Они снова поднялись на платформу. Очередная электричка показалась под
Автозаводским мостом, резко начала торможение.
Когда двери электрички открылись, Денисов отметил:
пятна на шпалах соответствовали месту второй двери восьмого вагона.
— Куда едут в восьмом? — спросил Бахметьев.
Все зависело от расположения пешеходных туннелей, ближайших жилых массивов, остановок транспорта. Вторая дверь восьмого вагона останавливалась против моста, который вел к автобусам, шедшим от
Расторгуева.
— Думаю, в Видное, — сказал Денисов.
— Двух инспекторов в Видное, — распорядился Бахметьев.
— Мне ехать? — спросил Денисов. Он сделал знак проводнице хвостового вагона, собиравшейся дать отправление.
— Поедешь в Склифосовского, — сказал Бахметьев. — Постараешься увидеть пострадавшего. Тот ли человек, который был в Коломенском рядом с тобой?
Или тот, кто стрелял?
— Ехать сейчас?
— Решай сам.
— Пока он на операции. — Денисов вскочил в тамбур. — Я проеду до Нижних
Котлов. Посмотрю, — Сразу звони! — крикнул Бахметьев.
Перегон Речной вокзал — Нижние Котлы был коротким. Денисов остался в тамбуре. Когда электричка грохотала по путепроводу, внизу проносилась лавина машин.
На крыше растянувшегося почти на целый квартал здания их встречал такой же огромный, пока еще не горевший неоном, знакомый московским водителям транспарант: «Не занимай левый ряд при свободном правхш!»
«Преступник вышел, видимо, на следующей остановке. Дальше ехать в том же составе опасно…»
Денисов заглянул в салон. В вагоне ехало много молодых парней, многие были в спортивных куртках, шапочках. Почти все, видимо, знали друг друга, громко шумели, разговаривали. Другие стояли в тамбуре.
"Электричка заставила его двигаться прямолинейно, — подумал Денисов. —
Оставив вагон в Нижних Котлах, преступник снова получал свободу действий".
Денисов хорошо знал места, по которым они следовали: насыпь высоко поднялась над лежавшими как бы в низине складами, заборами. Вминутах пяти ходьбы от платформы находились остановки; автобусы, троллейбусы, трамваи.
Не говоря о такси.
«Ждать меня он здесь, конечно, не будет…»
Высоко на бугре показалась изогнутая, как лук, платформа, выгнутой стороной она была обращена, к поезду.
— Пошли! — закричали в вагоне.
Здесь выходила примерно половина пассажиров, другая половина громкими криками приветствовала выходивших. Салон был наполнен спартаковскими болельщиками, возвращавшимися после матча.
Автоматические двери с шипейием разошлись. Денисов остановился сразу у вагона.
Участок, непосредственно примыкавший к дверям, был самым важным: преступник мог вынести на подошвах крохотную частицу кровяного вещества и тут же на снежном покрытии ее оставить.
Но сначала он пропустил вперед других пассажиров/ Парни в двухцветных шапочках и шарфах отошли к небольшой будочке в середине платформы, продолжали чтото обсуждать. К ним присоединились болельщики, ехавшие в других вагонах.
Денисов нагнулся к платформе, сделал несколько шагов.
«Есть!» — крохотный розоватый мазок оказался у двери соседнего вагона.
Преступник, видимо, сразу после преступления перешел в другой тамбур и в нем доехал до конца перегона.
«А может, простоял на площадке между вагонами и только вышел —через другой тамбур…» — существовала и такая вероятность.
Вокруг он не заметил больше ни одного алого мазка, но это уже не было столь существенным: с платформы практически был лишь один спуск: впереди, у первого вагона. Толпа болельщиков уже побрела туда, запрудив всю ширину платформы.
Было снова влажно. Повисшая в воздухе мокрая изморось размывала очертания домов вдали, хотя было еще светло. К остановкам городского транспорта шло много людей, Денисов оказался среди толпы. Изморось таяла на ресницах — в каплях влаги, как в линзах микроскопа, растягивались на свету асимметричные геометрические фигуры.
Спустившись с платформы, толпа болельщиков свернула через пути по переезду. Денисов пошел вместе со всеми, он не пытался обнаружить следы под ногами топающих вокруг него парней, хотя и не открывал глаз от дороги.
Впереди показалась магистраль, параллельная железнодорожному полотну} по nejft в обе стороны сновали машины, где-то недалеко заскрежетал н.а повороте трамвай.
Денисов подошел к билетной кассе — маленькому домику позади высоких щитов с расписанием поездов.
Кассирша узнала его: инспектор появлялся в Нижних Котлах, когда происходили разного рода ЧП. Они поздоровались.
— Не в курсе? — спросил Денисов. Он намеренно не формулировал вопрос четко. — Никто не обращался? Может, насчет пореза? Или упал?
Кассирша — крупная блондинка в накинутом поверх раздавшегося на груди свитера пальто — сразу заинтересовалась:
— Это насчет того, что сейчас?
— Было? — так же непонятно спросил Денисов.
— Ну, йод просил! Пассажир…
— Сейчас?
— Может, с полчаса… На стрелочный пост обратился.
Выпивши, в крови. Мы прямо перепугались… — она подтянула воротник к лицу, словно морозило.
— Где он?
— Сейчас.
Маленькие стеклянные дощечки, из которых было собрано «Расписание поездов», стучали на ветру. Женщина выскочила из кассы, заперла обшитую металлическим листом дверь, быстро пробежала несколько шагов в направлении переезда; накинутое на плечи пальто соскакивало, кассирша подхватывала его на поясе и за воротник.
— Шура!.. — крикнула кассирша.
По другую сторону переезда стоял такой же маленький, как касса, стрелочный пост — с окнами на четыре стороны, с крохотной застекленной галереей, обращенной к путям.
— Шура!
Несколько пассажиров, стоявших на платформе, посмотрели в ее сторону.
На крик в дверях галереи появилась женщина — широкоплечая, крепконогая, в сапогах, с ручками флажков за голенищем.
— Пассажир, которому ты йод спрашивала? — крикнула кассирша. — В какую сторону ушел?
Стрелочница уперлась рукой в дверную притолоку, крикнула гулко:
— А что?
— Милиция спрашивает!
Денисов не успел вмешаться, события развивались помимо него.
Стрелочница махнула рукой:
— Здесь он еще! У меня сидит! Позвать?
— Там он! — словно глухому, крикнула кассирша. — Хорошо, что быстро приехали! Сейчас бы и след простыл…
Денисов поблагодарил кивком. Женщина не возвратилась в кассу, осталась на платформе — смотреть.
Сзади раздался вкрадчивый сигнал локомотива, платформа сразу задрожала, на несколько секунд став маленькой и узкой. Электричка шла с хода, красиво, по-киношному, клонясь вагонами внутрь кривой.
Пока она грохотала, Денисов перебежал переезд, отделявший стрелочный пост от платформы. В окно он увидел кого-то, сидевшего боком к стеклу.
Мимо стрелочницы проскочил в галерею, рванул дверь в комнату. Слева, заметил, чернела высокая печь, прямо, у стола, сидел плечистый, с серым безвольным лицом парень, держа на весу обнаженную по локоть руку. Ладонь ее была перевязана кровавой тряпкой.
О долю секунды они Смотрели друг на друга. Парень был крепко выпивши, но сразу это не бросилось в глаза.
Позади хлопнула дверь. Вошла стрелочница, размашисто, по-мужски, плюхнулась на стул.
Парень чуть потрепыхал пальцами: проверял, действуют ли.
— С электрички? — спросил Денисов у парня.
— Бегут сюда, — ответила за него женщина. — Ехал бы до Москвы, там на вокзале медкомната. Помощь окажут.
Денисов пригляделся к руке, которую тот все держал на весу.
Ближе к локтю, там, где кровь была кое-как смыта, синели профессиональные шрамы разрубщиков мяса, результат соприкосновения с костями и жиром животных.
Обычно они заживали медленно, оставляя непроходящие следы.
— К Москве ехал? — спросил Денисов.
Парень был пьян, таращил на Денисова большие круглые глаза.
— Из Дом-м-модедова… — наконец выдавил он из себя. — Из м-м-магазина.
Выйдя из метро, Денисов перешел на другую сторону Садового кольца.
Полукруглая колоннада института Склифосовского была рядом, отделенная металлической решеткой. Классические пропорции, монументальность здания обращали всех обычно к такому же благородному прошлому, в то время как его, инспектора уголовного розыска Денисова, заботило суетливое, будничное настоящее.
Он прошел вдоль забора, машинально отсчитывая вытянутой рукой металлические прутья, глядя на запруженную транспортом улицу.
«Только здесь да еще, пожалуй, на Зубовской площади Садовое кольцо выглядит таким же внушительным…»
Внез.апно он услышал частые тревожные сигналы, обернулся. Движение транспорта было мгновенно, перекрыто. Через перекресток, стреляя вертящимся огнем над кабиной, быстро шла единственная машина — с красным крестом. Круто свернув, она так же быстро скрылась в воротах института скорой помощи.
