Ознакомительная версия.
— В результате всех разговоров, которые были в прессе после обнаружения взрывчатки в фундаменте гостиницы «Москва», у нас, я знаю, в буквальном смысле, перелопатили, перепахали весь архив. И ни черта не обнаружили. Было, правда, упоминание, что архивные документы особой важности, которые не успели вывезти из столицы в связи с немецким наступлением в октябре сорок первого года, подверглись уничтожению. Москва была уже тогда на осадном положении, сам помнишь.
— Ну да, конечно! Как же не помнить? Я и родился-то в пятьдесят седьмом, а ты — и того позже, памятливый ты мой! А про то, что много всего сожгли, это я тоже читал. Ну и что? Так же не бывает, чтоб не осталось совсем никаких следов.
— У нас, увы, все бывает. Но я еще попробую, займусь обязательно, прямо завтра с утра.
— Давай, если что, переговори со Славкой. Он знает в лицо многих ветеранов по своей, милицейской линии. Не может быть, чтобы в те годы эти люди не пересекались. Одну ж миссию исполняли, одну и работу делали.
— А Грязнов не станет нос задирать? Он же нашу контору, я давно знаю, недолюбливает.
— Ты неправ, Паша. Славка недолюбливает, точнее, вовсе на дух не переносит раздолбаев всех мастей, неважно, из какого они ведомства. В том числе и из вашего. Потому что у вас их, по его твердому убеждению, больше. Вот поэтому, наверное, тебе и кажется, что у него негативное отношение ко всей «конторе». Нет, Паша, только к отдельной ее части. Объяснил?
— Объяснил! — захохотал Лаврентьев. — Ты бы это моему руководству объяснил!
— Кстати о руководстве. Сделай мне одолжение, заскочи в ваш архив и договорись с его начальством о том, чтобы оно выделило мне время для разговора по интересующей нас теме. Оно же всегда жутко занято. Или делает такой вид. И ежели не поставить заранее в известность о визите, будет жутко недовольно. Несмотря на указание верхней инстанции. А мне нужны нормальная беседа и понимание.
— Сделаю, — деловым тоном ответил Павел. — Тебе желательно на какое время?
— На середину дня.
— Нет вопросов.
— Я вот думаю иной раз, как хорошо, что в тебе не сидит это дерьмовое местничество, ущербно-самолюбивое отношение к собственному ведомству…
— Эка загнул!
— И тем не менее. Поэтому лично ты можешь звонить Славке в любое время дня и ночи и по любому вопросу либо с просьбой. И он не обидится и не пошлет подальше.
— Приятно слышать приятное, пан генерал. Задачу уяснил.
— А заодно, чую, и проснулся?
— Ну ты язва, Саня! — снова, уже совсем свежим голосом, захохотал Лаврентьев.
Следующий звонок Турецкий сделал Вячеславу Ивановичу Грязнову. Тот был бодр и абсолютно трезв, хотя Александр Борисович знал, что сегодня, в конце дня, Слава посещал охранно-сыскное агентство «Глория», коему приходился фактическим отцом-основателем и где ребята Дениса Грязнова, племянника Вячеслава и директора этого агентства, как раз сегодня отмечали очередную годовщину своего славного существования.
Почему славного? А просто «глория» с латыни переводится как «слава». Звали и Турецкого, но он был занят на Киевском вокзале. Сперва со взрывотехником, а потом с начальником вокзала Василием Григорьевичем Климовым. Сидел в его кабинете, куда начальник управления кадров приносил «дела» всех служащих, что называется, повзводно, поротно и побатальонно, имеющих отношение к службам этого разветвленного и многопланового, даже многоотраслевого предприятия с многотысячным опять же коллективом.
Постоянно советуясь с Василием Григорьевичем, Турецкий просматривал эти дела, обращая в первую очередь внимание на различные неясности или странности в их биографиях. Прошлые судимости, например. Муторное это дело, фактически бесконечное. Но ряд «личных дел» отложил в сторону и договорился, что конкретно работать с этими людьми будут в дальнейшем его сотрудники.
Говоря об этом, Александр Борисович уже думал, что к такому масштабному объему работы придется подключать и дополнительные силы — иначе группа просто не справится. Значит, будут «пахать» сотрудники транспортной прокуратуры и милиции, оперативники из госбезопасности. Общее дело, и права — недаром же говорил Костя Меркулов — даны руководителю группы самые обширные, фактически же неограниченные в плане привлечения необходимой помощи. Вот как крепко испугало заявление террористов! Значит, надо пользоваться выданными тебе правами. Ибо, если расследование будет тянуться долго и это все поймут, сразу ограничат. В первый раз, что ли?
А на торжество Турецкий так и не выбрался. Там, на вокзале, еще и на завтра осталась огромная гора работ, которую придется переворачивать. Но он позвонил в «Глорию», поздравил, извинился перед ребятами и поклялся подъехать днями, в первую же свободную минутку, чтобы «отметиться». И поэтому ему показалось странным, что Славка был трезв как стеклышко. О чем не преминул и сообщить.
— Так тебя же, Саня, не было с нами. Какое ж торжество без главного, почти, можно сказать, виновника? — просто объяснил Грязнов. — Мне и самому с этим нашим общим делом как-то в горло не лезло. Ну, есть новости, раз звонишь?
Турецкий рассказал о своем разговоре со взрывотехником и его предположениях, которые можно теперь считать вполне реальными. И в этой связи сообщил также о только что состоявшемся разговоре с Лаврентьевым.
— Ты, Слав, будь с ним помягче, что ли. Парень все переживает, как ты давеча отозвался о способностях его «конторы». Я тебя защищал, как лев. Он, кажется, понял, что ты не со зла, а по опыту некоторых прежних общений.
— Неужто сообразил? — удивился Грязнов. — Так с ним что, можно работать? Тогда, как говорится, у матросов нет вопросов. Подъехать не хочешь?
— Завтра с раннего утра, уже договорился, буду заканчивать с «личными делами» и сажать на них ребят. Ты своей Галке Романовой скажи — хватит бездельничать, жуликов ловить, пора за бумажки садиться. Воображаю, как она обрадуется, да?
— Истинно подарочек! А ты говори, Саня, не стесняйся, кого тебе еще надо? Я доложу министру, а уж он тебе ни в чем не откажет.
— Я бы на твоем месте, старик, не острил, а завтра же, тоже рано поутру, занялся поиском. Впрочем, ничего повторять не буду, Паша сам тебе позвонит. Славка, по своей линии пошарь среди ветеранов, вдруг повезет? Почему-то я в твоих стариков больше верю, чем в гэбэшных.
— И правильно! — вмиг воодушевился Грязнов. — Нашел кого с кем сравнивать! Конечно, найду! Какие могут быть разговоры. Но… заскочить действительно не хочешь? Я уверен, когда нам с тобой поручено та-акое дело, твоя Ирка возражать против поздних совещаний даже не посмеет. Она же политически вполне грамотная женщина и все безусловно правильно понимает.
— Ну что она понимает, это нам с тобой давно уже известно. А с другой стороны, черт его знает, а вдруг уговоришь?
— А я про что? — безудержно захохотал Грязнов. — Жду! У меня тут тоже кое-какие собственные соображения имеются…
2
Утром Турецкий снова сидел в кабинете начальника вокзала за круглым столом в углу, чтобы не мешать приходящим к начальнику сотрудникам, листал «дела», выписывал на отдельный лист возникавшие в связи с этим занятием соображения, а мысленно прикидывал одно из вчерашних предложений Грязнова, которое ему показалось вполне рациональным.
Славка предложил проверить в первую очередь всех новых сотрудников, поступивших на работу в последнее время, сделав особый акцент на тех, что появились в тех подразделениях, которые напрямую связаны с электропитанием, телефонизацией, прочей связью и вообще новейшими техническими разработками. А также тщательно проверить всех уволенных в последнее время. Аргументировал со свойственной ему лаконичностью человека, привыкшего иметь больше дела с уголовниками, нежели с честными гражданами:
— Ты пойми такую штуку, Саня. Если бы наши террористы раньше точно знали про закладки взрывчатки, думаешь, они стали бы ждать случая? Кстати, и что же за случай такой подходящий они выбрали, чтобы потом в Интернете трубить об этом на весь мир? Годовщина у них какая-нибудь? Семейный праздник или поминки по очередной жертве федеральных сил? Брехня! Значит, момент был не выбран, а просто выпал случайно. И только потому, что вообще кто-то узнал о закладке. Плюс к этому уже наверняка была проведена и необходимая проверка, так? Там же какая-то бригада работала. А никто, ни один человек, не знает, откуда она! Ты веришь этому? Чушь! А раз все-таки были хоть какие-то, пусть совершенно случайные, свидетели, значит, могут быть сделаны фотороботы — это на первый случай. И поскольку нам даны фактически неограниченные права, мы имеем основания взять всех сотрудников правоохранительных органов и служащих вокзала, которые якобы видели, но не обратили внимания, извини, за жопу! И они даже не пикнут, ибо у нас — особые полномочия! А ты будто боишься ими пользоваться.
Ознакомительная версия.
