Ознакомительная версия.
— Додик тебе не лох — владелец квартиры, который был-был, а потом пропал, через полгода его нашли в канализационном колодце, и никому не интересно кому продали его квартиру! А Дональд Табунов всегда был и теперь всем известен, как чисто вор и в натуре бандит! Вспомни задушевные слова из прекрасной песни: «Здесь убили налетчика, за него отомстят!». Или ты думаешь, что Додиков папа, Табунов-старший, он же криминальный авторитет по кликухе ДДТ, после убийства сына побежит с заявлением в полицию и будет слушать, как полицейские ему впаривают, что его сынуля сам себя застрелил по неосторожности? Ну нет, я не хочу играть в жмурики! Можно расправиться с осквернителем понятий другим, безопасным для нас, но зато очень опасным для Додика способом! Завтра по УДО выходит из Бутырки самый авторитетный авторитет Имярек. Давай попросим его собрать на толковище самых уважаемых авторитетов и вызвать туда на суд беспощадный Додика. Там, на толковище, мы и предъявим ему свои обвинения. Уверен, что справедливый приговор над опозорившим отцовские седины сыном вызовется исполнить Додиков батюшка, славный разнесенский авторитет ДДТ. Наподобие того литературного героя, о котором мы узнали из лекций молодого доцента филфака МГУ Толи Ранникова во время нашей последней отсидки, разгневанный ДДТ воскликнет: «Ну что, сынок, помогли тебе твои пидо… геи?! Я тебя породил, я тебя и убью!» А мы с тобой останемся в авторитете, как в шоколаде! Только нужно еще последить за Додиком, еще раз проверить твои подозрения, чтобы в случае ошибки нам не пришлось отвечать за базар!
Панов знал, что толковища небезызвестных авторитетов и авторитетных бизнесменов устраиваются обычно в загородном ресторане «У карьера», который стал базаром знаменит. Славяно-этнические и этническо-славянские ОПГ устраивали между собой разборки. Грохот их пальбы у МВД до сих пор в ушах звенит! Тем не менее «Карьер» остался любимым местом препровождения времени позолоченной молодежи. И таксисты частенько слышали: «Ну-ка, шеф, гони к «Карьеру»! Пешеходов не жалей!» Глеб для себя решил, что обязательно понаблюдает за толковищем: возможно, там появится похититель Дэна — неуловимый Серый.
Все это время Аделина продолжала дундеть в другое Глебово ухо. Она жаловалась, что прежний ее телохранитель был слишком груб, нынешний — на редкость глуп (этот последний, кстати, сейчас бдительно нес службу по охране вверенного его попечению тела, сидя по соседству, у стойки бара). Если Глеб займет его место, не у бара, конечно, а у тела нанимательницы, и превзойдет обоих предшественников во все же имевшихся и имеющихся у них достоинствах, в то же время избежав указанных недостатков, то на нового телохранителя прольется обещанный золотой дождь. Глеб поблагодарил щедрую даму за лестное предложение, но объяснил, что вынужден отказаться, так как уже работает в одной организации.
— И какая у вас зарплата, извините за бестактный вопрос? — поинтересовалась вежливая бизнесвумен.
Глеб ответил честно, только указал зарплату за тот месяц, когда он воевал в горячей точке и к обычному окладу прибавлялись «боевые».
Аделина расхохоталась:
— Я уже догадалась, в какой организации вы служите! Мой садовник получает в три раза больше!
Глеб обиделся, но постарался не показать вида и вежливо распрощался с любезной дамой: мол, и за такую зарплату приходится работать, так что, как ни жаль прерывать интересный разговор, вынужден вас покинуть. Глеб вышел из ресторана, вернулся к своей машине и снова подъехал к «Русалочке». Заглянув в зал, он убедился, что объекты его наблюдения находятся там же, где он их оставил, и решил подождать братков в машине. Ждать пришлось долго, но зато Додиковы одношконочники вывалились из ресторана в таком состоянии, что никакой слежки за собой не могли бы обнаружить, даже ходи за ними Глеб, утыкаясь поочередно носом в их затылки. Поднабравшихся корефанов охранники ресторана погрузили в такси, а Глеб поехал следом. Спустя пару часов он уже установил место жительства и того и другого.
Тут позвонил Викентьев и рассказал, что своего нежного друга Дональд Табунов высадил на улице О-ва, у психоневрологического диспансера, а сам остановился на соседней улице Ново-С-кой, дом сто двенадцать, корпус три, а вот номер квартиры установить не удалось. Но при необходимости это будет сделать просто, потому что Додик, по словам одного из жителей соседнего подъезда, наведывается сюда часто. А вот никого, похожего по описанию на Серого, общительный сосед Додика не видел. Глеб поделился с Викентьевым своими новостями, и они договорились продолжить наблюдение — Викентьев за Додиком, а Панов за Бубняем.
Всю ночь Глеб промаялся у бубняевского подъезда, продремал в машине. С утра пораньше Бубняй вышел из подъезда, поигрывая ключами от машины. В отличие Панова с «тойотой» он имел «мерседес». Глеб поехал за ранней пташкой и оказался на Ново-С-кой улице, у дома сто двенадцать, корпус три. Глеб понял, что за Додиком теперь следит не только Викентьев: наблюдателей уже двое, а он сам — третий. А вот и четвертый припожаловал: подъехал Корявый. Додик заставил себя ждать, но к полудню, как видно, отоспался, вышел на вольный московский бензиновый воздух, уселся в свой «БМВ» и рванул к центру. Глеб предварительно объяснил Викентьеву диспозицию: они пропустили выслеживавших Додика Бубняя и Корявого вперед и поехали следом. В таком порядке вся автокавалькада проследовала в район Политехнического музея, и все припарковались, где кто сумел. Додик, не подозревая, что за ним следят четыре пары глаз, весело направился в сквер, где и встретился со своим вчерашним юным и прелестным другом. Юноша пришел на свидание не один, а привел с собой еще более миловидного и женственно-нежного друга. Вся троица ворковала и любезничала, наверняка называя друг друга то «противный», то «сладкий». В это время Бубняй и Корявый, изрытая страшные ругательства и жуткие угрозы, из-за кустов снимали их на мобильники. Панов с Викентьевым с незаинтересованным видом присели на лавочку неподалеку от двух ревнителей антитолерантной морали. А раз речь зашла о толерантности, тут никак не могло обойтись без Алексиса.
Фон Малахо́вка заплыл на облаке в подсознание Глеба и, ласково-ласково глядя на милующихся голубков — Додика и двух прелестных юношей, назидательно и даже с долей упрека обратился к владельцу временно оккупированного им подсознания:
— Вот он, апофеоз всеобщего взаимопонимания и любви всех ко всем и со всеми! Теперь ты наконец признаешь без всяких оговорок, что толерантность — это и будущее наших детей, и счастье планеты всей?!
— А чего чуть чего — и сразу ко мне?! — стал оправдываться в своем подсознании Глеб. — Я что, запрещал кому-то любить кого ему вздумается? Лишь бы эта любовь была по согласию и влюбленные не воровали, не грабили, не мошенничали, тем более никого не убивали и не нарушали моральный кодекс уж хотя бы капитализмоустроителей. Так что ваш упрек, Алексис, не по адресу. Обратите лучше внимание на Бубняя и Корявого. Если ищете тех, кто толерантность на дух не переносит, так это они и есть!
— Ошибаетесь, господин виконт д’Ал де Ла Панини! Бубняй и Корявый состоят в чисто славянской ОПГ. И это вы обратите внимание, кому эти криминальные славяне сейчас станут звонить! Вот то-то и оно! В сердцах Бубняя и Корявого клокочет стихийная толерантность! Говорят вам, что толерантность — это счастливое будущее планеты всей! На этом — адью! — И Алексис отбыл на облаке по уже известному адресу.
Последующие события наглядно подтвердили правоту приближенного к Олимпу проповедника и провозвестника грядущей всеобщей гармонии. Действительно, Корявый, убедившись, что Бубняй был прав, обвиняя Додика в осквернении понятий, сразу стал названивать Гоги Ткварчельскому, а потом и самому Имяреку. И авторитеты, между прочим, оба некоренной национальности, тоже не посчитали для себя западло откликнуться на просьбу славянина.
— Толковище назначено на завтра. Нам предписано прибыть в ресторан «У карьера» ровно в двенадцать ноль-ноль, — объявил Корявый Бубняю.
Утром следующего дня Панов и Викентьев замаскировались у карьера, в кустах, в надежде высмотреть Серого среди участников толковища. Как видно, частное агентство «Следопыт» располагало средствами, потому что Викентьев принес с собой новейшее устройство, позволяющее услышать даже негромкий разговор на значительном расстоянии.
— Даже если Серый не появится, — обнадежил он Панова, — то его кликуху, возможно, будут упоминать в разговорах, и мы получим полезную информацию.
Чтобы проверить работу аппаратуры, частный сыщик направил устройство на террасу ресторана, где уже суетились служащие «Карьера», готовясь к встрече высоких гостей. Официанты расставляли массивные вычурные столики и стулья из красного дерева с мягкими сиденьями широким полукругом, фронтом к прикрытому кустарником карьеру, чтобы уважаемые гости, усевшись за столики, в натуре, могли любоваться на прекрасную натуру природы. Командовавший официантами и прочим рабочим людом хозяин ресторана осмотрел приукрашенную террасу и в общем остался доволен ее убранством, но, видимо, предположил, что картине не хватает последнего завершающего мазка. Он что-то приказал двум гастарбайтерам, и те помчались выполнять распоряжение благодетеля, осчастливившего их рабочими местами.
Ознакомительная версия.
