Гуров подчинился. Джип замер на обочине. В наступившей тишине отчетливо послышался приближающийся рокот вертолетного мотора. Гуров больше не смотрел вверх. Он сидел неподвижно, с каменным лицом и почему-то считал в уме от ста до единицы. Наверное, чтобы в голову не лезли всякие мысли.
Трегубова же, напротив, охватило лихорадочное возбуждение. Он тяжело дышал, беспрестанно озирался и что-то неразборчиво бубнил себе под нос. Это вывело из себя даже Марию.
– Перестаньте дергаться! – вдруг сказала она. – Вы можете вести себя нормально? Мне больно руке!
– Плевать на твою руку! – рассеянно сказал Трегубов. – Тоже мне принцесса на горошине. Твое дело помалкивать. Сейчас ты не кинозвезда, а вроде барашка на вертеле. Так что закрой рот и не мешай мне думать…
Гуров скрипнул зубами и мысленно произнес: «Сорок четыре… Сорок три…» Вертолет уже висел совсем низко над землей. Видимо, оттуда пытались рассмотреть, та ли машина стоит на обочине. Потом вертолет сорвался с места, сделал небольшой круг, пошел вниз, и из него вдруг выпала сумка. Кувыркаясь, она полетела вниз, с силой ударилась о землю, подпрыгнула и скатилась в поросшую травой яму. Вертолет круто пошел вверх, развернулся и в считаные секунды растаял в синеве.
– Есть! – выдохнул Трегубов, едва не подпрыгнув до потолка.
Мария негромко охнула от боли. Гуров не выдержал:
– Ты бы правда поменьше дергался, Трегубов! Хоть ты и не джентльмен, но сдерживать-то себя надо. Или ты у нас уже полный отморозок, которому вообще на все плевать?
– Угадал! – недобро ответил Трегубов. – А теперь, умник, вылезай из машины и шуруй за мешком с деньгами! Маша, естественно, здесь остается, – из его горла вырвался какой-то диковатый смешок.
Гуров открыл дверцу и впервые за всю поездку посмотрел на жену.
– Все будет хорошо, – сказал он.
– Само собой! Все будет отлично! – раздраженно воскликнул Трегубов. – Если ты сейчас принесешь деньги, а не бумажки, ну и так далее… Все будет просто роскошно! А теперь – бегом! Одна нога здесь – другая тоже здесь!
Гуров шагнул в сторону от автомобиля и оглянулся. Оба, и Трегубов, и Мария, напряженно смотрели на него. Гурову показалось, что он видит в глазах Трегубова тусклый волчий огонь. Он отвернулся. И в это время позади раздался негромкий хлопок и вслед за ним пронзительный вскрик Марии.
Гурова словно ошпарило. Он круто развернулся и буквально вломился в машину. Вряд ли он что-то сейчас соображал, но то, что Мария, кажется, жива, все-таки понял. Но что-то было не так. Вцепившись свободной рукой в подлокотник переднего кресла, Мария, бледная как смерть, с ужасом смотрела на своего мучителя, почти не реагируя на Гурова, который, схватив ее за плечи, кричал: «Ты жива?!»
Он смотрел только на жену и никак не мог понять, почему она не отвечает, пока тоже не посмотрел на Трегубова. Тот был неподвижен и будто спал, уткнувшись лицом в кресло. Еще минуту назад полный ярости и азарта, теперь он был спокоен и безразличен ко всему на свете. Обмякшая фигура чем-то напоминала чучело, набитое сеном.
– Руку! – прошептала Мария. – Руке больно!
Гуров наконец-то пришел в себя. Быстро пошарив по карманам, он нашел ключ и разомкнул наручники. И тут же почти на руках вытащил Марию из машины. Поставив жену на землю, он снова придержал ее за плечи и тревожно спросил:
– С тобой все в порядке?
Она уронила голову ему на грудь и заплакала.
– Что это было? Он мертв? – спросила она.
Гуров наконец убедился, что с Марией ничего страшного не случилось. Она была перепугана, измучена, но жива и здорова.
– Подожди немного, ладно? – сказал он и опять нырнул в машину.
Трегубов завалился теперь набок, сползая головой по дверце. На его молочно-белом, мгновенно изменившемся лице бисеринками рассыпались капли крови. Надо лбом темнела страшная клокочущая рана. До Гурова кое-что начало доходить. Он повернулся и посмотрел на упаковку холодильника в багажном отделении. Присмотревшись, он заметил наконец несколько отверстий, замаскированных под иностранные буквы.
– Ну да! Да! Здесь я! – вдруг глухо донеслось из коробки. – Помоги же, черт возьми, вылезти, а то я тут спекся к чертовой матери!
Гуров спрыгнул на землю и отвел Марию в сторону.
– Все кончено, – ласково сказал он. – Больше нечего бояться. Сейчас мы поедем домой. Не на этой машине, не волнуйся. Ты только подожди немного. Нужно сделать одно дело.
Он открыл багажное отделение и, не церемонясь, разломал упаковочную коробку. Оттуда появился красный, как рак, и мрачный, как туча, Крячко. Отдуваясь и нецензурно выражаясь, он обошел кругом машину и заглянул в салон. С минуту он рассматривал труп Трегубова, а потом сказал с тоской:
– Скотина он был, а все равно на душе погано. Он ведь теперь мне по ночам будет сниться, гад!
– Ты Марию спас, – тихо сказал Гуров. – Он ведь нас не пощадил бы. Ему свидетели совсем ни к чему были.
– Это с самого начала было ясно, – согласился Крячко. – Потому и рискнули. Хорошо тут Ваня подвернулся – он в службе собственной безопасности служит. У него эта тачка для другого дела была подготовлена, но мы решили, что можно попробовать. Он на твой «Пежо» какой-то радиоуправляемый прерыватель поставил и «жучок», по которому все ваши разговоры прослушивались. В нужный момент он твой мотор заглушил и свою тачку подставил. Мы рассчитывали, что Трегубов должен на это клюнуть. Ведь деньги совсем рядом были. Ставить точку вроде рановато было. Ну, слава богу, так и вышло. А когда он на секунду отвлекся, я ему в шею выстрелил. С такого расстояния это верная гибель.
Гуров ничего не сказал, и вдруг они оба, не сговариваясь, повернулись и посмотрели на Марию. Опустив плечи, она потерянно стояла у края дороги и бездумно смотрела на зеленую траву под ногами. Бледность еще не сошла с ее лица.
– Ты бы за сумкой все-таки сбегал! – попросил Крячко. – Бабки-то там самые настоящие! Правда, говорят, купюры не те, что этот просил… Ну да теперь неважно. Я бы и сам сбегал, да не хочу на глаза Марии попадаться. Я ведь для нее сейчас что-то вроде ангела смерти. Пусть отойдет сначала… А я сейчас потихоньку сяду и уеду на этой тачке. С глаз долой – из сердца вон, как говорится.
– А нам попутку ловить, что ли? – удивился Гуров.
– Да за вами сию минуту его превосходительство подъедет – лично, – сообщил Крячко. – А вы пока вдвоем побудьте, воздухом подышите, поговорите на отвлеченные темы… Короче, сам сообразишь что-нибудь.
Он махнул рукой и, горбясь, шагнул к машине. Запрыгнул на место водителя, хлопнул дверцей и завел мотор. Джип сорвался с места, развернулся и помчался к Москве. Гуров с нежностью посмотрел на жену и пошел к ней, мучительно придумывая слова, которые сейчас следовало сказать. Но в голове его была странная пустота и еще неостывшая тревога. В какой-то момент ему даже вдруг показалось, что весь ужас никуда не исчез, и он снова у них за спиной, и стоит обернуться…
Он резко обернулся, но за спиной ничего не было, кроме сверкающей на солнце дороги, синего неба и исчезающих за горизонтом облаков. А по дороге, отчаянно сигналя и вращая «мигалкой», мчалась в их сторону служебная «Волга» генерала Орлова, а за ней еще одна машина с синей полосой, и еще «Скорая» со включенной сиреной.
– Вот попали! – буркнул под нос себе Гуров, глядя на эту кавалькаду. – Только от одной напасти избавились, как тут свои навалились! До смерти ведь теперь перепугают!
Гуров видел, что джип, на котором ехал Крячко, по пути был остановлен, и к нему тут же подсели двое в милицейской форме. Не слишком-то уютно им будет в этой машине, подумал Гуров, но ему было еще хуже.
Между тем кавалькада продолжала движение, и вскоре машины затормозили на обочине в двух шагах от Гурова. Из ухоженной служебной «Волги» первым выскочил генерал Орлов – выскочил сломя голову, с перекошенным от суеверного ужаса лицом – и первым делом бросился к Марии.
– Жива?! – выкрикнул он, хватая ее за плечи и заглядывая в глаза. – Жива, слава богу! – Он обернулся к топтавшимся за его спиной медикам из «Скорой» и почему-то погрозил им кулаком. – В больницу немедленно! В самую лучшую! Чтобы глаз не спускали… – Голос у него сорвался, и он сердито отвернулся.
– Да вы не волнуйтесь, – рассудительно заметил врач «Скорой». – Мы все сделаем, что положено. Не бросим же мы нашу любимую актрису!
Мария обвела всех непонимающим взглядом и тихо сказала:
– Я ничего не соображаю – какая больница? Зачем? Я никуда не поеду!
Врач оттеснил генерала и осторожно взял Марию под локоть.
– Поверьте, это необходимо! – сказал он. – Вы пережили такой стресс… Это ненадолго. Успокоительные, покой, психолог с вами побеседует. Мы вас быстро отпустим. Но небольшой осмотр необходим, поверьте!
Гуров подошел ближе и наклонился к жене.
– В самом деле, – виновато сказал он. – Сейчас так будет лучше. Тебе нужна поддержка, а у меня еще куча дел. Прошу тебя, поезжай! А когда тебе будет лучше, я отвезу тебя домой.
