— Бобби, ты понимаешь, о чем речь, — сказал Лукас. — Ты знаешь, что может произойти.
— Господи…
— А что может произойти? — заинтересовалась сидящая на диване женщина.
— Могут погибнуть люди. И если Бобби не поможет нам, он станет сообщником, — пояснил Домьер, пожимая плечами, как будто он сожалел об этом.
Женщина открыла рот от удивления, а потом посмотрела на Бобби.
— Боже мой, ты прикрываешь Зика? Да он продаст тебя за лампочку в пятьдесят ватт!
— Зика? — заинтересовался Лукас.
— Да. Он преподает в техническом училище. — Она попыталась победно улыбнуться, но у нее не получилось. — Он печатает все наши журналы.
— В училище?
— Конечно. Он там преподает. У него отличное оборудование. Если Зик не работает, то просто сидит там всю ночь и ничего не делает.
— А кто покупает бумагу? — спросил Домьер.
Бобби отвел глаза.
— Ну, это входит в общую стоимость печати.
— Ты хочешь сказать, что училище покупает тебе бумагу для журналов?
Маклейн пожал плечами.
— Цена меня устраивает.
Маклейн выехал на своем лиловом фургоне; Лукас и Домьер следовали за ним на запад по окраинам. Техническое училище, одноэтажное здание из оранжевого кирпича, со всех сторон было окружено парковками. Стая из тридцати или сорока ворон, словно груда рассыпанного угля, расположилась на снегу возле какого-то строения.
Маклейн припарковался и при помощи электрического подъемника выбрался из машины. На этот раз он был в инвалидном кресле с моторчиком, благодаря чему самостоятельно поднялся по пандусу и покатил по длинному холодному коридору, вдоль стен которого стояли шкафчики учеников. Зик был один в своем кабинете. Когда Бобби пересек порог, хозяин встал и заулыбался, но, после того как за Маклейном вошли Лукас и Домьер, улыбка мгновенно исчезла.
— Извини, — сказал Маклейн. — Надеюсь, мы сумеем сохранить наши деловые отношения.
— Полиция Милуоки, Зик, — представился Домьер.
— Я просто… просто мне необходимы… — Зик махнул рукой, не в силах подобрать нужное слово, а потом пробормотал: — Деньги.
Они стояли в его кабинете — холодном помещении с желтыми бетонными стенами, письменным столом, покрытым ламинированным пластиком, и двумя шкафами. Невысокий Зик зачесывал жирные редеющие волосы так, чтобы скрыть лысину. На нем был клетчатый пиджак спортивного покроя. Его руки заметно дрожали.
— Я просто… Я… Может быть, мне следует взять адвоката?
— Тебе нужно… — начал Домьер.
— Мне наплевать на твой бизнес, — вмешался Лукас. — И у меня нет времени на ерунду. Я хочу получить чертовы негативы. В противном случае я надену на тебя наручники и протащу через все училище за твои паршивые волосенки, а потом мы получим ордер на обыск и перевернем все вверх дном здесь и у тебя дома. Но если ты покажешь мне эти чертовы негативы, я уйду. А ты и Домьер сможете заключить любую сделку, которая вас устроит.
Зик посмотрел на полицейского из Милуоки, а когда тот поднял глаза к потолку, сказал:
— Я держу негативы дома.
— Ну так поехали! — рявкнул Лукас.
— А что делать мне? — спросил Маклейн.
— Проваливай, — разрешил Домьер.
По пути к своему дому Зик разревелся на заднем сиденье «доджа» Домьера.
— Меня уволят, — всхлипывал он. — А вы отправите меня в тюрьму. И там меня изнасилуют.
— Ты печатаешь только для Бобби Маклейна или у тебя есть и другие заказчики? — спросил Домьер, глядя в зеркало заднего вида.
— Он единственный, — ответил Зик, содрогаясь от рыданий.
— Врешь! Если их больше, то ты знаешь какие-то имена, и тогда у тебя есть шанс договориться.
Истерика тут же прекратилась.
— И о чем же? — спросил Зик уже почти нормальным голосом.
У двери их встретил стареющий черный лабрадор со слезящимися глазами.
— Если я попаду за решетку, что станет с Дейвом? — спросил Зик у Домьера.
Пес завилял хвостом, когда Зик произнес его имя. Полицейский из Милуоки покачал головой.
— Господи Иисусе…
Пес наблюдал, как они просматривают негативы, которыми была набита кладовая. Зик хранил их в больших коричневых конвертах с подписанными в углах названиями изданий. Они нашли нужный конверт и соответствующий оттиск, и Зик посмотрел его на свет.
— Да, это он. Похоже, качество хорошее.
Они направились обратно в училище. Принтер оказался размером с «фольксваген», но первый отпечаток удалось получить через десять минут. Зик вытащил фотографию и протянул Домьеру.
Полицейский из Милуоки посмотрел на нее и отдал Лукасу.
— Тоже дрянь. Ты зря потратил время.
Фотография осталась черно-белой, но вышла более четкой. Лукас поднес ее к настольной лампе и принялся рассматривать. Мужчина с эрекцией и обнаженный мальчик на заднем плане. Голые стены.
— Нога этого парня выглядит странно. — Лукас вытащил из кармана газетную копию. На ней ноги казались совсем размытыми. — А здесь… Даже не знаю, это брак в негативе или у него что-то не так с ногой?
Зик принес лупу, положил на фотографию, наклонился и стал медленно перемещать ее.
— Нет, думаю, дело в ноге. Такое впечатление, что здесь следы шва или шрам.
— Проклятье! — воскликнул Лукас. У него перехватило дыхание. — Вот почему ему нужна Уэзер. Должно быть, она зашивала ему ногу.
— Ты нашел его? — спросил Домьер.
— У меня кое-что появилось, — ответил Лукас. — Где я могу найти врача, чтобы задать несколько вопросов?
— Никаких проблем. По пути в аэропорт мы можем заехать к патологоанатомам. Там наверняка кто-нибудь дежурит.
— Теперь я могу уйти домой? — спросил Зик.
— Нет, — сказал Домьер. — Нам понадобится твой фургон.
— Зачем?
— Я заберу все грязные конверты из твоего дома. А потом мы найдем место, где распечатаем фотографии. И я хочу знать имена.
По дороге Лукас попросил остановиться и позвонил в аэропорт. Пилот ждал в комнате отдыха.
— Мы почти закончили, — сказал Лукас. — Я возвращаюсь.
— Нужно спешить. Буря быстро приближается, — сказал пилот. — Я хочу вылететь как можно скорее.
Помощник патологоанатома сидел, положив ноги на стол, и читал «Нэшнл инкуайрер». Он кивнул Домьеру и равнодушно посмотрел на Лукаса и Зика.
— Когда я читаю о том, что сделали молодые женщины с британской королевской семьей, мое сердце разрывается, — сказал он, скомкал газету и швырнул в корзину для мусора. — Какого рожна тебе надо, Домьер? Снова будешь смотреть на фотографии обнаженных мертвых женщин?
— Я хочу, чтобы ты взглянул на снимок, который есть у моего друга.
Лукас протянул врачу распечатку.
— Вы можете определить, что с его ногой?
— Так у вас есть фотографии обнаженных мертвых женщин? — заинтересовался Зик.
Склонившись над снимком, врач пробормотал:
— Они появляются постоянно. Если нужно, я могу предоставить их вам по хорошей цене. — Через минуту он выпрямился. — Ожоги.
— Что?
Патологоанатом подтолкнул фотографию по столу к Лукасу.
— Этот человек был обожжен. На снимке видна пересаженная кожа.
Лукас попытался дозвониться до Карра или Лейси из аэропорта, но диспетчер сказал, что их нет на месте. Он набрал номер Уэзер — телефон был занят. У него за спиной нетерпеливо переминался с ноги на ногу пилот, которому хотелось взлететь как можно быстрее. Лукас подождал пять минут и позвонил еще раз — занято.
— Нам пора, приятель, — сказал Хосер.
Лукас выглянул в окно комнаты отдыха и увидел самолеты, кружащие в десяти милях.
— Но пока погода хорошая.
— Буря всегда налетает со скоростью экспресса. Очень скоро будет снегопад.
— Еще раз…
Телефон Уэзер все еще был занят. Тогда Лукас снова позвонил диспетчеру:
— Я возвращаюсь, и я кое-что нашел. Если вертолет разобьется, то имейте в виду: негатив есть у копа по имени Домьер. Он работает в полиции нравов Милуоки.
— Если вертолет разобьется… — фыркнул пилот, когда они выходили из комнаты отдыха.
— Вы починили обогреватель? — спросил Лукас.
Они вылетели из Милуоки в семь часов. На термометре было минус четырнадцать градусов, небо оставалось чистым. Домьер стоял на земле вместе с Зиком и смотрел им вслед. Зик даже помахал рукой.
— Рад, что вы дозвонились, — сказал пилот. Он усмехнулся, но выражение лица оставалось тревожным. — Мне совсем не хотелось ждать до десяти. Буран уже добрался до Миннеаполиса. Метеослужба сообщает, что у них идет сильный снег — четыре дюйма в час — и фронт движется в нашу сторону.
— Но ведь не к Гранту? — спросил Лукас.
— Нет, к Парк-Фоллзу. Но бури никому не избежать.
В сухом холодном воздухе яркий свет фонарей искрился, словно бриллианты. Длинная сияющая полоса протянулась с севера на юг вдоль берега озера Мичиган, ее подпитывали живые змеи автострад, соединяющих штаты. Вертолет летел на северо-запад, мимо не таких ярких Фон-дю-Лака и Ошкоша, и свет отдельных домиков подчеркивал темную пустоту озера Виннебаго. Позднее они увидели далекое сияние Грин-Бея на востоке; на западе была пустота, и Лукас понял, что звезды исчезли, потому что небо покрыто сплошными тучами.
