Мысль о проволоке кажется разумной, но, тем не менее, если преследователь поступит так же, как сейчас Вашмен, то задумка не сработает.
Конечно, Харгит может просто ждать Вашмена на тропе с оружием наготове. Но такое поведение Харгиту вообще не свойственно. Он обычно устраивал смертоносную ловушку и ждал, что из этого получится. Если ловушка не достигала цели, тогда уже в ход шло ружье.
Граната не самое лучшее оружие против всадника. Осколками, возможно, его и ранит, но большая часть достанется лошади, да и ветки будут мешаться. Граната – оружие массового поражения; чтобы убить одного, нужно взорвать ее совсем близко. Харгит ни за что не станет просто дожидаться за деревом, чтобы швырнуть гранату, – слишком велик риск промахнуться.
Весь напрягшись, Вашмен медленно двигался вперед, оборачиваясь при малейшем шуме. Он вглядывался в темноту и долго рассматривал каждое встречное дерево, прежде чем проехать мимо. То и дело он останавливался и вслушивался в ночь.
Тонкий слой замерзшего снега предательски скрывал неровности почвы и не давал вовремя заметить рытвины: один или два раза лошадь Вашмена оступилась и взбрыкнула.
Все это походило на старую мексиканскую игру в ракушки: угадай, под которой горошина? Да еще – что эта "горошина" из себя представляет?
Вашмен спускался по почти отвесному склону. Лошади Харгита садились на задние ноги и оставляли глубокие борозды в сугробах. Следы вели вниз к подножию и терялись на том участке, где землю покрывали обломки скал. Они стояли торчком, образуя причудливые нагромождения. Со своей высоты Вашмен видел, как следы, пересекая это место, уходили в лес.
Теперь вокруг стояла тишина, но ветер уже раньше смел с камней снег. Можно было идти, не оставляя следов, прыгая с камня на камень.
Харгит, скорее всего, ждет здесь.
Вашмен остановился среди деревьев и взвесил ситуацию. Склоны каньонов по обеим сторонам каменистого участка спускаются отвесно. Прежде чем перебраться на другую сторону полосы с валунами, можно переломать ноги лошади. Или же придется снова перевалить через гору и пуститься в обход. На это уйдет не меньше трех часов. Нет, засада, вероятнее всего, здесь. Может быть, Харгит сейчас смотрит на Вашмена. Три сотни ярдов до мишени, притом что луна светит в спину, – выстрел слишком рискованный, и Харгит, конечно, подождет другого случая.
Ладно, допустим, что майор здесь. Но как до него добраться?
* * *
"Да иди же", – нетерпеливо думал майор.
Он понял по тому, сколько всадник простоял на границе леса, что противник почуял опасность. Этого и следовало ожидать. Этот человек, кто бы он ни был, уже доказал, на что способен. То, что он не дурак, это точно. Ну, оно, пожалуй, и к лучшему. Мало чести сражаться с глупцами, помериться силами с достойным противником – другое дело.
Он найдет способ сюда проникнуть незамеченным. Вполне справедливо. Сейчас он, как рассудил майор, ждет, пока померкнет луна. По небу плыли тучи, но и в звездном свете виден был снег и серые валуны. Этот коп, наверное, оставит лошадь в лесу, а может, пошлет ее вперед, чтобы отвлечь внимание Харгита, пока сам он станет пробираться ползком под прикрытием валунов.
"Нет, ты так его и не увидишь, пока он сам не обрушится на тебя".
Харгит втиснул гранату в щель возле валуна и накинул петлю на чеку. Другой конец веревки он намотал на руку. Стоит потянуть – и граната взорвется. Она лежала за сорок футов от Харгита. От осколков его прикроет этот камень. Харгит не рассчитывал, что убьет копа гранатой, но взрыв отвлечет внимание преследователя, и тогда майор всадит в него пулю.
Если бы только не было так чертовски холодно! Даже сквозь одежду мороз пробирал до костей. Пальцы на ногах мучительно ныли, но это была иная боль, не как тогда, когда вел остальных через снежный ад зимнего бурана, не от усталости. Тогда он согревался при ходьбе, а это лучший способ не дать ногам онеметь от холода.
Никто из его прежних спутников даже не подозревал, чего ему стоило прокладывать путь в такую бурю. В конце ноги у него подкашивались, как у пьяного, Харгита шатало от усталости, а тело ломило от такой боли, что не передашь словами.
Нынешний холод – нечто другое, чем ярость снежного бурана. Ветра нет, воздух чистый и потому особенно холодный: пятнадцать, а то и все двадцать ниже нуля. Губы Харгита потрескались, глаза болели. Он все время сжимал и разжимал пальцы внутри перчаток.
В поле зрения появилась лошадь, и он наблюдал, как она приближалась. Всадника на ней не было.
Харгит всматривался в лес, надеясь заметить какое-либо движение, и подумал было, что увидел скользящую тень среди стволов, но полной уверенности у него не было, и он решил ждать. Здесь у него хорошее укрытие. Он сидел на корточках под стыком двух покрытых льдом валунов, образовавших нечто вроде пещерки, над которой нависал выступ скалы. Никто не смог бы подобраться к нему сзади. Коп должен или появиться прямо перед ним между валунов, или же попробовать добраться до Харгита сверху. Скорее всего, первое: он не захочет выдать себя, возникнув на фоне неба, когда станет карабкаться на скалу. Когда коп появится, Харгит потянет за веревку – тот должен услышать щелчок вылетающей чеки и нырнуть в укрытие – тут граната взорвется, и Харгит будет знать, где коп, а тот не будет знать, где Харгит. И тогда он выстрелит уже наверняка.
Харгит, сидя на корточках, согнул ногу в колене, приготовившись к рывку, и положил ружье поперек бедра. Потом осторожно закусил кончики пальцев правой перчатки, стянул ее с руки и запихнул в карман.
Сталь затвора и спускового крючка была ледяной. Он сомкнул на них руку, всячески стараясь не замечать боль от холода. Поместил указательный палец на спусковой крючок и поднял ружье, уперев левый локоть в согнутое колено и прижав приклад к плечу. Харгит был готов поразить любую цель в пределах видимости.
Он поднял правую руку, ощутив, как натянулась веревка. Это было хорошо: один рывок правой – и он выдернет чеку. Даже не придется снимать палец со спускового крючка.
Харгит ждал. Его дыхание морозным инеем оседало на затворе. Пальцы правой руки щипало от холода, но ничего, подстрелив копа, он сразу же разотрет руку и вновь наденет перчатку.
Он услышал невдалеке стук копыт и начал вглядываться в темноту, ожидая появления копа.
* * *
Вашмен полз между камней, согнув руки в локтях и держа ружье на манер пехотинца, но, когда добрался до скал, отложил его в сторону. Если дойдет до стрельбы, то она будет вестись с близкого расстояния, а пистолет для этого более подходящее оружие – им легче манипулировать. Он встал, припав к скале, возвышавшейся над ним, подобно башне, достал служебный револьвер из кобуры и переложил в карман куртки. Затем снял перчатку и взялся за рукоять револьвера внутри подбитого овчиной кармана.
Вашмен медленно пробирался среди камней. Нет, не крался, а шел, пригнувшись, чтобы в случае чего быть готовым к прыжку. Каждый поворот в лабиринте камней являл собой потенциальную засаду, и Вашмен постоянно останавливался, чтобы вглядеться в новые контуры, представшие его взору. Несколько раз он забредал в тупики и вынужден был возвращаться. Наткнувшись на подходящий утес, он забрался туда и осторожно поднял голову, чтобы осмотреться. Его взгляду предстало только хаотическое нагромождение камней. Лошадь двигалась за несколько ярдов от Вашмена; он мог видеть ее уши и луку седла, скользнувшие мимо. Он спустился вниз, обогнул утес и двинулся дальше.
Густые тени, казалось, таили в себе угрозу. Вашмен двигался очень медленно и беззвучно. Эта потеря времени тяготила его, ибо по-прежнему оставался шанс, что Харгита здесь нет вообще, что тот уже на полпути к равнине, пока он, Вашмен, тянет тут резину. Но Харгиту не удалось бы найти лучшего места для засады, и Вашмен полагался на то, что уже изучил характер майора.
Адреналин, попадавший в его вены, заставлял дрожать руки. Вашмен сделал шаг вперед, готовясь обогнуть большую скалу, когда услышал щелчок чеки, вылетевшей из гранаты, и бросился ничком на камни.
От грохота взрыва заломило барабанные перепонки. Осколки попали в скалу над его головой, и его осыпало градом горячих камней.
Вашмен перекатывался, в отчаянии ворочая головой, чтобы хоть краем глаза заметить Харгита, ибо тот наверняка был где-то рядом, ловя его на мушку. Он потянул револьвер из кармана, но тот застрял; Вашмен дергал изо всех сил, пытаясь вытащить оружие, и тут заметил Харгита в глубокой тени в пещерке между двумя валунами: снег отсвечивал белым на его землистого цвета лице, и черное дуло ружья смотрело прямо на Вашмена. Он понял, что не успеет пустить в ход револьвер прежде, чем Харгит убьет его, но решил все же попытаться.
Ствол ружья глядел точно на Вашмена, и он ждал выстрела, напрягшись всем телом, пока его рука, невероятно медленно – так ему казалось – поднимала револьвер. Но Харгит не стрелял. Глаза майора расширились от изумления и страха – он словно отказывался верить происходящему, – и Вашмен пальнул, не целясь. Промах – пуля отрикошетила от скалы, – и ружье дернулось в руке Харгита, но не выстрелило, а Вашмен поднял пистолет на вытянутую руку, нажал на спуск и отчетливо увидел, как отошла пола куртки Харгита, когда его тело содрогнулось от удара пули.
