Лёкен обжег пальцы и раздраженно отбросил в сторону догоревшую спичку.
— У меня были основания полагать, что Клипра может быть связан с этим убийством. Я сидел в квартире прямо напротив жилища Клипры в тот день, когда был убит посол.
— И что же?
— Атле Мольнес приехал туда около семи часов. Примерно в восемь они вместе с Клипрой уехали оттуда в машине посла.
— Вы точно уверены, что это были они? Я видел эту машину, и у нее, как и у большинства посольских машин, тонированные стекла.
— Я наблюдал за Клипрой в фотообъектив, когда приехала машина. Она припарковалась в гараже, который отделяет от дома одна-единственная дверь. Я увидел, как Клипра встал и направился к этой двери. Через некоторое время я увидел и второго: это был посол. Затем машина уехала, и Клипры в доме уже не было.
— Вы не могли знать, что это был посол, — возразил Харри.
— Почему же?
— Потому что с того места, откуда вы наблюдали за домом, могла быть видна только спина посла, а остальное скрывала мозаика.
Лёкен засмеялся.
— Этого больше чем достаточно, — сказал он, наконец раскурив свою трубку. И принялся с удовольствием сосать ее. — Потому что во всем Таиланде только один человек носит такой костюм.
При других обстоятельствах Харри, возможно, и посмеялся бы вместе с Лёкеном, то теперь в его голове теснилось множество вопросов.
— Тогда почему Торхус и начальник полиции в Осло не были проинформированы об этом?
— А кто сказал, что их не проинформировали?
Харри почувствовал, как у него потемнело в глазах. Он оглянулся вокруг, ища, чем бы запустить в Лёкена.
Бьярне Мёллер стоял и смотрел в окно. Похоже, мороз не собирается отступать. Мальчишки считали, что это классно, и явились к ужину раскрасневшиеся, с ледяными руками, споря, кто из них прыгнул дальше.
Как быстро летит время! Ему казалось, еще совсем недавно он вместе с ними спускался в плуге с горы Грефсенколлен, держа их между своими лыжами. А когда вчера он зашел к ним в комнату и предложил почитать им книжку, они глаза на него вытаращили.
Трине говорит, что у него усталый вид. Так ли это? Возможно. Слишком о многом приходится думать, гораздо о большем, чем он себе представлял, согласившись занять должность начальника отдела полиции. Постоянные отчеты, встречи, бюджетные вопросы… То и дело к нему стучались подчиненные со своими вопросами: то жена собралась подавать на развод, то квартплата выросла непомерно, то нервы расшалились.
Собственно полицейская, следственная работа, которой он занимался до этого назначения, сделалась теперь чем-то второстепенным. А он по-прежнему скучал по секретным совещаниям, запросам, аппаратным играм. Иногда подумывал о том, не вернуться ли ему ко всему этому, но он знал, что Трине очень ценит его нынешнюю зарплату. Да и сыновья просят купить им прыжковые лыжи. Получили они и долгожданный компьютер. За окном кружились снежинки. А ведь он, черт побери, был отличным полицейским.
Зазвонил телефон.
— Мёллер.
— Это Холе. Так ты все знал?
— Алло! Это ты, Харри?
— Ты знал, что меня выбрали специально, чтобы они не сомневались — это расследование ни к чему не приведет?
Мёллер понизил голос. Он тут же позабыл и про лыжи, и про компьютер.
— Не понимаю, о чем ты…
— Я хочу услышать от тебя самого, что ты не знал о том, что в Осло с самого начала подозревали, кто именно убийца.
— Ну хорошо, Харри, я не знал… Я имею в виду, я не знаю, о чем ты говоришь!
— Начальник полиции и Дагфинн Торхус сразу после убийства знали, что норвежец по имени Уве Клипра и посол уехали из дома Клипры в одной машине, за полчаса до того, как посольская машина оказалась у мотеля. Они также знают, что у Клипры чертовски веский мотив для убийства посла.
Мёллер тяжело опустился на стул.
— Какой же?
— Клипра — один из богатейших людей в Бангкоке, а посол испытывал денежные затруднения, и он стал инициатором неофициального расследования о сексуальном использовании Клипрой детей, и когда посла нашли уже убитым, в его кейсе оказались снимки Клипры с мальчиком. Нетрудно представить себе, зачем посол нанес ему визит. Мольнес, должно быть, убедил Клипру в том, что он один знает об этом, что он сам и сделал эти снимки. Затем он, вероятно, назначил цену за фотографии, то есть за «все отпечатки» — обычно вроде бы так это называется? Разумеется, невозможно определить, сколько снимков отпечатал Мольнес, но тем не менее ясно, что Клипра понял совершенно точно: такой шантажист, как этот неизлечимый игрок-посол, придет к нему еще не раз. И тогда Клипра, скорее всего, предложил проехаться кое-куда на машине, вышел у банка и попросил Мольнеса подождать в мотеле, пока он вернется туда с деньгами. Приехав в мотель, Клипра сразу понял, в каком номере остановился посол, потому что увидел его машину припаркованной во внутреннем дворе, правильно? А этот хрен даже проследил, что нож ведет к Клипре.
— Какой хрен?
— Лёкен. Ивар Лёкен. Старый хрен из разведки, который много лет проработал в регионе. Говорит, что занимался беженцами по линии ООН, но, может, и брешет, кто ж его знает. Думаю, жалованье он получает в НАТО или тому подобной организации. Он несколько месяцев шпионит за Клипрой.
— А посол об этом что, не знал? Мне показалось, ты сказал, будто именно он был инициатором расследования.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты утверждаешь, что посол поехал к Клипре, чтобы путем шантажа получить от него деньги, хотя и знал, что этот хрен из разведки следит за домом.
— Ну конечно, знал: он ведь получил два отпечатка фотографий, сделанных Лёкеном. Что же еще? Нет ничего подозрительного в том, что норвежский посол наносит визит вежливости самому богатому норвежцу Бангкока, разве не так?
— Может быть. О чем еще рассказал этот Лёкен?
— Он рассказал мне об истинной причине моей командировки в Бангкок.
— И в чем же она?
— Подожди немного.
Мёллер услышал, как его собеседник прикрыл рукой трубку, потом раздались резкие выкрики на норвежском и английском. Вслед за этим Харри снова оказался на линии.
— Извини, Мёллер, мы здесь сидим друг у друга на голове. Мой сосед сдвинул свой стул прямо на телефонный провод. Так на чем мы остановились?
— На причине твоей командировки.
— Ах да. Те, кто замешан в слежке за Клипрой, очень рискуют. Им может грозить разоблачение, и тогда не миновать политического скандала, и тут уж головы полетят, верно? Когда посла нашли убитым, все понимали, кто это сделал, но требовалось все устроить так, чтобы расследование не привело к раскрытию всей конструкции. Нужна была золотая середина — кое-что предпринять, но так, чтобы не поднимать лишней пыли. Раз прислали норвежского полицейского, значит, меры приняты. А следственную группу, как я слышал, направить отказались, испугались, дескать, негативной реакции тайцев.
К смеху Харри примешался какой-то другой разговор, происходивший где-то между земным шаром и спутником на орбите.
— Вместо этого присылают сюда того, кто, по их мнению, меньше всего способен что-либо раскопать. Дагфинн Торхус поискал да и нашел нужного кандидата, который уж точно не доставит им хлопот. Поскольку наверняка будет проводить вечера за кружкой пива, а днем дремать с похмелья. Харри Холе — отличный кандидат, поскольку он работает, но вот в таком особом режиме. А если возникнут вопросы, они всегда сумеют обосновать свой выбор: он ведь великолепно зарекомендовал себя в Австралии! Да и Мёллер, начальник отдела, к этому Холе хорошо относится, а Мёллеру-то мы все скажем, — разве не так?
Мёллеру очень не нравились слова Харри. Еще и потому, что теперь стало понятно, что означал предостерегающий взгляд начальницы в ответ на заданный вопрос, ее чуть поднятые брови. Это был приказ.
— Но почему же Торхус и начальник полиции рискуют остаться без работы, если поймают какого-то жалкого педераста?
— Хороший вопрос.
Они замолчали. Никто из них не смел произнести вслух того, о чем они оба думали.
— Что там сейчас происходит, Харри?
— Операция «save ass».[34]
— Что это значит?
— Это значит, что никто не хочет снова оказаться в дураках. Ни Лёкен, ни я. Мы договорились о том, что будем пока держать язык за зубами и вместе постараемся заарканить Клипру. Я рассчитываю, что ты захочешь взять это дело в свои руки. Доложить напрямую в стортинг, например. Тебе ведь, сам понимаешь, тоже придется задницу спасать.
Мёллер задумался. Он не был уверен, что ему так уж хочется спасаться. Худшее, что может случиться, так это то, что он опять станет простым полицейским.
— Дело серьезное, Харри. Я должен подумать, а потом позвоню тебе, идет?
— Идет.
И одновременно они услышали слабые сигналы в космическом пространстве после другого окончившегося разговора. Оба помедлили, прислушиваясь к звукам в трубке.
