— Нет, — ответил Рённ. — Насколько мне известно, нет. Ты полагаешь, что кто-то мог ее украсть?
— Почему бы и нет? — сказал Монссон. — Люди воруют самые неожиданные предметы. У нас в Мальмё был парень, который ходил по квартирам, представляясь агентом компании по истреблению насекомых «Антисимекс», а когда мы его задержали, у него дома оказалось сто тридцать пар женских трусиков. Ничего другого он не крал. Но я все же думаю, что пожарную машину кто-то унес по ошибке.
— Вспомни, Унда, — сказал Рённ. — Ведь ты днем всегда дома.
— Да, но я не помню, чтобы к нам кто-то заходил. Разве что стекольщик, но по-моему, это было намного раньше, да?
— Да, — подтвердил Рённ. — В феврале.
— Да, — сказала Унда.
Она задумчиво прикусила сустав указательного пальца.
— Я вспомнила. Приходил смотритель, чтобы выпустить воздух из радиаторов. Это было через несколько дней после дня рождения Матса. Я в этом уверена.
— Выпустить воздух из радиаторов? — спросил Рённ. — Я об этом не знал.
— Наверное, я забыла тебе сказать, — ответила Унда.
— Он пришел с инструментами? — спросил Монссон. — Он должен был захватить с собой гаечный ключ. Не помнишь, он принес с собой ящик с инструментами?
— Кажется, принес, — ответила Унда. — Хотя я в этом не уверена.
— Он живет здесь?
— Да, на первом этаже. Его фамилия Свенсон.
Монссон поставил бокал с коньяком на столик и встал.
— Пойдем, Эйнар, — сказал он. — Давай сходим в гости к вашему смотрителю.
Свенсон был низкорослым жилистым мужчиной лет шестидесяти. Он был в хорошо выглаженных темных брюках и ослепительно белой рубашке с поддернутыми резинкой рукавами.
Монссон уже заметил ящик с инструментами, стоящий на полке для обуви в прихожей, когда смотритель сказал:
— Добрый вечер, герр Рённ. Я могу быть вам чем-нибудь полезен?
Рённ не знал, с чего начать, но Монссон показал на ящик с инструментами и спросил:
— Это ваш ящик, герр Свенсон?
— Да, — удивленно ответил Свенсон.
— Вы давно им пользовались?
— Ну, я не помню. Довольно давно. Я несколько недель лежал в больнице, и в это время за домом присматривал Берг из одиннадцатого номера. Могу я спросить, почему это вас интересует?
— Вы позволите заглянуть в ящик?
— Пожалуйста, — сказал Свенсон. — Но я не понимаю…
Монссон открыл ящик, и Рённ увидел, как смотритель вытягивает шею и с нескрываемым изумленном заглядывает внутрь. Рённ подошел поближе и увидел, что среди молотков, отверток и гаечных ключей лежит сверкающая красная пожарная машина.
Спустя несколько дней, во вторник тридцатого июля, Мартин Бек и Колъберг сидели в Вестберге и, прихлебывая кофе, обсуждали результаты расследования.
— Монссон уже уехал домой? — спросил Мартин Бек.
— Да, в субботу. По-моему, он невысокого мнения о Стокгольме.
— Думаю, он успел насмотреться здесь всякого еще прошлой зимой, после убийства в автобусе.
— Он прекрасно поработал, — сказал Колльберг. — Не ожидал подобного от такого флегматика. И все же любопытно…
— Что?
Колльберг покачал головой.
— Что-то тут не то, с тем допросом. Ну, сам знаешь, женщины…
— Почему ты так думаешь?
— Не знаю. Ну да ладно, по-видимому, теперь все ясно. Олафсон, Мальм и Карлсон, который подделывал документы, решили отделиться и открыть свое собственное дело…
— Кстати, о Карлсоне. Мы сделали обыск в страховой компании, где он работал, и нашли там поддельные печати, бланки и так далее, — сказал Мартин Бек. — Он держал все это в своем шкафчике, а его начальник даже ни о чем не догадывался. Если захочешь взглянуть, все это теперь на Кунгсхольмсгатан.
— Он совсем неплохо подделывал документы, — произнес Колльберг. — Итак, эти трое слишком много знали и поэтому к ним прислали Ласаля — Риффи — Кравана или как его там зовут.
— Давай назовем его Как-его-там-зовут.
— Да, Как-его-там-зовут это неплохо. Он приехал в Копенгаген, потом в Мальмё и убил Олафсона. Мальм испугался и удрал. Позднее Мальма задержала полиция и…
— Да, — сказал Мартин Бек. — И он, и Сигге Карлсон знали или догадывались о том, что произошло с Олафсоном. Они пришли в отчаяние, и в конце концов Мальм решил самостоятельно перегнать автомобиль за границу и продать его, чтобы выручать хотя бы немного денег. И он сразу же попался.
— Когда его отпустили, дела у них вовсе не улучшились. Он и Сигге Карлсон все время жили в ожидании, что появится этот Как-его-там-зовут или кто-нибудь другой и прикончит их обоих. Если можно так выразиться, они уже жили в долг.
— И этот Как-его-там-зовут действительно появился. Он мог дать им знать о своем присутствии каким-нибудь способом, например, по телефону, либо они сами случайно заметили его, когда он проверял их адреса. Сигге Карлсон понял, что произойдет дальше, и застрелился, хотя вначале хотел позвонить тебе и во всем признаться, но это минутное желание быстро прошло.
Мартин Бек кивнул.
— Мальм оказался в почти безвыходном положении и хотя знал, что за ним следят, открыто, не таясь, пришел к Сигге Карлсону. Здесь он услышал, что Карлсон умер.
— Поэтому он на последние деньги выпил пива, пошел домой и открыл газ. Но до этого Как-его-там-зовут, который находился в городе и хотел побыстрее закончить свою работу, успел побывать у него в квартире и подложить свое веселенькое изобретение в кровать Мальма. На следующий день Как-его-там-зовут улетел на самолете в Неизвестно-куда. А мы остались с носом. Как копы в фильмах киностудии «Кистоун». Теперь, конечно, выглядит полнейшим идиотизмом, что куча народу, в том числе, ты, я, Рённ, Ларссон, целых пять месяцев бессмысленно искали человека, который умер за месяц до того, как мы начали розыск, и другого человека, чьего имени мы не знаем и который с самого начала был вне пределов нашей досягаемости.
— Возможно, он еще вернется, — задумчиво сказал Мартин Бек.
— Оптимист, — заметил Колльберг. — Он больше никогда здесь не появится.
— Гм, — хмыкнул Мартин Бек. — Я в этом так не уверен. Подумай об одном существенном обстоятельстве. У него есть важное положительное качество, которое позволяет ему здесь работать. Ведь он говорит по-шведски.
— Да. Где же, черт бы его побрал, он мог так хорошо выучить язык?
— Наверное, какое-то время работал я Швеции или был здесь во время войны как беженец. В любом случае он окажется чрезвычайно ценным, если «фирма» решит вновь открыть стокгольмский филиал. Кроме того, он даже не догадывается, что нам известно о его существовании. Вполне вероятно, что он снова может появиться здесь.
Колльберг наклонил голову в сторону и с сомнением посмотрел на Мартина Бека.
— А о другом ты думал? — спросил он. — Даже если он вернется и сам к нам придет, что мы сможем доказать? Ведь он имел полное право находиться в Сундбюберге.
— Да, в пожаре мы не сможем его обвинить, но против него имеется достаточно улик в Мальмё, в деле об убийстве Олафсона.
— Верно. Но об этом пусть голова болит не у нас. И вообще, он никогда сюда не вернется.
— Я все же в этом не убежден. Я попрошу Интерпол и французскую полицию сообщить нам, если он объявится.
— Твое дело, — зевая сказал Колльберг.
XXX
Прошел месяц. Леннарт Колльберг сидел в своем кабинете в Вестберге, размышляя над тем, куда могла запропаститься семнадцатилетняя девушка. Люди постоянно исчезают, особенно девушки, и главным образом летом. Почти все они появляются снова, некоторые ухитряются добраться до Непала, чтобы накуриться там опиума, другие позируют голыми для немецких порнографических журналов, чтобы заработать немного денег, а остальные отправляются с друзьями за город и просто-напросто забывают позвонить своим родителям. Однако эта девушка, по-видимому, действительно исчезла. Она улыбалась на фотографии, которая лежала перед ним, и он мрачно подумал о том, что ее, возможно, найдут не такой веселой на дне Ла-Манша или какого-нибудь озера в национальном парке в Накке.
