Ознакомительная версия.
Вот эпизод второй.
Буквально через три дня после шумного налета на Центр имени Вернадского в собственной квартире находят изуродованный труп директора этого Центра. Академика зверски пытали: жгли утюгом, вырывали ногти, рубили пальцы. В квартире был обнаружен оторванный от торшера электрический провод с оголенными концами — Шарова-старшего пытали током, подключая к розетке. Вскрытие трупа показало, что причиной смерти явилась остановка сердца. Пожилой человек просто не вынес издевательств…
…Совещание продолжалось больше двух часов. Сотрудники Турецкого слушали своего шефа, задавали вопросы, высказывали предположения. В конце концов выстроилась стройная картина, в которой все описываемые события выстроились в одну логическую цепочку, в начале которой стояли заказчики первого налета — Асафьев и Галаев — и которая ими же, пришедшими жаловаться на следствие по делу о гибели детей, и заканчивалась.
— Интересная наблюдается картинка, — подытожил Александр Борисович. — Мы начинали дело о тривиальнейшей автокатастрофе, а теперь вон куда залетели. Такого полета птиц голыми руками не возьмешь. Поэтому через подручных будем подкапываться. Действуем так, как договорились. Задачи всем ясны? Ну и работайте тогда. А я — в Министерство природных ресурсов. Очень хочется с богатствами российских недр поближе познакомиться.
Александр Борисович стоял у слегка приоткрытого окна и вдыхал влажный осенний воздух, глядя с высоты четвертого этажа на Большой Пресненский пруд. И ни о чем не думал. Ветер и дождь сделали поверхность пруда похожей на огромное, расплывшееся, изрытое оспинами лицо. «Природа больна осенью, — мелькнула незатейливая мысль. — Все обязательно чем-то больны…»
В соседнем кабинете, где проходило важное совещание, докладчик возвысил голос, и Турецкий смог различать слова:
— «…Широкий спектр решаемых задач в рамках международных проектов привел к необходимости выработки новых организационных механизмов международного сотрудничества в области геологического изучения недр и недропользования. Очень важно, что в результате совместных усилий была найдена новая эффективная форма сотрудничества между геологическими службами России и зарубежных стран, которая уже успешно апробирована на практике. Она включает в себя следующие три элемента:
во-первых, ежегодные международные встречи глав геологических служб, посредством которых осуществляется эффективное и единообразное руководство крупномасштабными международными проектами;
во-вторых, самофинансирование каждой из стран-участниц той части проекта, которая входит в сферу ее интересов;
и, наконец, регулярную координацию действий на уровне рабочих групп…»
«Где же вы были десяток лет назад со всеми своими механизмами сотрудничества и проектами в области недропользования? — На этот раз подумалось зло. — Скольких людей погубил тогдашний развал? Скольких прохиндеев вознес на самый верх?..»
Помощник генерального прокурора посмотрел на часы.
До солидного министерского здания на Большой Грузинской он добрался быстро. Но уже почти час ждал, когда закончится совещание у министра и освободится нужный ему человек. Ездить взад-вперед тоже смысла никакого не было: оставалось ждать.
Благо еще, что секретарша, разобравшись, кто он есть, не выставила за дверь приемной. А вообще-то в министерстве посетителей, похоже, не особо жаловали — в коридоре, где его сперва попросили «погулять немного», не было ни единого стула.
Наконец в кабинете министра послышался нерабочий шум. Совещание закончилось, застучали отодвигаемые стулья, загомонили голоса, и из распахнувшейся двери стали выходить важные чиновники. На такие совещания министр собирал только самых близких соратников — не более двух десятков человек: три заместителя, шесть помощников, статс-секретарь в ранге замминистра, семь директоров министерских департаментов. Иногда, хотя и редко, вызывались и главы федеральных агентств. Отыскать среди такой толпы незнакомого Турецкому помощника министра было делом проблематичным, но и здесь секретарь-делопроизводитель — миниатюрная симпатичная женщина лет тридцати пяти — посочувствовала визитеру из Генеральной прокуратуры.
— Ринат Ахметович! Вас тут ждут.
Она буквально за рукав выхватила из череды идущих невысокого пожилого мужчину с восточным разрезом глаз, чернявого и усатого.
— Здравствуйте. Из Генеральной прокуратуры вас беспокоят…
Турецкий представился и проследовал за помощником министра в его кабинет.
Ринат Ахметович Кочев был, кажется, едва ли не старейшим сотрудником министерства. И помнил всех и вся. Именно его рекомендовали Турецкому в отделе кадров, когда он объяснил, что интересуется «знатоком по недрам».
— Конечно, я помню Павла Васильевича. Уважаемый был человек. Один из самых почитаемых в нескольких смежных областях знаний. Его и тектоники до сих пор чтят, и нефтяники помнят. Академик милостию Божьей и, как говорится, «от сохи».
Вы знаете, что он свой путь в геологию коллектором начинал еще в тридцатых годах прошлого столетия? А к окончанию МГУ имел солидный опыт экспедиционных работ на Урале и Кавказе и, если бы не Вторая мировая война, наверняка сразу занялся бы научными изысканиями. Но двадцать второго июля сорок первого года Павел Васильевич ушел добровольцем на фронт и всю войну провел в действующей армии, был тяжело ранен… Ауже после окончания войны, демобилизовавшись, он начал работать в Геологическом институте, где и приступил к активной научной деятельности, став одним из пионеров изучения тектоники дна океанов, а впоследствии основателем нелинейной геодинамики — нового перспективного направления в науках о Земле, автором целого ряда перспективных научных программ и более четырехсот пятидесяти научных работ, создателем большой научной школы по изучению структур земной коры, которую отличает фундаментальность, самостоятельность и эффективность научного поиска. Так я сам о нем писал для геологических журналов.
Одно время он увлекся новой методикой оценки перспектив нефтегазоносности геологических структур на основе изучения глубинного строения земной коры. И возглавил Губкинский институт. И что бы вы думали? Стал автором открытия многих месторождений нефти и газа, анализируя тектонические пласты. А потом геологические партии его правоту подтверждали. А затем он Центр имени Вернадского создал. И вплоть до гибели был его бессменным директором.
— Знаете, господин Турецкий, — доверительным тоном сообщил помощник министра, — вообще-то сейчас вопросами предоставления в пользование геологической информации о недрах России, полученной в результате государственного геологического изучения этих недр, занимается Федеральное агентство по недроиспользованию. Информация эта предоставляется за немалую, заметьте, плату. В ведении Федерального агентства и организация государственного геологического изучения недр, и проведение стоимостной оценки месторождений, и оценка проектов по их разработке. Агентство ведет также государственный кадастр месторождений. И к нему просто так теперь не добраться. Однако образована эта структура всего лишь два года назад. Раньше же такой мощной централизации не было. А был разброд и шатания. И вам, господин Турецкий, о запасах полезных ископаемых очень многое мог бы рассказать именно Шаров, если был бы жив. Но он был зверски убит как раз через три дня после ограбления Центра имени Вернадского…
…Ринат Кочев высказал мнение весьма категоричное — ограбление Центра произошло с целью завладения документами, указывающими на основные неразработанные еще месторождения нефти и газа в нашей и соседних странах. Помните, говорил он, время было какое? Ельцинское! Никто не следил за тем, чтобы природные богатства страны не разворовывались. Все в демократию играть начали.
Что не запрещено — дозволено! Так ведь и не запрещалось почти ничего. Этим и пользовались разные проходимцы. Они и заставили гангстеров ворваться в Центр имени Вернадского и унести важнейшие документы, планы, снимки, разработки и приложения к ним.
— Но этого оказалось мало для того, чтобы начать разработки, для того, чтобы качать нефть и газ. Нужны были более детальные схемы и планы. А это лучше всех в стране знал директор Центра имени Вернадского Павел Васильевич Шаров. К нему по заданию заказчиков и пришли убийцы. Они требовали фотографии, детальные планы и точные схемы. Но, поняв, что перед ним гангстеры, а богатства страны уйдут в нечестные руки, академик молчал. Молчал даже тогда, когда его пытали — ведь его пытали? Нам не говорили прямым текстом, но слухи ходили… В общем, академик Шаров умер мученической смертью, не сказав преступникам ни слова. Но смерть эта оказалась никому не нужной. Никто из сильных мира сего тогда не вмешался в это дело, не принял мер к раскрытию ужасного преступления. Никто из властей не отреагировал должным образом и на второе зверское убийство. На убийство сына Павла Васильевича, академика Шарова-младшего. В какой стране живем?! — Возмущению помощника министра природных ресурсов Рината Кочева не было предела…
Ознакомительная версия.
