– Группа хищников раскололась, – ответил Гуров. – Жене, любовнику и Линде, как ее, Яновне Брасна, отхваченного ими хватит. Они превратят все в наличность и скроются. А Мусину, Касаткину и той паскудине, что над ними, сегодня не достанется ничего.
Они с таким положением не смирятся. Как они собираются дотянуться до зарубежных банков, понятия не имею.
– А если посоветоваться с Алексеем Алексеевичем? – спросил Станислав. – Он мужик честный, принципиальный.
– Именно поэтому он не захочет даже выслушать меня, – ответил Гуров. – Любой наш шаг в сторону этой банды – чистый криминал. Насколько я его понимаю, Алексей Алексеевич на такой шаг никогда не пойдет. Он блестящий экономист, и, какой бы страна ни стала, хорошие специалисты всегда в цене. Это мы с тобой никому не нужны, сторожевая собака получше или похуже, значения не имеет, главное, чтобы она слушалась хозяина.
– Вот ты и сказал главное. Любому хозяину нужна гарантия, что пес за лучший кусок не вцепится ему в горло! Твое имя дает гарантию, это золотой неразменный вексель. Это признают даже твои враги.
– Возможно, – согласился Гуров. – Но если меня нельзя купить, то следует немедленно ликвидировать.
* * *
Молодожены вернулись из загса домой. Помогая Вере снять плащ, Платон сжал ее грудь, но жена не прижалась к нему, а вяло повисла на его руках и послушно пошла в спальную комнату.
Раздевалась она как усталая женщина, которой предстоит тяжелая, нелюбимая работа. Платон разделся быстрее и суетился около кровати. Картина была довольно омерзительная. Когда они легли, то он ничего не смог. Вера попыталась мужу помочь, но безрезультатно. Опрокинувшись навзничь и глядя в потолок, глухо сказала:
– Ничего не выйдет, Платоша, кончились силы мои, и не люблю я тебя.
– Как же! А раньше? – возмутился он.
– То было раньше, больше сил нет. Четыре года я старалась, а силы кончились враз. Сегодня я могу тебе честно и открыто сказать: ты мне отвратителен. У меня есть молодой, красивый любовник, которого мне до конца жизни хватит.
Платону казалось, что он смотрит телесериал, где сволочная жена грубо объясняется с ненавистным мужем. И лично к нему все происходящее никакого отношения не имеет.
– Верунчик, – тихо сказал он, – это дурная шутка?
Вера оглядела его с ног до головы, сняла с плеча невидимую пушинку, спросила:
– Кажется, с сегодняшнего дня эта квартира моя? Даю два дня на сборы. Ты купишь себе особняк. И не будь идиотом, не афишируй наш разрыв. Пожили вместе достаточно, расстались красиво, ты подарил женщине квартиру, две машины и кое-что по мелочи. За обедом мы обсудим детали. – Она поднялась с постели и, покачивая бедрами, пошла на свою половину.
Неизвестно откуда у него взялись силы, появилась энергия, желание действовать. Он почувствовал, как лопнула пуповина, намертво привязавшая его к этой женщине. Платон вмиг перестал быть любовником и мужем, превратился в азартного, но холодного биржевого игрока. Он прошел в свой кабинет, открыл бар, налил в бокал лишь чуть-чуть и взял из коробки дорогую сигару. Он давным-давно не курил, сигары держал для гостей, но сейчас, сильный, свободный, и злой, он затянулся сигарой, словно наркоман принял наконец дозу. С бокалом в одной руке и сигарой в другой он откинулся на спинку кресла и вздохнул полной грудью.
Зазвонил аппарат, номер которого был известен очень узкому кругу лиц.
– Вас слушают.
– Здравствуйте, Платон Викторович. Беспокоит полковник Гуров.
– Здравствуйте, полковник, – сухо ответил Сергеев. – Насколько мне помнится, мы с вами расстались не лучшими друзьями. Чему обязан?
– Чему обязаны, скоро узнаете, а пока я могу вам сообщить, что ваше бракосочетание не самый разумный поступок в вашей жизни.
– Да кто вам дал право?… – Бизнесмен почти закричал, но одумался.
Он был умен, расчетлив, дальновиден и мгновенно оценил осведомленность мента и перемену, которая произошла с этой блядью. Да и тот факт, что с ним разговаривает союзник, а не противник.
– Я вас слушаю, Лев Иванович, – уже почти доброжелательно произнес банкир.
– Насколько мне известно, в вашей среде основой успеха является гарантия сделки? – спросил Гуров.
– Верно. Однако гарантии крайне сложно получить. И какие гарантии можете предоставить вы, нищий чиновник, мне, человеку, обладающему немалым состоянием?
– Начнем с того, что я вас терпеть не могу. – Гуров выдержал паузу. – Не люблю очень.
– Естественно. Этого можно было и не говорить.
– Вы соучастник убийства собственного сына, человек абсолютно безнравственный, но вы мне нужны.
– Когда человек нужен, ему подобных слов не говорят, – банкир снова стал заводиться.
– У вас не говорят, а у нас очень даже говорят. Я спасу вашу поганую жизнь, не возьму за услугу ни копейки, – насмешливо произнес Гуров. – Разве это не гарантия?
Расстрелять бизнесмена в наше время ничего не стоит, это точно. Похоже, полковник имеет какой-то свой интерес, подумал Платон Викторович.
– Я вас внимательно слушаю, господин полковник.
– От вас требуется совсем немного, – сказал Гуров. – Вы оставляете вечером «Мерседес», который подарили молодой жене, во дворе, ключи кладете под правое переднее колесо. Охранника у ворот предупреждаете, что машину вечером заберут на профилактику. Вторые ключи выбрасываете в мусоропровод. Вы знаете, где Вера Кузьминична держит подаренные вами драгоценности?
– Конечно, – ответил Сергеев.
– В пять утра заберите их и спускайтесь на улицу. За воротами вас будет ждать ваша машина с водителем. Сегодня возьмите билет на самолет в любую страну, куда пожелаете.
– А машина? – поинтересовался Сергеев.
– Мелочный вы человек, Платон Викторович. Если вы что-нибудь сделаете не так, дело ваше. Ведь жизнь тоже ваша. – Бизнесмен долго слушал частые гудки, потом положил трубку, зажег потухшую сигару, сделал крохотный глоток коньяка.
Телефон снова зазвонил, банкир от неожиданности вздрогнул.
– Слушаю вас, – привычно сказал он.
– Забыл совершенно, – сказал Гуров. – Поезжайте сейчас в офис и по факсу отмените все ваши распоряжения по банковским операциям, если вы их утром давали. И позвоните банкирам по прямой связи, скажите, что вы замораживаете свои счета на некоторое время.
* * *
Вечером в небольшом зале ресторана «Прага» ужинали Вера, Линда и Тихон. Женщины были одеты парадно, но узнать их было нетрудно, облик их практически не изменился. А вот узнать Тихона мог только человек, хорошо его знающий. Модная стрижка, идеально сидевший смокинг изменили молодого человека до неузнаваемости.
Они не шиковали, ужинали скромно, сравнительно скромно. Тихон выпил рюмку коньяка, чего ранее себе не позволял, после чего Линда его рюмку отставила. Он удивленно поднял бровь, Линда погладила его по руке.
– Прошу, дорогой, сделай мне одолжение, – сказала она.
– Подруга, я достаточно терпела твою диктатуру, – стараясь улыбнуться, сказала Вера. – С сегодняшнего вечера Тихона «снимаю» я. И только я. Ты закон знаешь, кто платит, тот и танцует.
Линда изобразила на своем лице недоумение.
– Мне и в голову не могло прийти, что ты ревнуешь, дорогая. С каких это пор старые подруги не способны поделить одного мужика? – Линда умышленно говорила слегка нараспев, как опытная проститутка.
– Мы ничего не будем с тобой, шалава, делить! – вспыхнула Вера.
– Котеночек, тебе так только кажется.
– Ах вот как! – Вера заговорила зловеще: – Все деньги пока у меня. И я не собираюсь пока снимать их со счета.
Тихон наблюдал за двумя разъярившимися кошками и думал, что деньги свои он получит наверняка, а вот зачем ему эти две немолодые женщины, он понятия не имел. Но сейчас главное не торопиться, убеждал он себя, не портить ни с одной из них отношений.
Он провел ладонью по лацкану смокинга, взглянул на свое отражение в зеркальной стене и остался доволен. Он пьет коньяк, курит сигару, в кармане у него десять тысяч долларов, которые он взял у Верки якобы погасить долги. Он молодой, красивый, богатый мужчина. Хозяин жизни. У Верки в банке триста тысяч. Сто пятьдесят ей, остальное им с Линдой. Таких денег он даже по телевизору не видел, с ума сойти.
– Мы ссоримся из-за мелочей, детка. Мне известно, что в швейцарском банке у твоего благоверного лежит полтора «лимона», – сказала Линда.
– А в Центральном банке еще больше. – Вера слегка захмелела. – Только Платоша мне больше и деревянного рубля не даст.
– Почему? – Линда напряглась, вся ее вальяжность вмиг испарилась. – Брачный контракт – одно, а повседневная жизнь – другое.
– Он ко мне полез, ну я ему и сказала пару ласковых слов! – усмехнулась Вера.
– Что? Что ты ему сказала? – На лице Линды выступили красные пятна.
– Все! Сколько натерпелась за эти годы, столько и сказала…
– Не шути так, у меня сердце здоровое, но не железное! – Линда вытряхнула из пачки сигарету. – Надеюсь, ты несерьезно? – Она посмотрела товарке в лицо, поняла, что Вера отнюдь не шутит, и глубоко вдохнула, как человек, находившийся долгое время без кислорода. – Тихон, твоя подруга сумасшедшая.
