— Сухорученко и Авдонова?
— Да.
— Хорошо, попробуем.
Они забрались в «Газель», микроавтобус тронулся, и Миша начал выжимать из задержанного всю возможную информацию.
— Михаил Георгиевич, где вы были вчера с восьми вечера до трех утра?
Тот, наконец, остановив кровь, начал вспоминать.
— Как где, на работе. Как вы, наверное, знаете, работа у меня ночная, я управляющий казино.
— Да, это верно, но ваши подчиненные говорят, что вы уехали в восемь, и вернулись в три ночи.
Инютин сморщился.
— Вот сучки продажные! Никто и не прикроет. Хорошо, я скажу. Криминала там никакого нет. Я был у любовницы.
— Кто она, сможет она подтвердить ваши показания?
— Да, может, наверное. Она у меня крупье работает, в ту ночь у ней был выходной, вот я к ней и завалился.
— Это с ней вы собирались ехать в Испанию?
— Да, такой кайф мне обломили!
— Хорошо, если все именно так, как вы говорите. Теперь такой вопрос: вы знаете таких же как вы бывших офицеров: Валерия Сухорученко и Николая Авдонова?
— Конечно знаю. Я их и там встречал, в Чечне, и тут часто видимся.
— А поподробней? — попросил Юрий. — Вы ведь служили в разных частях.
— Да, но гарнизоном стояли в одном месте. С Колькой я там еще сдружился, а Сухорученко видел просто, с месяц мы тогда бок о бок с десантурой терлись. Потом мне вот палец осколком оторвало, и я в госпиталь загремел. В Пейнт-клубе тут уже встретились, смотрю — знакомое лицо. Начал расспрашивать, что и как — оказалось, свой, земеля.
— У вас там был позывной Сокол? — спросил Юрий.
— Ну да.
— А у кого был позывной Сапсан?
Инютин пожал плечами.
— Не помню такого. Может, позже. Или раньше.
Они приехали в управление, провели задержанного в кабинет. В это самое время в аэропорту заканчивалась посадка рейса на Мадрид. Высокая девушка с длинными черными волосами не выпускала из рук мобильник. Судя по ее красивому, но сейчас рассерженному лицу, что-то у ней не получалось. Еще десять минут, и Олеся бы решила, что ее Испания обломилась. Но тут ее под руку взял высокий, пожилой уже человек с благообразной сединой. Он давно уже наблюдал за этой красивой девушкой.
— Простите, девушка, я вижу, у вас проблемы. Не могу я вам чем-нибудь помочь?
У Олеси даже слезы брызнули фонтаном.
— Как?! Человек, с которым я должна была лететь в Испанию, не приехал. Телефон его не отвечает. Один раз покатило такое счастье побывать в загранке, и то обломилось.
— Да, это не хорошо со стороны вашего кавалера. Скажите, а билет у вас на руках?
— Да.
— Ну, тогда в чем дело? Поедемте в Испанию со мной. Я в Барселону по делам на две недели, а вы можете пока пожить рядом, в соседнем номере. Расходы я беру на себя.
Девушка бросила на старика испытывающий взгляд. Он был староват, но костюм, часы, запонки и дипломат — все было высшего класса. А уж она то, как крупье, в этом разбиралась.
— Хорошо, я согласна.
— Ну и прекрасно. Пойдемте на посадку.
Уже у самого трапа Олеся назло всем выключила свой мобильник, так что звонок Миши-Бульдога относительно алиби Инюкова не достиг своей цели.
А допрос Инюкова продолжался.
— А Кануева вы знали? — спросил Астафьев.
— Кого?
— Валерий Кануев, из морской пехоты, он был в том же году что и вы в Ведено, с октября по март.
— Нет. Я же в сентябре получил тот осколок.
— А Авдонов мог его знать?
Инюков задумался.
— Кольку вывели в ноябре, так что, могли там и встречаться.
Астафьев хотел задать ему еще какой-то вопрос, но тут его мобильник заиграл мелодию Мендельсона. Звонил Юдин.
— Да, Миша.
— Юрий Андреевич, к вашим этим банкирам не подберешься. Но есть одна фишка. Один из них буквально сейчас переводит все свои активы в Англию.
— Сейчас?!
— Да.
— И кто это?
— Сухорученко.
Через полчаса они стояли перед дверью квартиры Валерия Сухорученко. Это была стандартная дверь, железная, с тремя замками. На требовательные звонки Астафьева никто не открывал, да и не было похоже, что кто-то там вообще есть живой. Это подтвердила соседка Валерия, молодая женщина с маленьким ребенком, возвращающаяся с прогулки.
— Вы к Валерию? А он только что уехал.
Юрий удивился. Группа наблюдения уверила их, что объект по-прежнему в квартире, никуда не выходил, не звонил.
— Давно он уехал?
— Да, минут десять как. Мы шли через соседний двор, смотрим, он в машину садится.
— На чем он уехал?
— На своей машине, у него такой бежевый «Хондай».
Тут же эти данные были переданы в управление, а потом "Хондай"-Соната с номером три тройки, была объявлена в перехват. К этому времени с двенадцатого этажа спустился один из группы наблюдения.
— Через чердак ушел, там замок открыт, и керамзит на площадку вывалился.
Группе захвата оказалось легче проникнуть в квартиру Сухорученко со стороны окна, чем ломать массивные двери. Как оказалось, это был удачный ход, так как со стороны двери была привязан адский набор из толовой шашки, запала от гранаты, и канистра с бензином. Все это было подвязано к электронному таймеру, и до взрыва оставалось всего пятнадцать минут. Если бы дверь не начали ломать в течение часа, то все равно взрыв и пожар были бы неминуемы. На обезвреживание всего этого добра ушел час, и только потом Астафьев вошел в квартиру отставного лейтенанта. Он сразу прошел в комнату, посмотрел на рабочий стол Сухорученко. На нем все было в идеальном порядке — органайзер по центру, справа чистая бумага, по центру ноутбук. Да и в самой комнате не было никакого беспорядка, хотя хозяин собирался в большой спешке.
— Это Сапсан, — вслух сказал Астафьев. — Заберите ноутбук, и все бумаги. Обыщите квартиру на предмет документов и оружия.
— А на кухне целая лаборатория по изготавлению ядов, — сказал один из оперов. — Там такие книги по химии, я и не знал, что бывают такие.
На всякий случай задержали, и вежливо попросили проехать с ними и третьего подозреваемого, Авдонова. Тот неожиданно признался, что знал по Чечне не только Сухорученко, но и Кануева. К тому же он припомнил, как Валерий Сухорученко как-то восхищался сапсанами.
— Мы тогда выехали вниз с гор, в равнину, и там летало несколько хищников, орлы там всякие, соколы. И вот он сказал, что сапсан из всех них самый быстрый. Разгоняется там до какой-то дикой скорости, на лету прямо долбит жертву, и все. Один удар — и готово.
— Да, он просто орнитолог какой-то, — заметил Миша-Бульдог.
— Да нет, так он неплохой мужик, суховатый только.
— Как это, суховатый?
— Ну, мы пятнадцатого февраля все встречаемся в кафе «Баграм». Там и афганцы, и мы, чеченцы. Он тоже приходит, но выпивает только сто грамм за погибших, а потом весь вечер пьет только минералку.
— Вы с ним виделись и в тире, и в атлетическом зале. Как он как боец?
Авдонов с уважением покачал головой.
— Крутой! Мы же с ним и в одну пейнт-больную команду входили. Так вот, пока он с нами там мутился, нас никто победить не мог. Потом он перестал ходить, и все! И медали мы упустили, и кубок продули. У него башка оставалась холодной в любой ситуации.
В этот же день раскололся и Михаил Хомутовский — Хомут. Дожал его сам Аркан. Он убедил главу охранного агентства, что одному ему сидеть на скамье подсудимых как-то не с руки. Тем более, что все его подчиненные уже начали говорить.
— Сапсана первый раз мы наняли год назад, когда надо было убрать директора Вазовского завода запчастей Амирамова. До этого наши пытались что-то сделать, но все бестолку. Машина у того бронированная, охрана была из бывших ваших, конторских. Он хлопнул его на даче, через форточку, наповал. Следов никаких, все чисто. Нам это понравилось, начали с ним часто работать.
— Сколько всего было таких заказов.
Хомут подсчитал в уме.
— Восемь. Из них он не смог выполнить только один, последний.
— Это по Астафьеву?
— Да.
— А почему вы так упорно его пытались убрать? Он же почти ничего не знал.
— Ну, а мы то откуда это знали? Потом уже разобрались, что зря икру метали.
— Но, почему тогда заказ не отменили?
Хомут явно не понимал вопроса полковника.
— Почему на него покушались и три дня назад, и позавчера? — пояснил Аркан.
— Третьего дня я уже сидел у вас, в камере, — напомнил Хомут.
— Кто же тогда подтверждал заказ?
— Не знаю. Не в курсе.
В это время Астафьев был в том самом знаменитом отделе «К». Как Юрий и предполагал, перед уходом Сапсан стер с диска всю информацию. Кроме того, он рассчитывал, что пожар уничтожит все следы, в том числе и ноутбук.
— Ничего, сейчас этих хитрых программок, чтобы восстанавливать информацию, масса, — утешил Астафьева молодой, полноватый парень в очках с толстыми линзами.
