Маклейн повертел листок, перевернул его и пробормотал:
— Может быть.
Домьер посмотрел на Лукаса.
— Я должен знать, чем все это закончится для меня, — добавил Маклейн.
Полицейский из отдела нравов наклонился к нему и сказал:
— Для начала я не стану выкидывать твою жирную бесполезную задницу из кресла.
— И ты сможешь рассчитывать на хорошее отношение со стороны полиции, — вмешался Лукас. — То, что ты печатаешь, — детская порнография — является нарушением закона. И мы конфискуем все, что с этим связано. Если мы будем недовольны, ты распрощаешься со своими компьютерами.
Бобби нервно посмотрел на копию, повернулся к Домьеру и раздраженно сказал:
— Кончай трогать мое кресло.
— Где журнал?
Маклейн потряс головой.
— Черт с вами! Идем.
Он развернул кресло и выкатился в короткий коридор, ведущий мимо ванной комнаты к двери спальни. Полицейские вошли туда вслед за ним. В комнате царил полнейший беспорядок: одежда валялась на стульях и шкафчиках, на полу лежали компьютерные журналы и книги по печатному делу. Над изголовьем кровати висела мощная лампа. Окна Маклейн закрыл листами черной бумаги, прикрепленными кнопками к рамам. Маклейн отодвинул старые кроссовки и распахнул двери большого стенного шкафа. Все полки были забиты дешевыми черно-белыми журналами.
— Вам придется просмотреть их, но больше у меня ничего нет. Здесь по три или четыре экземпляра каждого номера.
Лукас взял стопку журналов и принялся листать их. Половина была о сексе и фетишизме. Два журнала о превосходстве белой расы, один о хакерах, еще один о подпольных радиостанциях. Все выглядели одинаково: аккуратная черно-белая печать на дешевой бумаге, любительские дизайн и графика.
— Где был снимок?
— Я не могу сразу сказать. Я делаю свои журналы так: отправляюсь в книжные магазины и покупаю романы для взрослых. Беру оттуда отрывки и печатаю их, иногда немного изменяя, и вставляю фотографии, которые мне присылают люди. У меня абонентский ящик.
— У тебя есть список тех, кто выписывает твои журналы? — спросил Лукас.
— Нет, они распространяются через магазины для взрослых, — ответил Бобби и посмотрел на Лукаса. — Дайте-ка еще раз взглянуть.
Тот протянул ему листок, и Маклейн принялся изучать нижнюю часть страницы.
— Подождите минутку…
— А это еще что за фашистский бред? — спросил Домьер, просматривая один из журнальчиков. — Такое тоже продается в магазинах?
Маклейн подъехал к книжному шкафу, стоящему возле кровати, и начал просматривать журналы «Плейбой». Он искал анекдоты, напечатанные с оборотной стороны иллюстраций на развороте.
— Нет, их я печатаю на заказ. Нацистские брошюры, всяческие извращения, информация для хакеров, журналы для наемников — все за отдельную плату. Я сам делаю только порножурналы и журналы для фетишистов.
Он посмотрел на обратную сторону фотографии блондинки с бритыми на лобке волосами и проверил обложку.
— Вот. Я беру анекдоты из «Плейбоя», когда мне не хватает своего материала. Это номер за август, именно отсюда взята часть текстов, которые напечатаны внизу вашей страницы. Таким образом, вам нужно то, что вышло за последние шесть месяцев, то есть пятьдесят или шестьдесят журналов.
Домьер нашел фотографию десять минут спустя, пролистав половину журнала с названием «Очень хорошие мальчики».
— Вот она.
Лукас взял журнал и посмотрел на подпись и анекдот. Все сходилось.
На верхней части страницы был изображен обнаженный мужчина, стоящий боком к камере, чтобы продемонстрировать эрекцию. На заднем плане на разобранной постели лежал мальчик, усмехающийся прямо в камеру. Волосы падали ему на лоб. Паренек был худощавым и выглядел очень юным, наверное, моложе своего возраста. Голову он повернул так, что можно было разглядеть серьгу в ухе. В левой руке он держал сигарету. Левое запястье свободно лежало на бедре. На руке не хватало одного пальца.
Несмотря на плохое качество снимка, опознать мальчика не составляло труда, в отличие от мужчины на переднем плане. Он был виден лишь от бедер до колен и слегка не в фокусе: фотограф снимал юношу, а его партнер превратился в сексуальный объект.
— Так вы говорите, мальчик мертв? — спросил Домьер, глядя на снимок через плечо Лукаса.
— Да.
— Тут нам ничто не поможет, — сказал Домьер.
— И в самом деле.
Действительно, у кровати не было изголовья, и вообще какие-либо детали в кадр не попали, если не считать бежевого или коричневого ковра и пары спортивных туфель, стоящих слева. Впрочем, черно-белая фотография не давала возможности судить о цвете.
Лукас посмотрел на Маклейна.
— Где оригинал?
Бобби пожал плечами и откатил кресло на пару дюймов.
— Я выбросил его. Если бы я оставлял все это, то утонул бы в бумаге.
— А почему ты хранишь журналы? — Лукас показал на содержимое шкафов.
— Это мои рекомендации для людей, которые хотят знать, как я работаю.
Лукас повернулся к Домьеру.
— Если мы слегка взбодрим этого недоноска, например засунем его в ванну, кто-нибудь огорчится?
Полицейский из отдела нравов перевел взгляд с Маклейна на Лукаса.
— Хм, кому они поверят: двум офицерам или такому мешку с дерьмом? Ты хочешь им заняться?
— Проклятье, подождите минутку, — перебил его Маклейн. — Я вам дал все, о чем вы просили.
— Я хочу получить чертов оригинал, — резко сказал Лукас.
Бобби откатился еще на фут.
— Парни, у меня его нет, клянусь!
Лукас мгновенно шагнул к нему и наклонился так, что лицо Маклейна оказалось совсем рядом.
— А я тебе не верю, подонок!
Маклейн вновь откатился назад.
— Подождите. Пойдемте на кухню.
Они последовали за ним в коридор и через гостиную прошли на кухню. Маклейн направил инвалидное кресло к пластиковому помойному ведру, стоящему рядом с задней дверью, снял крышку и принялся вытаскивать бумагу.
— Посмотрите, вот обрезки последних оригиналов. Я кладу фотографию в лазерный принтер, сканирую ее и вставляю в журнал. А потом уничтожаю исходный материал. Смотрите, что остается. — Он показал Лукасу полоски блестящей бумаги — кусочки фотографии, снятой «Полароидом». — И вот еще.
Лукас посмотрел на обрезок — часть снимка обнаженной женщины, сидящей на восточном ковре. Маклейн передал ему еще несколько фрагментов, и теперь Лукас смог увидеть всю фотографию. Женщина занималась оральным сексом с мужчиной. Как и на фотографиях Джима Харпера, были видны только бедра и колени партнера. Маклейн бросил на пол разорванную коробку от пиццы и достал из ведра еще несколько полосок.
— А что с копиями, полученными на лазерном принтере? — спросил Лукас.
— С ними я поступаю точно так же, — сказал Бобби.
— Зачем ты их разрезаешь?
— Я не хочу, чтобы мусорщики нашли порнографические снимки и позвонили Домьеру, — ответил Маклейн.
— И ты ничего не оставляешь себе? — спросил полицейский из отдела нравов.
Маклейн оторвался от изучения содержимого помойного ведра.
— Послушайте, когда насмотришься на все это, оно превращается для тебя в марки по двадцать девять центов. К тому же люди, которые это присылают, иногда весьма агрессивны, поэтому я не хочу оставлять у себя конверты с адресами или сами фотографии. Мне не нужны неприятности.
— Ладно, — сказал Лукас и бросил обрезки фотографий Маклейну. — Так ты говоришь, что никогда не видел парня, который снимал этого мальчика?
— Это правда. Люди присылают мне письма, в некоторых лежат фотографии. И если их можно использовать, я вставляю текст и снимок в свой журнал. Вы удивитесь, когда узнаете, насколько отвратительные фотографии присылают чаще всего.
Они задали Маклейну еще несколько вопросов и вернулись к машине Лукаса, захватив все четыре экземпляра журнала.
— Мы выполнили свою задачу? — спросил Домьер.
— Ты все делал правильно, но я чувствую себя обманутым, — сказал Лукас. Он включил верхний свет в машине, снова открыл журнал и принялся изучать снимок. — Если принимать во внимание то, как разворачивались события: убит мальчик, затем в руки Лакортов попадает его фотография — я был уверен, что на ней есть нечто важное. Но тут ничего нет. Ничего.
Не слишком четкое изображение торса мужчины и юноша на заднем плане.
— Может быть, ты сумеешь выяснить, какой длины у него пенис, а потом начнешь работать с линейкой, — сказал Домьер с каменным лицом. — Скажем, будешь заходить в мужские туалеты.
— Неплохая идея. Почему бы тебе не присоединиться ко мне?
Лукас вырвал страничку с фотографией, сложил ее и засунул в карман куртки, а сам журнал выбросил на парковку.
— Проклятье! Я рассчитывал на большее.
Лукас гнал автомобиль с максимально возможной в темноте скоростью, но к югу от Грин-Бей попал в сильный снегопад. Порывы ветра бросали на ветровое стекло крупные хлопья влажного снега. На окраине Грин-Бей он притормозил возле «Макдоналдса», купил чизбургер, кофе и поехал дальше. К западу от Парк-Фоллза, на окружной автостраде F, он увидел два легковых автомобиля и пикап, стоящие посреди дороги, и сбросил скорость.
