели, что в квартире живут. Ни единого сигнала насчет выкупа не поступило! Зато две недели назад поступил звонок... от самой Эммы! Девушка просила дядю прекратить поиски, оставить ее в покое и отправляться домой, добавив, что о ней есть кому позаботиться...
Турецкий недоуменно посмотрел на полковника, затем нахмурился:
– Вы полагаете, за этим стоит какая-то секта? Честно говоря, пока что, в первом приближении, других вариантов в голову не приходит.
– Просто потому, что вы не располагаете всей нужной информацией, – покачал головой Драгилев. – Видите ли, после звонка племянницы Леонид Юрьевич и не подумал следовать ее совету, а сразу же перезвонил мне... К тому моменту мы уже познакомились, но заниматься делом девушки я только начал... Теперь самое печальное: спустя четыре дня после разговора неподалеку от выезда из города, рядом с Ленинградским шоссе, был обнаружен труп Эммы Скудоумовой...
Мужчины немного помолчали, бизнесмен продолжал смотреть в пол. Александр Борисович покачал головой:
– Если это сектанты... Нет, все равно не вижу логики: зачем было ее убивать? Допустим, вначале они решили, что у девушки, к слову сказать богатой наследницы, родных нет вообще. Скажем, кто-то из больничных сотрудников подсказал... Тут стоило подержать ее у себя вплоть до совершеннолетия, потом... Потом заставить подписать соответствующие документы и только тогда убрать. Только вот вопрос: кто, включая сектантов, будет держать у себя девушку целый год? Это ж на какой куш надо рассчитывать, чтоб содержать пленницу столько времени?! Нет, что-то тут не так... В каком состоянии, кстати, было тело и какова причина смерти?
– Девушку пыткам не подвергали, – ответил полковник, – питалась явно нормально, голодом не морили, не били, не... ну вы понимаете. Ввели сильное психотропное средство, и она погибла от передоза.
– Мне надо было послушаться Эмму и уехать, – глухо проговорил бизнесмен. – Возможно, она осталась бы жива... Но я... Мне показалось, что девочка говорит под нажимом, что кто-то заставляет ее так говорить, угрожает...
– Почему вам так показалось? – спросил Меркулов.– Знаете, Эммочка всегда была очень оживленным человечком, эмоциональным, с богатейшими интонациями всегда говорила. А тут словно заморозил ее кто.
– А вы уверены, что это вообще была она? – с сомнением подал голос Турецкий.
– Абсолютно уверен! – твердо возразил бизнесмен. – Она назвала меня... Вначале по имени, а потом прозвищем, каким пользовалась очень редко, а в детстве, не умея выговорить мое имя, только так и звала – дядя Лёка.
– Я хочу сказать, – вновь вступил в разговор полковник, – что вряд ли это секта. Боюсь, все гораздо серьезнее... Вы позволите?
Он посмотрел на Александра Борисовича и едва заметно усмехнулся. Турецкий, который совершенно справедливо счел это намеком на свой не слишком спокойный темперамент, тоже усмехнулся и кивнул.
– Начав расследование по делу об исчезновении Эммы Скудоумовой, я одновременно отдал распоряжение своим сотрудникам проверить, не было ли аналогичных случаев в этой больнице, а также выборочно еще в ряде подобных заведений помимо этого. В итоге пришлось организовывать тотальную проверку. В упомянутой больнице этот случай оказался единственным, по крайней мере за последние двенадцать месяцев. Зато по городу и области мы обнаружили еще три совершенно идентичных: везде это девушки от пятнадцати до семнадцати лет, внезапно оставшиеся без родителей и прореагировавшие на трагедию нервным срывом... Не смотрите на меня так, Александр Борисович, я догадываюсь, о чем вы хотите спросить. Нет, не во всех случаях родители их были богачами!
Турецкий молча кивнул.
– В настоящий момент проверка, о которой я говорил, в самом разгаре. Сейчас скажу еще кое о чем, объединяющем эти исчезновения, потом – о главном... Во всех трех случаях исчезнувших затем пациенток вел психиатр, для данной больницы временный, подменявший кого-нибудь из докторов, ушедших в отпуск. В одном случае это был некто Хутаев, в другом – Дауров... Медперсонал, с помощью которого мы пытались составить словесные портреты этого психиатра, исчезавшего вскоре после выписанной им неизвестно куда пациентки, описывал его, грубо говоря, как человека «кавказской внешности»... Единственное, что удалось установить, – во всех случаях это был человек приблизительно сорока лет, не слишком высокий... Понять, один и тот же орудует во всех случаях или нет, невозможно. Наше восприятие южных мужчин не вполне, я бы сказал, отчетливое, мешает стереотип... Тот, который застрял в подсознании у россиян за последние годы...
– Вы сказали, он тоже исчезал? – не утерпел Александр Борисович.
– Ну это не вполне точно. Просто истекал срок его трудового соглашения, уходил он вполне спокойно. Скорее, девушки пропадали за несколько дней до его ухода.
– Как удалось определить, что именно пропадали, а не возвращались, скажем, по месту своей прописки?Полковник немного поколебался, потом снова кивнул:
– Да, хороший вопрос... Это как раз касается главного, к чему я и веду... Некоторое время назад в Москве произошла трагедия, которую никто не афишировал: нам удалось «уберечь» ее от СМИ... Предыстория в точности такая же, как и во всех упомянутых случаях: пятнадцатилетняя девочка в результате гибели отца, который воспитывал ее в одиночестве, попадает с нервным срывом в больницу, ну и далее по той же схеме... Через несколько недель после того, как она оттуда была выписана и ее забрал родственник – так свидетельствуют все оставшиеся в больницах документы, – на одном из концертов популярной молодежной группы... из этих нынешних... Простите, я в современной музыке совершенно не разбираюсь, не приемлю ее... Короче, группа популярна в основном у подростков. Концерт особо не афишировался, иначе жертв было бы больше...
– Жертв?! – воскликнули одновременно Меркулов и Турецкий.
– Жертв. Произошел взрыв, угробивший более двадцати человек, около пятидесяти раненых... Все, или почти все, подростки... Подорвала себя, а заодно и остальных девушка-смертница... Ничем внешне не напоминающая шахидку...
Турецкий присвистнул, а Меркулов сурово посмотрел на полковника:
– Почему в Генпрокуратуре об этом никто ни сном ни духом?!
Драгилев ничуть не смутился:– Директор окраинного кинотеатра, где проходил роковой концерт, позвонил сразу нам, мой коллега – его знакомый. Следствие сразу же пошло под грифом «совершенно секретно» – это не наше решение, берите гораздо выше, Константин Дмитриевич...
– Когда это случилось?
– Еще в начале марта... Было приложено немало усилий, чтобы купировать слухи, пострадавшим выплачены компенсации...
– Вы представляете отдел, занимающийся терроризмом? – Александр Борисович сказал это, едва преодолев сухость, возникшую во рту, и тут же закашлялся. Полковник молча кивнул и продолжил:
– Девушку мы, можно сказать, собирали по... фрагментам. Но идентифицировать ее личность нам помогла случайность: на концерте оказалась вместе со своим сыном ее бывшая учительница. Она и приметила Лизу еще до взрыва, собиралась подойти к ней после шоу, спросить, как та себя чувствует, с кем живет и не хочет ли вернуться обратно в свою школу... К счастью, не успела, благодаря этому и осталась жива. У них с сыном легкие ранения, далеко сидели от эпицентра. Учительница в очередной раз взглянула на Лизу, когда та встала ногами на стул, видно ее было очень хорошо, и задрала куртку... В следующую секунду рвануло...
Ознакомительная версия.
