Первым делом он обратился к Лере. Она о кассетах никогда ничего не слышала и понятия не имела, о чем идет речь. Вариант "спросить у деда" был отметен сразу же. Девушка долго пыталась объяснить своему возлюбленному, что не может разговаривать с человеком, которого люто ненавидит, и тем более не может задавать ему вопросы и требовать на них ответа. Игорь этого не понимал, для него такие тонкие психологические нюансы были слишком сложны, поэтому он пытался настаивать. Но Лера, как ни странно, оставалась непреклонна.
– Если я начну с ним разговаривать, он сядет мне на шею. Я не могу этого допустить, он – убийца моих родителей, – повторяла она, умоляюще заглядывая Игорю в глаза. – Надо придумать другой способ узнать про эти кассеты.
– Вот ты и придумай, – по-детски огрызался Игорь, который сразу начинал плохо соображать, когда что-то не получалось с первого раза.
Лера думала несколько дней. И наконец придумала.
– Послушай, – сказала она, сидя на коленях у своего кумира перед камином в красивом загородном доме, – а что, если найти этого шантажиста и убить его?
– Ты что?! Игорь от неожиданности столкнул девушку с колен и вскочил с дивана.
– Что ты такое говоришь? Как это – убить? В тюрьму собралась?
– При чем тут тюрьма? – Лера улыбнулась. – Я туда не собираюсь. Надо придумать, как его найти. Его надо выследить. Потом наймем человека – и он его убьет, вот и все. Я прочитала много детективов про шантаж и точно знаю, что человек, который кого-то шантажирует, никогда об этом не рассказывает. И никто даже не подозревает, что между ним и тем, кого он шантажирует, есть какая-то связь. А уж если между тобой и шантажистом стоит еще и наемный убийца, тогда вообще никаких концов не найдешь. Понимаешь?
Игорь поразмыслил немного, и ему показалось, что в словах Леры есть своя логика. Он поцеловал подругу и поощрительно похлопал по спине.
– А как мы будем искать этого типа? – спросил он, принимая предложенное решение.
– Надо найти кого-нибудь, кто знает, как это делается, – деловито сказала Лера. – Я уже все продумала. У меня есть знакомый, он учится в институте, где готовят милиционеров-оперативников. Давно в ухажеры набивался, но я его не поощряла. Можно приблизить его к себе и попросить помочь.
– Бесплатно? – усмехнулся Вильданов. – Или за красивые глаза?
– Ну не будь таким циничным, Игорек. Это ты всего в жизни попробовал с малых лет, а Сашка нормальный парень. Если дать ему понять, что со временем ему все будет, так в лепешку разобьется.
Игорь "дал добро", не особенно задумываясь над тем, как его преданная подружка собирается "приближать" к себе юного поклонника-милиционера. Так в решение проблемы был включен рядовой милиции, второкурсник Александр Барсуков. Он, казалось, что-то нащупал, какую-то, ниточку ухватил, но в этот момент его убили. Все нужно было начинать сначала. Но других знакомых милиционеров у Леры не было, и она день и ночь ломала голову над тем, что еще можно сделать, чтобы помочь Игорю. А время шло. Шантажист звонил каждые дватри дня и ехидно осведомлялся о ходе поисков. И день большого концерта приближался неотвратимо.
Зотов терпеливо ждал, когда Лера наконец успокоится и перестанет плакать.
– Пойдем в комнату, – сердито сказал он. – Надо сесть и все тщательно обсудить. И запомни, деточка моя, если хочешь помочь Игорю, то слушаться ты должна не его, а меня. Ты думаешь, я не понимаю, как ты ко мне относишься? Для тебя один свет в окошке – Игорек твой ненаглядный, а все, что мешает тебе быть рядом с ним, тебя раздражает. Так вот, имей в виду: Игорьсущество совершенно беспомощное и безмозглое, и, хотя тебе неприятно это слышать, ты должна об этом помнить. Он сам себе помочь не может, и, если ты хочешь быть ему полезной, тебе придется прислушиваться к тому, что говорю я. Я, а не он. Ты поняла?
Лера молча кивнула, вытирая слезы надушенным платочком. Тщательно наложенный в салоне красоты макияж, конечно, приказал долго жить, но какое это теперь имеет значение, когда все так обернулось!
Игорь валялся на диване в гостиной, выражение несколько помятого лица у него было малоосмысленное. Увидев девушку, он даже не поднялся, только вяло махнул рукой.
– Привет.
– Встань, урод, – резко сказал Зотов. – Женщина в комнату вошла. Сколько тебя можно учить?
– Так это ж Лерка, – удивленно-простодушно возразил Игорь. – Она ж своя.
– Встань, я сказал, – повторил Вячеслав Олегович. – Пойди умойся и возвращайся сюда.
Певец послушно сполз с дивана, запахнул халат, в котором так и ходил с самого утра, и поплелся в ванную. Вернулся он несколько посвежевшим.
– Значит, так, – начал Зотов, обращаясь к Лере, – насколько я понял из слов Игоря, речь идет о каких-то кассетах, которые якобы были на даче твоих родителей. Ты совсем не представляешь, о чем может идти речь?
– Нет, – покачала головой Лера, – понятия не имею.
– Знаешь, – задумчиво продолжал Вячеслав Олегович, – я целый день думал о том, что мне рассказал Игорек, и мне пришло в голову вот что. Среди друзей твоего папы были иностранные журналисты, двое или трое, я сейчас уже точно не вспомню. Вы оба тогда еще были слишком малы, так что не понимали, что происходило в стране. После смерти Брежнева… Вы хоть знаете, кто такой Брежнев?
– Конечно, – ответила Лера.
Игорь только кивнул, не очень, впрочем, уверенно.
– Так вот, после смерти Брежнева началась полоса разоблачений, сначала очень аккуратных, потом, после смерти двух следующих генсеков, все более и более активных. И иностранные журналисты, а особенно зарубежная разведка, очень этим делом интересовались. Все кинулись искать компрматериалы, причем не только на высокопоставленных чиновников, которые были на виду, но вообще на всех подряд. Я не исключаю, что твои, Лерочка, родители помогали своим друзьям-журналистам. Они, конечно, не собирали информацию, они этого и не умели, и интереса такого у них не было, они были людьми творческими. Но они вполне могли предоставить свой дом за городом для разных встреч и для хранения таких материалов, если между журналистами, разведчиками и контрразведчиками начиналась мышиная возня. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Лера обратила внимание, что обращается Зотов только к ней, Игорь в разговоре как бы и не участвует, хотя сидит тут же, рядом. И обращается Вячеслав Олегович к ней ласково, словно и не устраивал ей выволочку несколько минут назад на кухне. Конечно, она понимала, о чем говорит дядя Слава. Лера Немчинова была девушкой начитанной, а про подобные конфликты книжек написано немало.
– Если у твоих родителей хранились кассеты с такими материалами, то вполне понятно, что кому-то они понадобились. Прошло десять лет, но интерес к информации не утрачен. Но я подумал еще вот о чем: твой дедушка убил твоих родителей. Я понимаю, для тебя, Лерочка, это огромная трагедия, и ты не можешь простить деда. А ты когда-нибудь думала о том, что дедушка убил не только твоего папу? Он ведь убил собственного сына. И для этого нужны очень веские основания. Я бы посоветовал тебе над этим задуматься.
– Не было у него никаких оснований, – оборвала Зотова Лера. – Просто напился пьяный и схватился за ружье. Подонок, сволочь! Ненавижу его!
Зотов поднял руку, словно хотел остановить ее.
– Не все так просто, девочка моя. Я не верю в то, что твой дед мог банально напиться и перестрелять собутыльников. Эта сказка хорошо проходит в милиции, но не среди близких людей, которые хорошо знали семью. Твой дед был человеком спокойным и уравновешенным, в нем совсем не было агрессивности. Он очень любил твоего папу. И, между прочим, почти не пил. Что же такое могло случиться, чтобы он сделал то, что сделал? Разве ты сама его никогда не спрашивала?
– Нет. Чего спрашивать? Он убил моих родителей, оставил меня сиротой в восемь лет. Так что толку разговаривать об этом? Родителей все равно не вернешь, – с горечью ответила Лера.
– Это верно, – согласился Зотов, – но верно лишь отчасти. Лерочка, твоих родителей нет в живых, дедушка – единственный твой близкий родственник на этом свете. Ты живешь с ним бок о бок, под одной крышей. Так неужели тебе не хочется хотя бы понять, что тогда произошло? Я знаю, ты плохо относишься к деду, ненавидишь его всей душой, но, деточка, так жить нельзя. Нельзя ненавидеть человека за поступок, не понимая, почему он его совершил. Я уж не говорю о том, что нужно уметь прощать людей.
– Да разве можно простить такое? – закричала Лера. – Вам легко говорить, ваших родителей не убивали! Давайте я завтра их убью, а потом посмотрю, как вы будете меня прощать. Как у вас язык поворачивается…
– Хватит, – прервал ее Зотов. – Прекрати истерику.
Убийству оправдания нет, но это не означает, что мы не должны пытаться понять правду. Ты, между прочим, дорогая моя, до сегодняшнего дня вынашивала планы избавиться от шантажиста. Ты что же, на курорт его посылать собиралась, чтобы он не звонил больше нашему чудесному Игорьку? Ты его убить хотела.
