Палец выключил магнитолу, салон автомобиля наполнился тишиной, нарушаемой лишь криками ребятишек, играющих в футбол на расположенной неподалеку площадке.
Дмитрий Степанович Гапонов, президент крупной строительной компании «Континент-строй», а также глава всевозможных ассоциаций и благотворительных фондов, исключительно положительный мужчина сорока двух лет от роду, недовольно взглянул на часы и, побарабанив пальцами по рулю, проворчал:
– Все беды начинаются с опозданий. Ненавижу.
Впрочем, может быть, его «Ролекс» немного спешил, и нервничал Дмитрий Степанович совершенно напрасно.
Встречу назначил он сам. Не доверяя офисным стенам и преданному персоналу, он решил обсудить проблему здесь, в салоне автомобиля. Час назад набрал телефонный номер и сказал всего четыре слова: «В три, там же».
Это означало, что намечается серьезный разговорчик без свидетелей. Место, один из питерских двориков, было облюбовано заранее, и повторять адрес не имело смысла. Ни Дмитрий Степанович, ни человек, которого он ждал, не стремились афишировать свое знакомство и, встретившись случайно на улице, вряд ли сняли бы друг перед другом шляпы. Гапонов был слишком известной персоной, и все знали его исключительно с хорошей стороны.
В машине становилось душновато. Дмитрий Степанович ослабил галстук, повернул в замке ключ и включил кондиционер.
Человек не опоздал. Как только из открытого окошка соседнего дома заиграли позывные «Маяка», в стекло правой двери постучал. Гапонов взглянул на подошедшего, кивнул и поднял кнопочку.
Выбросив окурок на газон и хлопнув дверью, человек грузно опустился на сиденье.
– Проблемы? – коротко буркнул он. – Рассказывай.
Вероятно, соблюдение этикета его не интересовало и тратить время на приветствия он не считал нужным. Дмитрий Степанович достал сигарету, нажал кнопочку прикуривателя и переполненным обидой и горечью голосом произнес:
– Эта морда покойная, сука банковская, кажется, успела слить информацию.
– Кажется? Креститься надо. Успокойся. Какой-то бумажки не хватало?
– Бумаги были все, то-то и оно. Но где гарантия, что она не сделала еще одну распечатку?
– Сомневаюсь. Дома был только один экземпляр. Довольно хорошо спрятан. Делать копию не имело смысла.
– А компьютер? Там ведь все есть.
– Она держала информацию под паролем, который уже никому не назовет. Ты расскажи, что стряслось-то?
– Я пока ничего не могу утверждать, я просто изложу факты.
– Хорошо. И не гоношись. Спокойнее. – Человек почесал мочку уха.
Гапонов сделал глубокую затяжку.
– Неделю назад один из адресов, указанных в бумагах, посетил некий человечек. Он не представился, просто поинтересовался, не здесь ли находится офис фирмы «Валет». Ты понимаешь, что адрес фирмы фиктивный, поэтому меня сразу поставили в известность об этом визите.
– Ну и что? Фирма не является подпольной, мало ли кто мог зайти.
– Согласен. Но в течение следующих двух дней этот же человек, судя по описанию, посетил офисы «Дамы» и «Короля». Теперь дошло? Это уже закономерность. Очень тревожная закономерность.
– Он что-нибудь выспрашивал?
– Ссылался на газетную рекламу, где якобы указаны адреса. Но никакой газетной рекламы не было. Остался еще «Туз», вероятно, на днях он объявится и там.
– Надо было позвонить мне сразу после второго визита.
– Я все-таки надеялся, что это случайность… Черт, как не вовремя. Главное, ума не приложу, кто это может быть. Органы? Или какой-нибудь безутешный хахаль? Органы совсем не в жилу.
– Органы обычно «ксивами» светят и церемониться долго не будут – за шиворот и в отдел. А хахаль? У нее был хахаль?
– Да черт ее знает… Может, и был урод какой. Сейчас не спросишь. Во всяком случае, жила она одна. Да ты и сам лучше знаешь. Где-то есть бывший муж, но он спился и вряд ли будет совать свою красную носяру в дела бывшей и к тому же покойной жены. Он даже на похороны не явился.
– Хорошо, я все понял. Человеком займемся.
– У нас все сейчас на мази. Намечается торжественная закладка «символического кирпича» в фундамент будущего детского дом. Приглашены очень высокие лица. Возможно, будет даже представитель Президента. Подготовлены пресса, телевидение. Есть предварительная договоренность о новых кредитах, есть…
– Я все это знаю – и про «кирпич», и про кредиты. Не переживай. Никакой утечки не произойдет, и никто в твои дела нос совать не будет.
– А если это менты?
– В органах полным-полно хороших и замечательных людей, которые всегда готовы помочь.
– У них там сейчас эти, как их, «Чистые руки».
– Я считал тебя умнее, Дмитрий Степанович. У кого надо, всегда чистые руки. Прямо сияют белизной. – Собеседник Гапонова вновь почесал ухо, вероятно, это было дурной привычкой.
– Понятно. Ты позвонишь мне?
– Если сочту нужным. Работай спокойно. Наверное, у тебя и так хватает проблем.
– Да уж…
Человек, опять забыв об этикете, молча толкнул дверь, выгрузился из машины и пошел в сторону арки.
Дмитрий Степанович поправил галстук и, посмотрев вслед удаляющемуся человеку, недовольно хмыкнул:
– Все знаю, все знаю… Покровители херовы. Не могли с бабой толком поговорить, сиди вот, переживай. Сами прокололись, а теперь за этого визитера с меня такую долю снимут… Все им мало, все у них «по понятиям».
Гапонов завел двигатель, вывел машину со двора на проспект.
На самом деле он прекрасно понимал, что без этих людей у него вообще ничего не вышло бы, и ворчал он просто для того, чтобы выпустить пар.
Такой замечательный день, такие заманчивые перспективы. Спокойнее, Дмитрий Степанович, осталось немного, совсем немного.. Без нервов и риска можно только пособие на бирже получать. Остановиться? Срок? Нет, еще не срок. Надо играть, пока есть ходы. Не будет ходов, вот тогда и срок. Поиграем.
Пальчик нажал кнопочку магнитолы. «Как там наш любитель шампуня? Поймали?»
– Вот это влип!!! По полной схеме. Как в классическом анекдоте про любовника и шкаф. Не, мужики, все ведь тип-топ было. Я ее, красавицу списанную, пять раз переспросил – точно муж уехал из города? «Точно, Витя, точно. Сама на поезд сажала». Витя и раскатал губу, расслабился. На шампанское разорился, на розочку. Пришел. Шампанским отсалютовал, огурчиком закусил и за дело. А чего в любовь играть, люди взрослые. Только, понимаешь, овладевать начал, звонок, блин! Ленка на цыпочках к двери и в глазок глядь. Да хоть бы музон вырубила. «То ли девочка, а то ли варенье». Возвращается сама не своя, лица на роже нет. Сюрприз. Муж! Ура!
Такой душевной обиды, мужики, я не испытывал никогда. Очень пожалел, что я не Копперфилд. Махнул бы простынкой – и нет ничего. Ни шампанского, ни огурчиков, ни дыма сигаретного, ни койки, ни, главное, меня. А не Копперфилд я! А муж, бестия, заподозрил неладное, барабанит в дверь кулаком. «Открывай, – кричит, – корова! Лучше по-хорошему, знаю, что с мужиком сидишь!»
Ленка сопли пустила. «Все, – говорит, – убьет ведь, сердешный. У нас топор в прихожей острый, как бритва». Я к балкону, да куда там – девятый этаж. Честно скажу, меньжа хватила, забегал по комнате, как вшивый по бане. И ствол как на грех не захватил, со стволом-то, дружком-приятелем железным, никакой муж не страшен – что рогатый, что лысый.
Но поздно горевать, надо выкручиваться из неприятности. А рогатый наш уже фомочку где-то раздобыл и к двери прикладывается, покрикивая всякие глупости типа: «Убью, чучело, зарежу, с балкона выкину!» Ну, понятно, что не «Сникерсом» угостить хочет, мог бы и не орать на всю лестницу.
В общем, выручила мою ментовскую шкуру опять она, оперативная смекалка. Прикинул я, что дверь двойная, минут десять рогатый всяко провозится, быстренько к телефону шмыгнул и в дежурку звоню.
«Брат Михалыч, выручай! Присылай срочненько машинку по такому-то адресу, тут деятель один двери снимает, не иначе квартирку обнести намеревается. Ручонки ему заломайте, в отдел отвезите и поместите в отдельный пятизвездочный номер. Где-нибудь так до утра. Только не тяните, подъезжайте быстрее, иначе беда. Я утром приду и непременно с ним разберусь».
Михалыч заныл, законник хренов, мол, не могу до утра, только на три часа право имею, для установления личности. Но я уговорил. «Если что, все на меня вали, можешь даже рапорт на содержание от моего имени нацарапать. Только скажи мужикам, чтобы кисель в подъезде не разводили, в детективов не играли – ручонки папику по-быстрому, по-тихому заломали, и в камеру».
Все! Время полетело. Что самое сложное в нашей работе? Ждать и догонять. Именно так.
Первую дверь душегуб сковырнул через пять минут после того, как я повесил трубку. А нашими и близко не пахнет. Пахнет переломом основания черепа. Моего, естественно, черепа. На моей же, блин, территории. Для наших молодцов на час опоздать все равно что совсем не опоздать. Группа быстрого реагирования, мать их за ногу…
