Ознакомительная версия.
— А почему? Он поверит?
— Так уже поверил, сам читал.
— А доктор, это что, беременность?
— Нет, это было бы глупо. Я ж не знаю, как у них обстояло с этим делом? Может, все строго. Тогда — полный облом, он бы точно не поверил и соскочил. Я про другое… Типа, ой-ой, у меня кровотечение, мне больно-страшно, маме сказать боюсь. В городскую клинику — тоже боюсь, а частные закрыты из-за энергокризиса…
— Да-а… ты молодец. Я бы до такого никогда не додумался…
— Ладно тебе… Взял бы медицинский справочник, открыл бы на «внематочной беременности», вот тебе и все симптомы — на выбор.
— Ну а ему-то откуда известны такие симптомы?
— Да ты что? Сегодня многие мальчики это знают. И что от этого баба может загнуться. И про всякие нехорошие последствия известно, если вовремя меры не принять. Он ведь жениться на ней хочет… Ну ладно, дело сделано, мне надо ехать.
— Давай я тебя отвезу?
— А мотоцикл на крышу привяжем? Нет уж, я как-нибудь сама. Да и мне родителей огорчать тоже не хочется. А завтра встретимся, ладно?
— Мне так не хочется тебя отпускать…
— Не бойся, здесь я — дома. Только завтра, когда станете его арестовывать, обязательно проследите самым внимательным образом, чтобы он из кармана, или из сумки своей, ничего не выбросил. Он свою программу самоуничтожения вирусов определенно с собой таскает. Это ж ценность-то какая!
— Спасибо, не забуду. Это ж единственная наша улика!
— Ну, до завтра! — И Мила, подхватив сумку с ноутбуком, помахала ему пальчиками и побежала через дорогу к служебному входу в «Снасть», где в маленьком гараже стоял ее мотоцикл и была сложена на багажнике кожаная форма со шлемом.
Антон подождал, когда из ворот выскочил с громким треском мотоцикл с сидящим верхом на нем черным всадником, и тихо поехал в свою гостиницу. Саша сказал, что на сегодня ему машина не нужна. Но это понятно, что он имел в виду. А для себя машину Антон в прокате не взял, — и деньги пожалел, да и нужды особой не было, Липняковский никогда в транспорте не отказывал. К тому же и с номером гостиничным надо было еще разобраться. Тот же Витольд, узнав о нападении, пообещал разобраться с гостиницей, куда вламываются бандиты, а никто об этом и не знает. Да и горничных надо успокоить. Перед администраторшей извиниться за свой крик… Бутылочку шампанского, что ли, с ними распить?..
Завтра — ответственный день, понимал он, и надо выспаться. А то сегодня нервишки пришлось кое-где и узлом стягивать, чтоб не сорваться. Опять же и Васька — новая проблема, хотя понятно, откуда она взялась. Но теперь придется ее решать кардинально. И от этих мыслей стало не по себе. Грустно.
Вот так уходят из твоей жизни хорошие люди, которым всю душу готов отдать… И остаются нужные, а не любимые. И эти понятия, к сожалению, редко совпадают…
Когда утром Плетнев приехал на Гвардейскую, вышедший на автомобильный сигнал Сергей посмотрел на него удивленно и сказал, что Саша уже давно уехал в прокуратуру. Антон пожал плечами и уехал. В самом деле, надо было позвонить… Но как-то не пришло в голову.
Ему другое не пришло. Ведь Сергей вчера стал невольным свидетелем совершенно запредельной сцены с Васькиными претензиями, а затем и отъезда Ирины Турецкой. И хотя между Сашей и Антоном формально никакой ссоры не произошло, все поняли абсурдность ситуации и не стали разыгрывать ее дальше, тем не менее отношение Сергея к гостю не могло остаться без изменения, что вполне естественно. И уж при этих условиях Плетневу совершенно незачем было знать, с кем провел ночь Саша. И тем более представлять себе, как блестели во время короткого завтрака глаза обоих. Могут же быть, в конце концов, семейные тайны…
Нет, Ирину Сергей не осуждал, хотя… Тоже ведь не бывает дыма без огня. И Антон тут лицо не случайное. Отсюда и определенная холодность. Мало ли, что коллеги? Всяко бывает…
На опоздание Антона не обратили внимания. Саша, понял он, видимо, уже был в курсе ночных переговоров. Он и подтвердил это. Только что звонила Мила и сообщила о вчерашних результатах. Антон при этом ревниво подумал, зачем же ей было торопиться-то? Времени вполне достаточно, мог бы и он сам доложить, все же не случайный человек. Но так как реакция Турецкого, а особенно Липняковского, была самой деловой, Плетнев сообразил, что ревность здесь попросту неуместна. Какая разница, кто сказал?.. Вопрос сейчас состоит в другом: кто будет брать?
Ну, по идее, это следовало бы сделать самому Саше, он все-таки старший, его и вклад довольно весомый, что ни говори. Но когда Плетнев задал этот вопрос, Турецкий недоуменно пожал плечами.
— А чего тут думать? Должен брать совершенно незнакомый ему человек. Нейтральный, посторонний. Нам с Витольдом Кузьмичом, при всем желании, там просто нечего делать. За версту видно, что он крупный начальник, — и они оба рассмеялись. — А мне здоровье не позволяет. Лучше всего тебе, ты — человек опытный, знаешь, как это делается, в смысле, с какого бока подойти, умеешь видеть, не глядя в глаза, да и ребяток переодеть надо — в штатское. И, кстати, не забудь о предупреждении Милы — по поводу вируса. Но это — в общем плане, а частности, я думаю, решите уже на месте. Ни номера рейса, ни точного времени мы не знаем, даже откуда он летит, неизвестно, поэтому выезжаете в Анапу немедленно. Фотографии раздать всем участникам группы захвата, пусть вызубрят за сотню-то километров. И последнее, Витольд Кузьмич, прикажите сухих пайков не брать. Когда задержим, всем участникам лично по рюмке налью. Уже здесь. Если нет вопросов — вперед. Да, и самое последнее: оружие не применять. Категорически. Так что все должны оставить его здесь.
— А почему ты насчет оружия так строго, — чуть позже тихо поинтересовался Плетнев.
— А потому, что, дай вам волю, вы нам всех пассажиров перестреляете. А потом будете рассуждать о целесообразности…
— Слушай, Саш, я не совсем понимаю. Ты все время о других говоришь так, будто сам в деле не участвуешь. Почему?
— А я там и не собираюсь участвовать. У меня на тебя только надежда. Ну и на Витольда, хотя у него гонора больше, чем следовало бы иметь следователю его уровня. Но это не мне судить, у него есть свое начальство. Только ты, пожалуйста, не забудь еще одно обстоятельство. — Турецкий оглянулся, нет ли кого поблизости, и продолжил: — Когда возьмете и браслетики защелкнете, подведи этого паренька к Витольду и доложи по форме, ну, мол: «Ваше указание, товарищ старший следователь, выполнено, подозреваемый Найденов задержан». Только не забудь. Этот последний штрих в нашем деле бывает особенно важен, ты понимаешь?
Антон ухмыльнулся, он, кажется, стал догадываться, почему Турецкий не хочет ехать в аэропорт и, тем более, возглавлять группу захвата. Негоже генералу, даже бывшему, тянуться перед майором. Но тут же понял, что ошибся. Никаким нарушением субординации и близко не пахло.
— Зря ухмыляешься, — сказал Турецкий. — Ночью мы спали, а не наш Найденов. Макс, кстати, тоже дежурил и сообщил мне часов в шесть примерно, что за ночь по телефонному номеру Олеси-Алисы, один хрен, было три попытки прорыва, которые он, естественно, предотвратил. И это указывает на то, что Славик не так прост, как кое-кому представляется. А может, я и ошибаюсь, дай бог. Вот поэтому я и остаюсь здесь. Точнее, в теткином саду. И тоже с группой захвата, понял, остряк?
— Ну, ё-мое! — восхитился Плетнев. — Сашка, мне даже и в голову не могло прийти!
— А куда могло? — серьезно спросил Турецкий.
— Что? — растерялся Плетнев.
— Как — что? Ты же сам говоришь, что тебе в голову не могло войти. А куда могло? С противоположного конца? Так там, как тебе известно, обретается интуиция, а не логика.
Плетнев фыркнул. Ну в самом деле, в такой ответственный момент говорить черт-те о чем мог только Турецкий. Причем совершенно серьезно. А может, это и есть способ сосредоточиться?.. Поиграть словами, пошутить, чуть расслабиться перед броском, чтоб голова остыла от напряжения и мозги очистились? Вот где логика-то… активного действия.
Никогда не размышлял Антон на эту тему. Тренированное тело уже давно само знало свою работу…
А когда уже бойцы СОБРа, одетые непривычно для себя и потому казавшиеся несколько скованными, садились в микроавтобус, Турецкий, Витольд и Антон подошли к «Волге» Липняковского, Александр пожал руки одному, другому и сказал:
— Вы там, ребятки, посмотрите, как бы попроще взять его прямо у трапа. И еще, если будет возможность, парочку этих, — он кивнул на микроавтобус, — переоденьте в форму механиков из аэродромной обслуги, что всегда толкутся у прилетающих самолетов. И — попроще, попроще. А вы, Витольд Кузьмич, даже и выходить на поле не пытайтесь. Не бойтесь, его к вам подведут первому, как положено, да, Антон? Ты там соблюди, как положено, чтоб потом меньше разговоров было, что «варяги» трудились. Не было этого, свои работали. Ну, доброго пути, ни пуха…
Ознакомительная версия.
