— Ну, хвались.
Станислав присел на краешек стола напарника.
— Прямо в точку, Лева, — сказал он, выдержав небольшую паузу. — Вряд ли в этом деле могут быть столь явные совпадения, так что… Сомнений нет, старичок. Мы с тобой на верном пути.
— Может, все-таки пояснишь? — предложил Гуров.
— Охотно. Номер, на который ты особо просил обратить внимание в телефоне Композитора, принадлежит некоему Равшану Лагдаулину. Я навел справки. Это выходец из Дагестана, обосновавшийся в столице нашей родины более десяти лет назад. Специализация — наркобизнес. Так что, как видишь, опять наркотики. Все одно к одному, Лёв… Три года назад ребята из УБНОН даже взяли Лагдаулина, и вроде даже с поличным, но адвокатам дагестанца удалось развалить дело, и он был отпущен за недостатком улик. Как тебе это нравится?
— Та-ак, — протянул Гуров. Он захлопнул папку с материалами дела и отложил ее в сторону. — Действительно, интересная получается картина.
— Да все предельно ясно, — ликовал Крячко. — Налицо разборки прямых конкурентов. Абхазы с дагестанцами не поделили между собой большой куш пирога, начиненный наркотой, а первой жертвой их разборок стал простой курьер. Артур Хамицкий. Или, как он называл себя последние восемь лет, Александр Калашников.
— Как все просто у тебя получается. — Гуров с сомнением покачал головой.
— А чего тут сложного?
— Ладно. — Гуров обошел стол и уселся рядом с напарником. — Давай-ка разберемся по порядку. Что мы имеем? Хамицкий, судя по всему, был перевербован экстремистами в то время, пока находился у них в плену, и взял на себя функции по перевозке наркотиков. То есть сделался курьером. Логично предположить, что Александр Калашников на самом деле погиб, а Хамицкий, вернувшись в Москву, выдал себя за него. Похоже?
— Вполне. Так к нему сложнее было подкопаться. Да и идея, скорее всего, не его собственная, а абхазов. Они могли использовать этот прием и ранее. До Хамицкого могли быть и другие курьеры. А зачем подставлять кого-то из своих, если можно найти русского?.. И вроде бы все у них идет нормально, бизнес налажен, но в один прекрасный момент в дело решает вмешаться Лагдаулин.
Гуров почесал переносицу.
— И начинает с убийства курьера? — с сомнением произнес он.
— А почему нет? — Крячко был намерен отстаивать свою версию до конца. — Во-первых, мы можем с тобой и не знать, с чего на самом деле начались их разборки. Отправной точкой могло быть и не убийство Хамицкого. А во‑вторых… Что тебе не нравится? Курьер вез либо деньги, либо крупную партию наркотиков. Одно из двух. Третьего не дано. Его убивают, а потом забирают или товар, или деньги. Весьма красноречивый способ заявить о своих правах… Разобраться в ситуации приезжает Джамал Гамсахурдия, и его тоже убивают. Люди Лагдаулина, я думаю…
— А куда подевался Сват? Владимир Симоненко? Мы так и не можем установить его местонахождение.
— Спрятался, — спокойно парировал Крячко. — Залег на дно. Запахло жареным, и он предпочел не вмешиваться. Причем скрываться Сват может как от нас, блюстителей закона, так и от идущего по его следу киллера.
— Гладко излагаешь, Стас, — согласился Гуров. — И все вроде бы сходится. Но при чем тут девушка? Марина Шиханова?
— Шиханова была просто свидетелем убийства Хамицкого. Понятное дело, ее ищут, чтобы ликвидировать.
— А обыск? Что искал Композитор на ее квартире?
— Возможно, зацепку… — Станислав немного заколебался. — Что-то, что позволило бы киллеру выйти на ее след…
Гуров покачал головой. Спрыгнув со стола, он заложил руки за спину и принялся мерно расхаживать по кабинету. На полковнике была серого цвета футболка с надетой поверх нее наплечной кобурой и темно-синие джинсы.
— Зацепку так не ищут, Стас, — сказал он. — Чтобы найти след свидетеля, не нужно вспарывать диванные подушки или отрывать от пола линолеум.
— Ладно, умник. — Крячко обиженно надул губы. — Тогда скажи ты. Чего он искал?
— Не знаю, — честно признался Гуров. — Возможно, героин… И не пакетик-два, а крупную партию.
— На квартире Шихановой?
— В момент убийства курьера при нем могло ничего не быть, — не обратив внимания на иронию напарника, продолжил рассуждать Гуров. — Убийца… или убийцы изначально не взяли этого в расчет. А теперь ищут. И на квартире Шихановой в том числе. Она была самым близким человеком для Артура Хамицкого, стало быть, стоит первой в списке тех, кто потенциально мог перехватить партию… — Полковник запнулся и тут же добавил: — Но это всего лишь гипотеза, Стас. Дать ответ на данный вопрос мог только Композитор, но он не захотел.
— Ответ должен знать не только исполнитель, но и заказчик. То есть Равшан Лагдаулин. Его и надо искать.
Гуров остановился.
— Тут даже я с тобой не поспорю.
Он вернулся на свое рабочее место и достал из бокового кармана пиджака, висевшего на спинке стула, мобильный телефон. Набрал номер.
— Ребро?.. Да, это я. Нужно снова встретиться… Да, еще раз… Что? Почему?.. Ладно, пусть будет так. Говори, где и когда.
Минуту полковник молча и сосредоточенно слушал незримого собеседника. Затем нажал кнопку отбоя.
— Пришло время еще раз пообщаться с нашим бесценным информатором, — сообщил он Крячко, надевая пиджак. — Пусть расскажет нам про дела Лагдаулина.
— Отлично, — вновь просиял Станислав. — Заодно и перекусим у него. Я голоден, как волк. Закажу себе бараньи ребрышки. Под их фирменным соусом. Ты не пробовал? Очень рекомендую… Надо лично познакомиться с шеф-поваром Реброва…
— Боюсь, что не получится, мой друг, — разочаровал напарника Гуров.
— Что не получится?
— Полакомиться бараньими ребрышками. Мы едем не в «Эдельвейс».
Гуров вынул оружие из наплечной кобуры, проверил его состояние и сунул обратно. Застегнул пиджак.
— Как так? Почему?
— Ребро сейчас не там. Он играет в бильярд на Большой Коммунарной. Пробудет там до вечера… А вполне возможно, что и до завтрашнего утра. Мы не станем ждать так долго, потому едем к нему туда.
— Ну ладно. — Станислав пожал плечами. — В бильярдной наверняка тоже чего-нибудь пожевать подают. Это, конечно, не бараньи ребрышки, но, на худой конец, я согласен и луковыми чипсами закусить.
— Это тоже вряд ли, Стас. Мы не пойдем в бильярдную. Припаркуемся в переулке за ней, Ребро к нам выйдет. Так мы условились. Пошли.
Гуров двинулся к порогу, Крячко ничего не оставалось, как последовать за ним.
— Условились они, — бурчал он себе под нос. — А меня кто-нибудь спросил? Конечно, нет. Кому интересно мнение какого-то там престарелого и несчастного опера…
* * *
К шести часам вечера уже начинало смеркаться, и припаркованная машина сыщиков в глухом переулке, примыкающем к Большой Коммунарной, совершенно не бросалась в глаза. Свет в салоне не горел. Разглядеть две широкоплечие фигуры внутри было очень сложно. Лишь время от времени вспыхивал огонек сигареты полковника Крячко.
Хлопнула дверь черного хода бильярдной. С покосившейся ступеньки сошел человек в кожаной куртке, закурил и воровато огляделся по сторонам. Гуров коротко мигнул ему фарами. Человек быстро зашагал в сторону сыщиков. Его слегка покачивало, из чего можно было сделать заключение, что в бильярдной в качестве тонизирующих напитков подавали не только кофе.
Сыщики узнали Реброва по высоким ковбойским сапогам с острыми носами. Информатор распахнул заднюю дверцу автомобиля и плюхнулся на сиденье. Пахнуло перегаром и дешевым табаком.
— Приветствую вас, господа сыщики, — весело произнес он. — Что-то мы в последнее время стали часто встречаться. Боюсь, как бы наши с вами отношения не переросли в братскую дружбу.
— А чего бояться? — повернулся Крячко. — Чем тебе наша дружба не нравится, Ребро?
— Мне нравится. — Ребров глубоко затянулся и выпустил в открытое окно густую струю дыма. — И, может быть, я был бы только рад дружить с вами, господа сыщики, но… Как-то так исторически сложилось, что дружбы между нами быть не может. По определению… А будь моя воля…
Информатор резко умолк, поймав на себе в зеркале заднего вида колючий взгляд полковника Гурова. Казалось, только в эту секунду до него дошло, что визит оперативников вызван не соображениями дружбы. Ребров пьяно икнул.
— Извините. — Недокуренная сигарета полетела на грязный заплеванный тротуар. — Чем могу быть полезен, господа?
Гуров по-прежнему смотрел на информатора через зеркало заднего вида, не считая нужным поворачивать голову.
— Равшан Лагдаулин, — почти по слогам произнес полковник. — Знаешь такого?
Ребров отшатнулся, словно его ударили по лицу. Добрая часть хмеля моментально испарилась. В глазах плеснулся страх.
