Трофим звание «вора в законе» так и не получил. И Джек, дабы все знали, пустил маляву по всем централам, по всем «общакам», чтобы впредь о присвоении Трофиму звания «вора» речи не велись, вопрос об этом, чтобы не поднимался…
И затаил Трофим злость и обиду на Джека…
Провал задачи во Владивостоке не означал провала в других городах Приморья. Джеку удалось расставить своих людей в Уссурийске, в Спасске, в Дальнегорске. А вот в Семеновске на посту «ответственного за город» стоял Макар…
Макар, о котором уже пару лет ходили от братвы не лестные отзывы…
А Жиган много лет назад сидел с Трофимом на знаменитом Владимирском централе… и Трофим, разобравшись в ситуации, только попытался сделать на Жигана ставку, что бы застолбить в городе свое влияние, как пришла к нему весть, что Жигана не стало…
Все это было известно Шилову, потому что активно действующая агентурная сеть, созданная им практически во всех криминальных группировках северной части Приморья, позволяла контролировать ситуацию в мире криминала, позволяла оперу ориентироваться в сложной и быстро меняющейся жизни авторитетов…
— Интересно, — спросил Иван Женю. — Проведут бандиты рокировку в командном звене нашего «общака», или нет?
— А кого у нас ставить? — усмехнулся Женя. — У нас нет достойных кандидатов…
— Как нет? — спросил Иван. — А Фикса?
— Молод… — отозвался Женя.
— Макар еще моложе был, когда его на этот пост поставили…
— То — Макар. Он перед «общаком» тогда уважение заслужил…
— Хорошо, а что ты скажешь против Чифа? У него на зоне авторитет высокий был. Он там масть держал как надо…
— У Чифа нет своей бригады. Нет «силовиков»… а без них как он будет весь криминальный мир города «строить»? Да и, насколько я понимаю, Чиф быстрее пойдет за Джеком, чем за Трофимом…
— Силы у него есть — ведь Жигана он замочил! А на счет Джека и Трофима это еще не факт.
— То, что именно он Жигана замочил — не факт.
— Согласен, что не факт. Я вопрос ставлю так: кто будет держать город в ближайшее время — комсомольские воры или Владивосток?
В этот момент в дверь кабинета постучали.
— Открыто! — крикнул Иван.
В кабинет вошел опер ФСБ капитан Чебоксаров. Леонид поздоровался с вошедшими:
— Здорово, коллеги…
— Какими судьбами? — спросил Иван, имея все основания полагать, что просто так в одном кабинете представители разных спецслужб не собираются…
— Предлагаю одну интересную тему.
— Что за тема? — поинтересовался Женя.
— Мы за любой кипеж, кроме голодовки… — напомнил Иван. Это был его жизненный принцип…
Лёня усмехнулся и сказал:
— Тема называется «похороны криминального авторитета Жигана». На похороны приедут авторитеты со всего Дальнего Востока, и мы имеем уникальный шанс лишний раз поснимать их рожи на камеру, записать разговоры…
— А где будет у них сборище? — спросил Иван, надеясь, что «соседи» своими силами смогли установить место сходки, после похорон.
— По предварительной информации после кладбища намечается сбор всех приезжих в придорожном кабаке «Веснушка», — сказал Чебоксаров. — Сегодня Фикса сделал там большой заказ. Зарядим кабак жучками, поставим камеры…
— А с нами потом рожами поделитесь? — спросил Иван, зная как неохотно ФСБ делится даже совместно добытой информацией.
— Поделимся, — кивнул Леонид. — Не вопрос…
— Тогда поехали работать с персоналом. Прочитаем им лекцию о вреде терроризма… — усмехнулся Иван.
Леонид имел с собой кейс со спецаппаратурой. В прошлый раз, когда писали банкет в честь освобождения Жигана, пропал один радиомикрофон, Чебоксаров поднял панику, но потом этот радиомикрофон нашли раздавленным на полу, по всей видимости просто отклеился скотч. В этот раз Леонид решил приклеить жучки на суперклей…
Все сели в машину и поехали в «Веснушку». Перед тем, как появиться там, объехали еще три кабака в городе, а после рекогносцировки в «Веснушке» побывали еще в двух кабаках, заметая, таким образом, следы. Решили устанавливать микрофоны с утра.
Чуть свет через КП на южной окраине города стали проезжать крутые машины представителей криминального Приморья. Женя сидел на КП и скрытно снимал всех на видеокамеру, а «гаишники» для проверки документов заводили на КП все новых и новых.
Около десяти часов утра к КП подкатил кортеж из пяти «шестисотых» «Мерседесов» и двух джипов, и сразу тесное помещение наполнилось крепкими и уверенными в себе парнями, среди которых выделялся хромающий худощавый человек с красивой дорогой тростью.
— Вы что себе позволяете? — накинулся он на старшего смены.
Лейтенант Саня Романцов демонстративно положил на стол перед собой автомат и привстал со стула:
— Вышли все из помещения! Заходить только по одному!
— Почему нас остановили? Это произвол, начальник! Вас завтра всех тут поувольняют! — галдели парни с бандитскими рожами.
— Первый выстрел в потолок, второй в кого попаду! — грозно выкрикнул лейтенант и поднял автомат. Он был крут не менее тех, кто ему угрожал…
Обстановка накалилась, но у всех хватило благоразумия не доводить дело до стычки. Женя радостно снимал всех, лихорадочно вспоминая, где он видел этого хромого человека. Блатные, забрав документы, кинулись по своим машинам, и вскоре кортеж проследовал в город к дому убиенного.
Женя сел в машину. Больше делать ему здесь было нечего. Основной руководящий состав приморского криминала был уже в городе. Подъезжая к дому покойника, Женя вспомнил человека с тростью и даже рассмеялся вслух:
— Как я мог не узнать самого Трофима!
Это было немудрено. Женя работал далеко от Владивостока и мог не знать самую верхушку криминалитета в лицо…
По пути он подобрал Вадима. Тот сразу спросил:
— Кто приехал?
— Трофим и всё, что к нему прилагается…
— Давно его тут не было.
Тело покойного выносили на руках. Для этой цели из числа «быков» Фиксой были отобраны наиболее рослые и сильные. Гроб был просто великолепен: красное дерево, орех, лак, бронзовые ручки для переноски, огромное окно. Наверняка его делали на заказ не ближе чем в Хабаровске. Не хватало внутри гроба только кондиционера и маленького бара.
— Меня бы так похоронили, — мечтательно произнес Женя. Он вдруг вспомнил, как год назад в краевом центре хоронили пятерых офицеров приморского СОБРа, погибших при взрыве в закусочной в Чири-Юрте. Парни решили тогда отметить получение очередных званий, но чеченский смертник помешал этому. Тогда похороны были скромнее, народу было значительно меньше, а крутых машин не было вообще.
Кортеж растянулся на полтора километра, и Женя насчитал сто пятьдесят машин, которые шли впритык друг к другу. Со всех сторон гудели сигналы машин, во всю играла траурная музыка. В пешей колонне опера разглядели массу мелкоуголовных морд, которые при всем желании никак не могли общаться с Жиганом, но, видимо, желавших засвидетельствовать свое почтение усопшему авторитету перед теми, кто сидел в дорогих «мерседесах», видимо надеясь, что на них обратят внимание… Ясно было, что никакого внимания они не привлекут и их роль в этом шоу была только как роль статистов — для создания полноты рядов скорбящих родственников и близких, чтобы создать для постороннего наблюдателя видимость огромного количества искренне скорбящих по безвременно усопшему…
Проститутки, срочно мобилизованные из городских фирм досуга, отмытые и накрашенные, несли перед процессией корзины цветов и усыпали дорогу розами, не забывая при этом плакать навзрыд. Сын покойного, наркоман и законченный отморозок, одетый в строгий костюм, украденный, по видимому, именно для этого случая, в магазине элитной одежды, нес портрет родителя в черной рамке. Не хватало разве что длинной череды государственных наград на красных бархатных подушках. Но, как известно, Жиган от государства кроме сроков ничего не получал, а раз так, то и наград у него не имелось…
Так как гроб несли на руках, то и двигались очень медленно. Кладбище находилось сразу на окраине города, и доехать до него можно было за три минуты. Идти же пришлось больше часа.
Процессия вышла из города, поднялась на сопку и свернула на кладбище. Могила была отрыта прямо у входа в «тихую обитель» и рядом стоял заготовленный крест неимоверных размеров. Тут же находился и батюшка из местной церквушки с кадилом и помощницами.
Гроб поставили на специальные подставки, и началось представление. Криминальные вожди всех уровней в строгой очередности, которую им указывал расторопный Фикса, забирались на небольшую ступеньку и строго по две минуты говорили, какой Толя Жиган был хороший, и как его все любили. После представителей криминала на ступеньку начали подниматься представители законной власти и коммерческих структур. Колесов говорил минут пять… и Трофиму только осталось обобщить все сказанное. После этого Трофим, не дожидаясь окончания мероприятия, сел в машину и вместе со своей свитой укатил в «Веснушку» с ними покатил и Фикса.
