Впрочем, на полковника Крячко не произвело впечатления ни предстоящее расследование, ни комментарий Гурова к нему. Пребывавший после дегустации пива в самом благоприятном расположении духа, Крячко заявил, что не видит ничего страшного в том, что коррупция в городе Пожарске останется нераскрытой.
– А и черт бы с ней, Лева! – задушевно сказал он Гурову. – Наше дело идти по следам, а приведут ли они куда-нибудь – это уже вопрос отдельный. Как сказал кто-то из классиков – цель ничто, движение все! Или это ренегат Каутский сказал?.. У меня с политграмотой всегда были проблемы. Поэтому предлагаю голову заранее не ломать – все равно не сломается. Лучше давай выспимся как следует. Когда еще представится такая возможность – выспаться в спальном вагоне?
Сам он немедленно последовал своему совету и завалился до самого утра. Гуров же долго не мог заснуть. Правда, по поводу сложности предстоящего расследования он больше не переживал, а, глядя на пролетающие за окном ночные огни и темные просторы, думал о жене и еще вспоминал, что случилось давным-давно, в годы его молодости. Жизнь с тех пор здорово изменилась. Расскажи Гурову кто-нибудь тогда, что ждет его впереди, – ни за что бы не поверил. Да разве прежде было такое возможно, чтобы под носом у областного начальства орудовала вооруженная банда? Неслыханно! А странная робость и нерасторопность милиции? Даже воспоминания неизбежно возвращали его в суровую реальность.
Наконец Гуров так утомился, что плюнул на все и последовал примеру Крячко, который досматривал, наверное, уже десятый сон. Проснулся он рано утром, когда поезд пересек городскую черту Пожарска.
Их прибытие в город было отмечено не слишком приятным, но весьма показательным происшествием. Судя по всему, громкое преступление, которое было еще свежо в памяти жителей Пожарска, подвигло местное начальство на усиление бдительности в общественных местах, таких, как рестораны, продуктовые рынки и особенно вокзалы. Нельзя сказать, что эффект от подобных мер был очень уж велик, но служебное рвение люди в погонах демонстрировали на всю катушку. Действовали они всегда по одной и той же нехитрой схеме – заметив в толпе лицо, казавшееся подозрительным, милиционеры окружали его и требовали документы. Если с документами было что-то не в порядке, или их попросту не было, или владелец начинал качать права, все кончалось немедленным задержанием, препровождением в отделение и довольно продолжительным выяснением личности. На особо строптивых граждан заводились административные дела, а на одного нетрезвого гражданина, который был не в духе и подрался с патрулем, – даже уголовное. Одним словом, работа кипела, но на след банды выйти никак не удавалось. Зато в расставленные сети, едва сойдя на перрон, попался Крячко.
Пока Гуров осматривался, выглядывая в толпе того, кто должен был их встречать – Орлов заверил, что встреча будет организована обязательно, – Крячко отошел в сторону купить сигарет. Гуров потерял его на минуту из виду, а когда увидел, на полковника Крячко уже пытались надеть наручники. Занимались этим четверо коренастых парней в милицейской форме, облепивших Крячко со всех сторон как мухи. Действовали они не слишком умело, но, что называется, с душой. Сопротивление, которое оказывал им Крячко, только подстегивало их рвение. Однако процедура затягивалась, и внутреннее напряжение конфликта росло с каждой секундой.
Гуров прекрасно понимал местных служителей порядка. В другое время полковник Крячко, обладающий самой простецкой внешностью, отдающий предпочтение предельно небрежному стилю одежды, да вдобавок по-утреннему небритый, у него самого вызвал бы подозрения. Другое дело, что вряд ли местные милиционеры потрудились облечь свои подозрения в мало-мальски вежливую форму. Скорее всего, разговаривали они с Крячко так, как, по их мнению, следует разговаривать с человеком в застиранной ковбойке и старых джинсах, и это, естественно, вызвало у Крячко бурную ответную реакцию. Гуров поспешил на помощь другу, бесцеремонно вклинившись между двумя особенно рьяными патрульными и сунув под нос одному из них свое удостоверение.
– Прекратить немедленно! – рявкнул он командирским голосом. – Что вы себе позволяете?
Вмешательство возымело действие. Почуяв начальство, милиционеры заметно приуныли. Они с неохотой отпустили Крячко и выжидающе уставились на сердитого представительного мужчину в хорошем костюме, с галстуком и солидными «корочками», который по неизвестной им причине заступался за очень подозрительного типа в ковбойке. Крячко же, получив свободу, встряхнулся и невозмутимо прокомментировал ситуацию, подмигнув Гурову:
– Испортил ты кайф, ребятам, Лева! Они опасного преступника уже, можно сказать, в руках держали, а тут ты со своей красной книжечкой. Облом получился!
Милиционеры, один из которых был по званию сержантом, переглянулись, и сержант сказал:
– Виноват, мы на службе. При исполнении, значит. А этот гражданин…
– Этот гражданин – полковник милиции! – сердито перебил его Гуров. – Выяснить это вы могли бы и не применяя силы, сержант. Не в ту сторону направляете энергию, коллеги! У вас тут бандиты наглеют, а вы честных граждан шерстите. Очень красиво!
– У нас приказ – задерживать всех подозрительных, – хмуро объяснил сержант. – У товарища полковника на лбу не написано, что он полковник.
– Согласен, – сказал Гуров. – Но на его лбу не написано и то, что он преступник. Так к чему нужно было устраивать цирк с французской борьбой?
Сержант надолго задумался. Видимо, ответ на этот вопрос был для него очевиден, но он не знал, как донести его до заезжего полковника, который, как все начальники, смотрел на мир через розовые очки. А может быть, он вообще воспринял вопрос как риторический и теперь просто ждал продолжения выволочки. Во всяком случае, серьезных угрызений совести он не испытывал, и Гуров решил прекратить бесплодную дискуссию, тем более вдруг заметил, что возле вагона, из которого они с Крячко только что вышли, озабоченно фланирует какой-то человек с большой картонной табличкой в руках. В какой-то момент человек обернулся, и на табличке ясно прочиталось одно слово: «Гуров».
– Ладно, за нами пришли, – махнул рукой Гуров. – Можете быть свободны, сержант. Только прошу вас, хорошенько подумайте о том, что я вам сказал. Вы – представитель власти, и соответственно вашему поведению у людей складывается представление об этой самой власти.
– Так точно, – мрачно сказал сержант, но что он имел при этом в виду, осталось неясным.
– Зачем ты просил его подумать? – посмеиваясь, сказал Крячко, когда они отошли. – Теперь у него закипят мозги. Этот парнишка напомнил мне мою молодость. Сила есть – ума не надо. Это же мой принцип.
– Что же вы, два таких принципиальных, не нашли общего языка? – сердито спросил Гуров. – Устроили безобразие на перроне! Очень красиво!
– Так это просто конфликт хорошего с лучшим, – ответил Крячко. – Этот мальчишка обратился ко мне «мужик». А я ему посоветовал припомнить должностную инструкцию. В той части, где говорится о контактах с населением. Ему это не удалось. Наверняка он читал ее с пятого на десятое.
– Не понимаю твоего жизнерадостного настроения, – сказал Гуров. – И вообще, тебе самому стоило бы перечитать инструкцию. В той части, где говорится насчет внешнего вида. Или хотя бы побриться.
– Если бы бог хотел, чтобы человек ходил бритым… – легкомысленно начал Крячко.
– Ладно, потом договорим, – оборвал его Гуров. – Человек нас ищет. Неудобно, если он примет нас за чокнутых.
Человек с табличкой действительно обратил на них внимание, но еще колебался. Гуров приветственно махнул ему рукой. На озабоченном лице встречающего появилось выражение облегчения, и он решительным шагом приблизился к оперативникам.
– Извините, опоздал маленечко, – густым голосом сказал он, вертя в руках картонку. – Вы Гуров, верно? А это полковник Крячко, если не ошибаюсь? Добро пожаловать в Пожарск! А я, позвольте представиться, старший следователь областной прокуратуры Боголепов Павел Сергеевич.
У Боголепова был вид благополучного, пышущего здоровьем человека, розовые выбритые щеки и веселые глаза, смотревшие на мир добродушно, но с некоторой хитрецой. Но Гуров понял, что этот человек не так прост, каким старается показаться.
Они пожали друг другу руки, и Боголепов, изорвав табличку, выбросил клочки в ближайшую урну.
– Итак, будем вместе работать? – жизнерадостно произнес он. – Очень рад. Не знаю, разделяете ли вы мою радость – скорее всего, вряд ли, – но, однако же, ваше появление здесь является хорошим знаком. Итак, с чего начнем? Я думаю, сначала решим бытовые вопросы. Завтрак, крыша над головой… Должен заметить, в этом отношении у вас никаких проблем не будет. Руководство распорядилось принять вас по первому разряду. Жить будете в пансионате, в живописном районе. Кстати, совсем недалеко от того самого места, где заварилась вся эта каша. В вашем распоряжении машина с водителем. Питание организовано за счет областного бюджета…
