— Это дело прогремит по всей области! — восхищалась Самохина. — А мы постараемся, чтобы про него узнали по всей стране. Правда, Григорий?
Бородатый важно качнул головой.
Увидев милиционеров, Касимов не примолк, а, наоборот, радостно осклабился.
— О, вот еще одни будущий зэк. Витя, ты сухари сушишь? — крикнул он.
— Какие еще сухари? — не понял Демин.
— Самые обычные, в зону. Дело твое об избиении сына Турсуновой почти закончено. На той неделе передадим в суд.
Демин опешил.
— Какое дело, чего ты несешь, Маратик?
Касимов неожиданно окрысился.
— Я вам не Маратик, а младший советник юстиции, и я не несу, я предупреждаю. Если ты признаешь свою вину, и подтвердишь, что ударил парня пару раз ногами, то сядешь лет на пять. А будешь опираться — получишь полный червонец.
В этот момент из двери показался судебный пристав.
— Демин, где тебя черти носят! Судья вызывает.
Виктор ушел в здание суда на каком-то автопилоте. Между тем призвали в зал и компанию «правозащитников». Юрий вдруг осознал, что сейчас за ним может захлопнуться дверца тюремной камеры, и у него как-то нехорошо засосало под ложечкой.
Решение судьи слушали, как полагается, стоя.
— Рассмотрев представление прокуратуры, суд постановил отказать в возбуждении уголовного дела против Астафьева Юрия Андреевича за отсутствием состава преступления.
— Это несправедливо! — крикнула мадам в круглых очках. — Мы потребуем возбуждение дела через областную прокуратуру.
— Хоть во всесоюзную.
— Как вы можете его оставлять на свободе?!
Сычугина, уже собирая бумаги, спокойно ответила истеричке: — Я Юрия Андреевича знаю в сто раз дольше, чем вы вместе взятые. Еще лейтенантом помню. Так вот, я могу ответственно заявить, что если он стреляет в человека, то на это есть достаточно причин. Все это ваше дело не стоит даже служебного разбирательства.
На улице Астафьева дожидался Демин.
— Ну, что?
— Оправдали.
— Слава богу! Пошли, выпьем, что ли?
— Пошли. Вот времена пошли, а Вить? Ты когда-нибудь думал, что нас с тобой будут судить за нашу работу?
Ответ Демина не может быть опубликован по причине полной нецензурности.
Этот день выдался неприятным не только для милиционеров. В огромном стеклянном здании с тонированными стеклами на набережной Волги беседовали шесть человек. Они собрались не в кабинете, а в курительной комнате, но это не значило, что разговор был менее официальным. Один из них неторопливо вышагивал по диагонали курительной комнаты, остальные четверо сидели в креслах. Все курили, но только с разной мерой нервозности. Самым спокойным казался как раз «ходок», только говорил больше всего как раз он.
— Что знал этот отставной капитан о наших спецоперациях?
Ответ высокого, худощавого человека с палочкой был торопливым.
— Почти ничего. Так, слухи. Мы занимали его по основной специальности — охрана офисов, проверка анкетных данных работников. Ничего опасного.
Его прервал один из сидевших, в сером костюме.
— Ты, Хомут, нам не впаривай тут эту бодягу. Может он ничего и не знал, но крутился в одних кругах с твоими спецами, так что мог кое-что знать.
Хозяин сделал свой вывод.
— Значит, надо эту проблему как-то решать. Как его приняли фэйсы?
— С распростертыми объятьями. Они давно под нас копали, а тут такой засланный казачок привалил.
— А документы у него какие-нибудь есть?
— Вряд ли.
— Хомут, у тебя есть выходы на фэйсов?
— Есть, правда, не очень крупный карась, но ушлый парень.
— Попробуй узнать, что там поет наш соловушка органам. Если опасно, подумай, как его можно убрать.
— Хорошо.
— Ну, вы свободны. А вы, Зинченко, останьтесь.
Это было сказано ровным голосом, но, даже такого гиганта, каким был Зинченко, проняло ощущение будущих неприятностей.
Этим вечером Ольга получила причитающуюся ей взбучку. Астафьев был пьян, при этом в такой степени, что еле стоял на ногах. Но языком он еще ворочал.
— Нет, ладно я, но как ты могла возбудить дело против Витьки Демина!? — Орал Юрий на жену. — Это же бред-бред! Мало того, у него стырили машину, так его еще за это же пытаются посадить!
Ольга в тот день с работы то пришла вся на нервах, и такой разнос ее просто взорвал.
— Юра, я не помню, чтобы я подписывала это представление! Была эта чертова комиссия, тогда Касимов мне его и подсунул.
— Подсунул! Так и скажи, что хочешь выслужиться перед этим усатым хамом с большими погонами.
Кончилось все это тем, что он обозвал Ольгу Вышинским в юбке, а та просто хлопнула дверью, и уехала к родителям.
Следующим утром Астафьев проснулся слишком рано, в пять утра. Сначала он даже не понял, почему спит одетый в нерастеленной постели, и только жуткая головная боль и дикий сушняк в глотке подсказали ему некоторые факты вчерашнего дня. Похмельный синдром волновал его чуть меньше, чем проснувшаяся совесть. Он понял, что вчера действительно переборщил с этими своими обвинениями в адрес Ольги. Жажду он утолил двумя чашками огненного чая, а головную боль хорошо проверенными таблетками. Чтобы поменьше думать о своих отношениях с женой, он снова завалился на кровать со своим досье. Как оказалось вчера, по пьянке, он снова все перепутал. Чертыхнувшись, он взял первую попавшуюся в руки бумажку. "Хомутовский, Олег Ильич. Начальник службы безопасности концерна "Сокол", — прочитал он.
"Хомут? Тот самый Хомут?"
И снова вспомнились те два качка в электричке, драка в тамбуре. Последний раз они попытались воздействовать на них с Ленькой Голодом уже в ходе суда.
1994 год, лето. Железногорск, областной суд.
— Скажите, свидетель, вы действительно видели этого человека в момент нападения на вас?
— Да, Ваша честь, — твердым голосом ответил Астафьев.
— Что он делал в этот момент?
— Он стоял с оружием в руках, ствол был направлен в сторону второго КАМАЗа.
— Что вы сделали дальше?
— В руках у меня была монтировка, так что я ударил ею по голове нападавшего.
Один из троих, сидевших в клетке подсудимых криво усмехнулся.
— Ваша честь, можно мне задать вопросы свидетелю? — спросил адвокат.
— Задавайте, — согласился судья.
— Скажите, свидетель, а как вы определили, что вторым из нападающих был именно Зинченко?
— Ну, такую характерную фигуру трудно не заметить. Он ростом был выше всех, к тому же такая ширина плеч, характерная походка.
Адвокат скептично усмехнулся.
— Как вы могли увидеть его походку в такой темноте?
— А у меня хорошее зрение. К тому же на белом снегу его фигура была хорошо видна.
— Но вы видели, что Зинченко угрожал водителю оружием?
— Я это слышал.
Адвокат развел руками.
— Ну вот, снова возникает это мифическое оружие. Никто его не видел, кроме водителя, и я вполне допускаю, что с перепуга тот просто принял вместо его какой-то другой предмет, например, ту же монтировку.
— Ну, вы не говорите за свидетеля, — оборвал его прокурор.
— Мы его еще послушаем, но пока я могу подвести итоги предыдущих слушаний. Никто не видел в руках Зинченко оружия. Обрез, который милиция нашла где-то там, в сугробе, мог скинуть кто угодно. Отпечатков моего подследственного там нет, баллистическая экспертиза не смогла определить, с этого ли оружия произведен выстрел по дверце КАМАЗа.
— Хорошо, если вы так настаиваете, давайте заслушаем того человека, который видел оружие в руках вашего клиента, — предложил прокурор. — Я предлагаю заслушать показания свидетеля Голода.
— Хорошо, — согласился судья. Он открыл уже рот, чтобы дать команду судебному приставу, но тут со скамьи подсудимых раздался стон, и один из троих обвиняемых начал заваливаться в сторону. Двое других подхватили его, тут же раздались крики: — Доктора. Ему плохо!
— Держись, Вано!
Суета вокруг приболевшего бандита длилась больше часа, а потом судья с сожалением заявил, что в связи с поздним временем заседание суда переносится на завтра.
Леньку Голода Юрий нашел на первом этаже, в фойе. Он, удобно устроившись в кресле, читал детективчик.
— Ну, что там? — спросил он Юрия, оторвавшись от книги.
— Что-что, перенесли все на завтра. Как раз тебя хотели вызвать. Так что готовься.
Голод чертыхнулся.
— Третий день коту под хвост. Блин, я завтра хотел Веру из роддома забирать. Во сколько начало?
— В десять.
— Придется брату поручить. Черт! Ну, поехали.
В этот раз они приехали в Железногорск на машине Голода, все на той же приметной черной «Копейке». Они не спеша проехались по старому центру Железногорска, проехали Северный мост, и вскоре уже неслись по федеральной трассе в сторону Кривова. Дорогу эту только отремонтировали, так что все, и водитель и пассажир, получали удовольствия от быстрой езды.
