Ознакомительная версия.
А Митрофанов, видимо, решил, что его миссия закончена и замолчал, отойдя к окну.
Пришла очередь и Грязнова. Он встал и подошел к Раулю.
— Прошу сдать личное оружие и служебное удостоверение.
Саркисов немного побледнел, но четко выполнил приказ. Грязнов достал мобильник и сказал:
— Попрошу двоих на десятый.
Но вошли трое — Грач и двое омоновцев с короткорылыми автоматами.
— Руки! — приказал Вениамин Раулю. Саркисов, понимая уже, что любое сопротивление бесполезно, вытянул руки, и Грач защелкнул на них браслеты наручников.
— Сегодня уже отдыхайте, — без тени насмешки сказал Вячеслав, — а завтра начнем работать. — И, передавая пистолет Рауля Грачу, добавил: — Эксперту-криминалисту, он в курсе. А потом сразу туда, ты знаешь. Идите.
В номере они остались вдвоем. Митрофанов, придавленный неприятной сценой, молчал. Ничего не говорил и Грязнов. Потом, помолчав, все-таки сказал:
— Может, вернемся? Настроение хреновое… По рюмочке, а?
— Не хочу, — не глядя, ответил генерал.
— Ну, как знаешь. Была бы честь предложена. Да, еще. Позвони этим, в «Центральную». Кто там у них за старшего остался? Сейчас мои подойдут, пусть им твой спецназ сдаст оружие. Проверим и вернем, если не будет вопросов. Примет майор Грач.
И это уже был последний удар, который добил самомнение Митрофанова окончательно. Послушно он опять достал свой мобильник и стал нажимать кнопки. Потом брюзгливым тоном приказал какому-то Анисимову, что надо делать, когда появится майор Грач. И едва закончил, в номер ворвался разъяренный Смуров.
Он кричал и потрясал кулаками. Грязнов, с трудом сдерживая смех, изображал сочувствие, сам не зная, по какому поводу: из криков Смурова ничего нельзя было понять. Наконец, объяснилось: он потерял либо у него украли телефон! Это было ужасно! Черт знает что за город! Он уже закатил скандал в ресторане, а теперь собирается высказать свое отношение и администрации отеля.
«Это будет очень круто, — подумал серьезный и озабоченный Грязнов, — когда Алексей узнает, что исчезла без следа, причем, из сейфа, и вторая его трубка. Вот уж тогда будет не скандал, а Мамаево побоище». И Вячеслав заторопился к себе, сказав, что немедленно проверит, не пропало ли что-нибудь и у него в номере. Раз такая гостиница, то, вероятно, тут всего можно ожидать.
Турецкий с трудом скрывал свое торжество, а Настя победоносно помалкивала, выразительно поглядывая на Вячеслава. И он понял: надо срочно бежать вниз, чтобы предупредить пылкую администраторшу о вновь открывшихся обстоятельствах, как трактует юриспруденция, и уговорить ее в этой связи перенести разбор чувств на один из ближайших дней. А там, глядишь, и забудется — не все же время пылать!
5
— Борис Егорыч, ты кого-нибудь в этом чертовом «Звягино» знаешь?
— А кто вам конкретно нужен, Вячеслав Иванович?
— Ну, начальство… руководство аэропорта, если таковой там имеется. Или что это? Чистое поле за «колючкой» и барак с полосатым чулком на шесте?
— Нет, зачем? Это ж был учебный аэродром, со всеми необходимыми службами, с ангарами, заправочной системой. Только все это развалилось в известные годы всеобщего воровства под видом приватизации. Вот и Звягинский учебный центр стал частной лавочкой. Но это ж, куда ни кинь, все же авиация, какая б она ни была на самом деле — частная, государственная, один черт. А рулит там хозяйством известный в крае человек, бывший летчик-истребитель, Герой Советского Союза Виктор Тимофеевич Бабаев, не слышали?
— Может, и слышал. А чем он еще известен? За что Героя в мирное время получил? Испытателем был?
— Нет, это еще афганские следы. Ну, как Руцкой там, другие. Тимофеич — так его обычно зовут — ранен был, потом на излечении, говорят, совсем доходил, но при покойном губернаторе, бывшем генерале-то, и нашел себе работу. Поначалу вроде восстановили учебный центр, летать стали, а позже, уже после гибели губернатора, нашлись купцы с крепкими челюстями. Странный какой-то аукцион был, в общем, ушел аэродром с молотка. И теперь там частные самолеты базируются, мелочь всякая пузатая, вроде дельтапланов, я уже вам говорил, ну и парочка списанных «МиГов», которые как будто бы еще летают, но в основном служат наглядными пособиями для изучения матчасти. Вот и все хозяйство. Но вас, Вячеслав Иванович, я думаю, тот разговор в эфире интересует, да?
— Ну если ты утверждаешь, что там имеются «МиГи», которые еще способны подняться в воздух, отчего же не могла найтись отчаянная голова, которая решилась повторить подвиг твоего Покрышкина? Он же, кажется, был родом из ваших мест? Или я его с кем-нибудь другим путаю?
— Ничего не путаете, недалеко от нас родился, коренной сибиряк.
— Ну и прекрасно. Дорогу знаешь?
— Да тут и знать нечего!
— Отлично, через час мы с Александром Борисовичем заезжаем за тобой, и ты нас везешь знакомить с этим Героем…
Звягинский учебный авиационный центр оказался именно таким, как его и описал Грязнову подполковник Симагин. Когда-то, видно, тут можно было даже парады «малой авиации» устраивать, а теперь, в частных руках, которым, вероятно, нет особого дела до науки летать, наступило время запустения. Не то чтобы уж все до основания было разрушено и похерено, но вынужденная нищета, которую пытались как-то скрыть, просвечивала отовсюду. Не было, значит, у хозяина, или хозяев, нужды заниматься этим делом, прикупили, скорее всего, по случаю, да так и оставили — ни себе, ни людям.
Но когда подъехали ближе к двухэтажному административно-учебному корпусу со стеклянной вышкой для руководителя полетов, поняли, что не все так уж плохо, как виделось поначалу. Скрытые за ним, расположились невысокие новенькие ангары — для личных уже летательных аппаратов. Там же были и заправки, и мастерские. Ходили люди в промасленных комбинезонах, ездил автозаправщик, стояло несколько иномарок, и небольшая группа народу окружила выкаченный из ангара мотодельтаплан с красиво раскинутыми в стороны острыми крыльями — белая такая птица, словно присевшая перед разбегом и стремительным взлетом.
Еще один ангар, старого образца, находился поодаль. Там, рядом с ним, никого не было.
Всю эту панораму прибывшие увидели, когда, миновав охранника, потребовавшего предъявить ему документы, поднялись по внешней железной лестнице на площадку второго этажа, где и находился кабинет начальника УАЦ «Звягино», полковника в отставке Бабаева.
Сам Виктор Тимофеевич, не предупрежденный посетителями заранее, но только что оповещенный охранником о прибытии «важного начальства», встретил их с несколько растерянным видом. В его глазах так и читался тревожный вопрос: «Чего им нужно, этим генералам?»
А не предупредили специально, чтоб у подозреваемых в совершении преступных действий не возникло немедленного желания уничтожить все следы преступления. Пусть-ка попробуют сделать это теперь, в присутствии руководителей следственной группы…
Бабаев оказался невысоким, плотным, с заметной выправкой, примерно пятидесятилетним человеком, в брюках с голубым кантом и в голубой же форменной рубашке с пустым рукавом левой руки, заткнутым за ремень на поясе. Правый был закатан до локтя. Лицо круглое, чуточку плосковатое, может быть, от небольшой доли какой-нибудь бурятской примеси, а острые глаза смотрели с явным недоверием. Короче говоря, ничего «героического» во внешности Бабаева не было — так, провинциальный чиновник средней руки.
Поздоровались, представились, показав документы. Симагин представляться не имел нужды, они с Виктором были знакомы — просто пожали друг другу руки.
— Так с чем пожаловали? — осторожно спросил Бабаев и покосился на Симагина — все ж знакомый! Значит, свой человек. И догадался: — А-а, понимаю, понимаю. — Легкая улыбка тронула губы, и глаза сузились. — Наверное, наша малая техника интересует? Тут многие приезжают — покататься, самим попробовать. Только у нас с этим делом строго, вон и Борис Егорович подтвердит… Но если с инструктором покататься, то почему же? Вполне можно устроить… Или у вас иные планы… хм, господа? Извините, не знаю, как по нынешним временам величать прикажете…
— Нет, о том, чтоб самим или даже с инструктором, и речь не идет. Вон, Вячеслав Иванович, не то что малую, он и большую авиацию с трудом переносит, — сказал с улыбкой Турецкий, чтобы разрядить немного атмосферу, и посмотрел на Грязнова. — И летает, скрепя сердце, лишь тогда, когда иной возможности оперативно добраться до места назначения не существует. Я — другое дело, я привычный…
— Тогда что? — спросил Бабаев и снова метнул взгляд на Симагина, но Борис сидел с нейтральным видом и «не заметил» призыва о помощи.
— У вас тут военные машины имеются? — напрямик спросил Грязнов.
— Простите, в каком смысле? — Бабаев, кажется, стал о чем-то догадываться, и ему нельзя было давать передышки, чтоб не успел придумать себе оправдание.
Ознакомительная версия.
