Он подождал еще несколько секунд и поехал дальше. Затормозив у парадного входа, он вдруг увидел неподалеку зеленый джип с никелированной отделкой и объемистым багажным отделением. Пять минут назад этого джипа здесь не было. В багажном отделении, втиснутый боком, стоял какой-то импортный холодильник в упаковке из гофрированного картона.
Едва Гуров остановился, как из джипа выскочил нарочито небритый молодой человек в голубых джинсах и легком пиджаке, надетом прямо на голое загорелое тело. На носу молодого человека торчали узкие, как лезвие ножа, солнцезащитные очки. Подбежав к Гурову, он молча сунул ему в руку записку и так же молча, ничего не объясняя, принялся возиться с гуровским «Пежо». Недолго думая, он откинул крышку капота и с локтями погрузился в мотор. Гуров ошеломленно покачал головой и поискал глазами Крячко. Крячко нигде не было. Тогда Гуров сказал в трубку: «Трегубов, я уже здесь, поднимаюсь по лестнице!» – и на ходу прочел поданную ему записку.
Торопливым и не слишком разборчивым почерком Стас писал: «Лева, мы тут кое-что организовали. Ничего не бойся. Ваня сделает что надо. Когда заглохнешь, постарайся пересесть в его тачку. Я с тобой».
«Он со мной! – мысленно произнес Гуров. – Очень трогательно. Только почему я его не вижу в таком случае? Не превратился же он в человека-невидимку? Хотя от Стаса всего можно ожидать».
Гуров вошел в театр и почти сразу же наткнулся на группу актеров, которые с растерянным видом прохаживались по вестибюлю. На Гурова они посмотрели с затаенным страхом, и он понял, что комик Вагряжский все-таки проболтался. «Ну, погоди у меня! – подумал Гуров. – Дай бог, все закончится, уж я с тобой поговорю!» Ни с кем не разговаривая, Гуров быстро прошел мимо и остановился, только когда в трубке послышался голос Трегубова:
– Ты где, Гуров? Почему замолк?
– Я в фойе, – сказал Гуров. – Куда идти?
– Как куда? – притворно удивился Трегубов. – К телефону, конечно. Начинай договариваться насчет денег, дорогой. Предупреди, что сумма должна быть в двадцатидолларовых купюрах и не позднее чем через сорок минут. И пусть не воображают, что им удастся пометить деньги. За это я буду карать очень строго – как за подделку казначейских билетов. – Он засмеялся.
– Куда доставить? – спросил Гуров.
– Это потом, – сказал Трегубов. – Пусть соберут сначала. Кстати, отсчет времени уже пошел. Тебе следует поторопиться.
– А ты настырный, Трегубов, – заметил Гуров.
– Так почему я всегда в лучших и ходил, – усмехнулся Трегубов. – У меня хватка бульдожья. Я сдохну, но не выпущу, в этом будь уверен!
Гуров уже самостоятельно нашел комнату с телефоном и, связавшись с Орловым, изложил ему требование Трегубова.
– Вот скотина! – с чувством сказал генерал. – Ну, ничего!.. Ты уже в курсе, наверное… Твой Стас там приготовил комбинацию – по-моему, может получиться. Ну а нет – что-нибудь обязательно придумаем. Ты, главное, держись! И передай этой мрази, что деньги будут. Откровенно говоря, я ждал, что он больше запросит. Поскромничал, гад!
– Для него сейчас время – деньги, – сказал Гуров. – Кого еще взяли?
– Маклера с его пацанами почти всех, – ответил Орлов. – Этот даже не сопротивлялся – в невменяемом состоянии нашли. Елисеев сейчас в отдельной камере сидит, как самый ценный кадр. Мешкова только что в прокуратуру увезли. Возмущался он очень. На произвол намекал. Но тебя это сейчас не должно волновать. Ты о Марии думай.
– А я ни о чем другом и не думаю, – сказал Гуров.
Он повесил тяжелую эбонитовую трубку и поднес к уху мобильник.
– Ты специально мобилу подальше убрал? – сердито поинтересовался Трегубов. – Ты эти штучки брось, Гуров! С огнем играешь!
– Случайно вышло, – сказал Гуров. – Задумался.
– Ты вроде спрашивал, кого взяли, да? – ревниво произнес Трегубов. – Ну и что тебе сказал генерал? Операция развивается успешно? Злорадствуешь, да?
– Да рано вроде злорадствовать, – миролюбиво сказал Гуров.
– Вот это правильно, – похвалил Трегубов. – Тебе рано еще победу праздновать. Что с деньгами?
– Уже пакуют, – ответил Гуров. – Ленточками обвязывают.
– Это хорошо, – удовлетворенно заметил Трегубов и после небольшой паузы спросил: – А что это ты насчет жены вопросов не задаешь? Вроде как и не волнуешься за ее драгоценное здоровье…
– А я и в самом деле не волнуюсь, – спокойно ответил Гуров. – Ты жить хочешь, Трегубов.
– Ну, в общем, верно, – подумав, согласился его собеседник. – Ладно, не будем об этом. Давай дальше работать. Машина на месте? Отлично. Значит, мы сейчас спускаемся. Я все время буду рядом с твоей женой, так что, если ты приготовил сюрприз, считай, что ей не повезло.
– Здесь нет никаких сюрпризов, – возразил Гуров. – Но предупреждаю – обращайся с Марией повежливее.
– Уж как умею! – фыркнул Трегубов. – Я, знаешь, пажеских корпусов не кончал. Из рабочего квартала вышел. Всю жизнь пахал, как папа Карло, да водку трескал. Попробовал вот на старости лет чего-то добиться, так и тут мне серпом по яйцам… Тут уж не до вежливости, Гуров! Но обижать твою половину я не обижаю. Мы сейчас с ней как сиамские близнецы – одно целое. Только вместо пуповины браслеты – куда же деваться, специфика! Короче, мы выходим, Гуров. И помни, смерть у твоей жены за плечом стоит!
Гуров провел языком по внезапно пересохшим губам и беспомощно оглянулся по сторонам. Он был рад, что никто сейчас его не видит. «Надо взять себя в руки, – мысленно приказал он себе. – Если я буду нервничать, занервничает и Трегубов, а это уже опасно. Ничего еще не кончено. Мы еще поборемся!»
Он подумал и вернулся в фойе. По идее, Трегубов должен был появиться там в любом случае. В фойе собралась уже почти вся труппа. Директор и главный режиссер тоже были здесь. Кто-то попытался заговорить с Гуровым, но он тоном, не допускающим возражений, приказал:
– Немедленно очистить помещение! Все возвращайтесь в кабинет директора!
Как ни странно, актеры подчинились без звука и быстро разошлись. Фойе опустело, и в образовавшейся пустоте вдруг послышались негромкие частые шаги. Мария вышла из дверей какого-то запасного выхода. Она была бледна и выглядела лет на пять постаревшей. Ее правая рука была заведена за спину, будто она прятала от Гурова какой-то сюрприз. Чуть позади, едва не прижимаясь к ней, шел Трегубов. В правой руке, нисколько не смущаясь, он держал пистолет. Дуло смотрело Марии в голову.
Трегубов зорко оглядел все углы и издалека кивнул Гурову.
– Пока все нормально, – сказал он. – Теперь следующий этап. Ступай первым! Назад не смотреть!
Гуров посмотрел прямо в глаза Марии и увидел в них боль и мольбу о спасении. Это длилось всего одно мгновение, но ему показалось, что этот взгляд преследует его уже целую вечность и что в жизни вообще ничего не было, кроме этой боли. Сердце в груди у него перевернулось, а разум захлестнула обжигающая волна ненависти, но Гуров заставил себя сдержаться и покорно пошел к выходу, ничем не выдав своего волнения.
Они спустились по широким ступеням на тротуар. Ни зеленого джипа, ни каких-либо других машин поблизости не было – лишь «Пежо» Гурова одиноко стоял у бордюра. Огромные белые облака закрыли уже почти все небо. Было жарко и душно, как перед грозой.
Гуров отпер дверцы. Трегубов и Мария прошли мимо него и залезли на заднее сиденье. Ствол пистолета упирался Марии в бок. Трегубов держался при этом совершенно естественно, словно сопровождал не заложницу, а опасную преступницу.
– Пошевеливайся, Гуров! – нетерпеливо прикрикнул Трегубов. – Мы не на прогулке.
Гуров сел за руль и повернул ключ в замке зажигания. Мотор, к его удивлению, работал ровно и мощно, как всегда. «Интересно, что там нахимичил этот Ваня? – подумал он. – Мы должны заглохнуть, но не похоже, чтобы к этому шло. Скорее, наоборот. Впрочем, не стоит мудрствовать. Сегодня не мой день».
– Куда едем? – спросил он.
– Сначала прокатимся по Садовому кольцу, – распорядился Трегубов. – Я хочу убедиться, что за нами нет «хвоста», Гуров. Если это не так, то тут же все и закончится.
– Откуда я знаю, что может тебе примерещиться? – пожал плечами Гуров. – Ты уж будь повнимательнее, Трегубов, а то у страха глаза велики…
– Я очень внимателен, Гуров, – мрачно заметил Трегубов. – Я предельно внимателен.
Они выехали на Садовое кольцо и проехались по нему. Трегубов, сопя и шныряя глазами направо-налево, выискивал «хвост» в потоке машин. Но, кажется, результаты испытания его все-таки удовлетворили. Трегубов немного повеселел и уже другим тоном сказал:
– Ладно, кажется, ты не слажался, Лев Иваныч! Если все и дальше пойдет по плану, то, чем черт не шутит, у нас у всех может появиться шанс! Что скажешь?
– Что я хочу тебе сказать, при дамах не говорят, – сквозь зубы ответил Гуров. – Говори, куда ехать.
– Ты, как всегда, джентльмен, – засмеялся Трегубов. – Даже при жене. Это большая редкость. Хотя, конечно, какая жена… Мне-то с этим делом не везло! Но бог с ним! Поезжай-ка ты сейчас в Орехово-Борисово, а по ходу дела опять звони генералу. Хочу знать, что там с моими деньгами.
