ГОСПОДИ, ХРЕНЬ-ТО КАКАЯ.
– Сандерлин, в последних боях тебе, должно, досталось?
– Нетсэр. Я победил Бобби Кальдерона, а Рамону Санчесу проиграл только по очкам. Сэр, а как вы думаете – в день суда мистер Нунан закажет нам горячий обед?
Достаю наручники:
– Надень. Я схожу отлить.
Джонсон вылез из постели – зевая и потягиваясь. Попробуем батарею – толстые трубы – никакого балласта.
Окно открыто – высота девять этажей; недоносок мулат, ухмыляясь:
– Сэр, а как вы думаете – у Иисуса какая тачка? Я двинул его башкой о стену и вышвырнул орущее тело из окна.
Отдел убийств Полицейского управления Лос-Анджелеса: самоубийство, дело закрыто.
Окружной прокурор: по всей вероятности, самоубийство.
Подтверждения – Джуниор, Руис: Сандерлин Джонсон – сумасшедший.
Слушайте:
Я понаблюдал, как он читал, задремал, проснулся оттого, что Джонсон объявил, что может летать. И выпрыгнул из окна – не успел я ему возразить.
Допросы, допросы: федералы, полиция Лос-Анджелеса, люди из офиса окружного прокурора. Вкратце: Джонсон приземлился на припаркованный «де сото», умер по пути в больницу. Свидетелей никаких. Боб Галлодет, кажется, доволен: расследование его оппонента, считай, провалилось. Эд Эксли: детальный рапорт к десяти утра на его столе.
Уэллс Нунан: позор полиции – некомпетентность юриста. Подозрительно так: припомнилось мое старое прозвище – Вышибала.
Не говоря уже: статья 187 – умышленное убийство.
Не говоря уже: частные расследования.
Не говоря уже: междепартаментские обвинения.
Я поехал домой, принял душ и переоделся – репортеров у дверей пока не видать. В центр, платье для Мег – я покупаю ей что-нибудь всякий раз, когда убиваю человека.
10: 00
Ожидают: Эксли, Галлодет, Уолт Ван Метер – шеф Разведывательного отдела. Кофе-плюшки – ё-моё. Я сел. Эксли:
– Лейтенант, полагаю, вы знакомы с мистером Галлодетом и капитаном Ван Метером.
Галлодет, сияя:
– Так мы со студенческих времен «Боб» и «Дейв», и я не собираюсь притворяться, что меня возмутили вчерашние события. Ты видел сегодняшнюю «Миррор», Дейв?
– Нет.
– «Федеральный свидетель разбивается насмерть». И подзаголовок: «Последние слова самоубийцы: „Аллилуйя, я умею летать!"». Каково?
– По-моему, полная чушь. Эксли, холодно:
– Это мы с лейтенантом обсудим потом. В каком-то смысле это касается того, зачем мы здесь собрались, так что приступим.
Боб, прихлебывая кофе:
– Политические интриги. Уолт, расскажите ему. Ван Метер откашлялся:
– Вкратце… Разведывательному отделу и раньше приходилось вмешиваться в политику, и вот теперь у нас новая цель – прокоммунистически настроенный юрист, который недавно, э-э, резко выразился в адрес Полицейского управления и лично мистера Галлодета.
Эксли: «Продолжайте».
– Итак. На следующей неделе мистер Галлодет должен избираться на первый срок. Он сам в прошлом – полицейский и прекрасно нас понимает. Его полностью поддерживает Полицейское управление и кое-кто в муниципальном совете, но…
Галлодет перебил его:
– Мортон Дискант. Он идет ноздря в ноздрю с Томом Бетюном на выборах члена совета от Пятого округа и не одну неделю треплет мое имя во всех газетах. Всем вам прекрасно известно, что пять лет я был простым следователем и как мне удалось выдвинуться – только после того, как Эллис Лоу подал в отставку. Слышал, он некогда заигрывал с мистером Нунаном, с которым нам придется схлестнуться только на выборах 1960 года, а Бетюн – наш человек. Конкуренция будет жесткой. Дискант честит нас с Томом, называя ультраправыми ублюдками, а население нашего округа на двадцать пять процентов – негры, большинство из которых – зарегистрированные избиратели. Вот и представьте.
И – решающий рывок:
– Дискант набирает обороты среди чернокожих за счет «Чавес Рейвин» – мол, голосуйте за меня, и тогда ваши мексиканские братья не будут изгнаны из своих лачуг, чтобы уступить место бейсбольному стадиону для «правящего класса». Пока голоса распределились пять к четырем, а окончательное голосование состоится только в ноябре – то есть уже после выборов в горсовет. Бетюн, как и Боб, – исполняющий обязанности, так что, если его не выберут, он будет вынужден покинуть пост до окончательного голосования. Если выберут Дисканта, все пойдет прахом. Мы все – цивилизованные белые люди, и знаем, что строительство стадиона для «Доджерс» необходимо – так давайте за это бороться.
Эксли, с улыбкой:
– Мы с Бобом познакомились в пятьдесят третьем, когда он был сержантом Бюро. В тот самый день, когда он получил диплом юриста и вступил в республиканскую партию. А теперь аналитики утверждают, что ему быть окружным прокурором всего два года – в шестидесятом его выберут генеральным, а потом? Как насчет губернатора?
Все рассмеялись. Ван Метер:
– А я – когда он был патрульным, а я – сержантом. Теперь мы – «Уолт» и «мистер Галлодет».
– Я все еще «Боб». А еще вы называли меня «пацан».
– И еще раз назову, Роберт. Если откажешься от своей идеи легализовать игорный бизнес.
Глупая шутка – вряд ли закон будет принят законодательными органами штата. Карты, автоматы, букмекеры – в пределах отдельных районов – большие налоги. Правда, полицейским это очень не нравилось – полагаю, Галлодет придумал это дело рейтинга ради.
– Он передумает – он же политик.
Но никто не рассмеялся – Боб смущенно прокашлялся:
– Похоже, «дело боксеров» провалилось. Джонсон мертв, и теперь нет ни одного стоящего свидетеля, и у меня такое впечатление, что Руис нужен Нунану только из-за своей репутации.
– Ну да, он же вроде как местная знаменитость. По слухам, Микки К. предпринял вялую попытку покуситься на его контракт, так что Нунан не прочь воспользоваться и репутацией Микки.
Эксли – отбрил:
– Ах да, вы же у нас эксперт по Микки Коэну.
– Мы общались, шеф.
– Вот как? И по какому вопросу?
– Я дал ему бесплатную юридическую консультацию.
– На тему…
– На тему: «Не связывайтесь с полицией Лос-Анджелеса» или «Берегитесь шефа всех следователей Экс-ли, он никогда не говорит, чего именно он хочет».
Боб, спокойно:
– Будет вам. Меня попросил собрать вас мэр Поулсон, так что не будем тратить его время. У меня есть идея – надо переманить Руиса на нашу сторону. Будет ключевой фигурой в деле умиротворения мексиканцев в «Чавес Рейвин», а если понадобится, и в пиар-кампании. Кажется, у него есть судимость – ограбление, если не ошибаюсь?
Я кивнул:
– Срок в колонии для несовершеннолетних за кражу со взломом. Слышал, он был членом воровской шайки, а его братцы до сих пор криминалом промышляют. Ты прав – надо его использовать. Посулим ему, что, если он согласится с нами сотрудничать, его семью никто не тронет.
Ван Метер: «Мне нравится». Галлодет:
– А что Дискант?
Я нанес еще один удар:
– Он ведь «розовый», так? Значит, у него есть дружки-комми. Я найду их и прижму к ногтю. Они попадут на ТВ и заложат его как миленького.
Боб, качая головой:
– Не согласен. Слишком все расплывчато, к тому же времени в обрез.
– Девочки, мальчики, выпивка – дайте мне какую-нибудь слабость. Послушайте – прошлой ночью я прокололся. Дайте мне шанс исправиться.
Тишина – долгая, оглушительная. Ван Метер, со вздохом:
– Слышал, он любит молоденьких. Тайком гуляет от жены. Особенно девочек из колледжа – юных, неиспорченных.
Боб, моментально гася усмешку:
– Давайте попросим Дадли Смита. Он не раз занимался подобными вещами.
Эксли, со странной воодушевленностью:
– Нет, Дадли не надо. Клайн, вы знаете людей, которые могли бы помочь?
– Я знаком с ребятами из «Строго секретно». Я могу попросить Пита Бондюрана сделать фото, а Фреда Турентайна – установить жучок. А наш отдел как раз на прошлой неделе накрыл бордель, и у меня есть на примете подходящая девчонка – ей светит срок.
Присутствующие переглядываются. Эксли, с полуулыбкой:
– Тогда реабилитируйтесь, лейтенант.
Боб Г. – дипломат. «В университете он давал мне списывать. Будь снисходителен, Эд».
Прощальная реплика – встал и вышел. Ван Метер поплелся следом.
Давай.
– Федералы потребуют расследования, как считаете?
– Сомневаюсь. В прошлом году Джонсон прошел трехмесячное обследование в психиатрической лечебнице Камарильо, и тамошние доктора сказали Нунану, что его состояние нестабильно. Шестеро фэбээровцев пытались найти свидетелей, но безуспешно. С их стороны было бы глупо начинать расследование. Вы пока чисты, тем не менее мне не нравится, как это выглядит.
– Вы имеете в виду преступную небрежность?
– Я имею в виду ваши долгие и, к сожалению, общеизвестные связи в криминальном мире. Мягко говоря, вы «знакомы» с Микки Коэном – а именно его фигура должна была быть в центре расследования, которое угробила ваша «небрежность». Люди с воображением легко могут превратить «небрежность» в «преступный сговор», а в Лос-Анджелесе полно таких людей. Вот видите, как…
