Ознакомительная версия.
Серафима Ивановна нахмурилась и, посидев немного бездумно уставившись в телевизор, все-таки решилась и, поднявшись, неуверенно зашаркала шлепанцами в сторону сестринской, из которой доносился слышный даже из-за двери нервный смех новенькой сестрички. Потоптавшись немного под дверью, Серафима Ивановна припомнила, что Коляна под расписку тому типу выдавал как раз доктор Котельников, поскольку главврач подписал разрешение как раз в день его предыдущего дежурства. Эта мысль придала Симе решимости, и она постучалась в сестринскую, несмотря на хихиканье.
Услышали ее не сразу, стучать пришлось дважды, после чего дверь наконец приоткрылась и доктор с недовольной миной высунулся в коридор.
— Что, опять третья палата? — поинтересовался он, поморщившись.
В третьей палате у них лежал один-единственный на всю больницу действительно буйный пациент, но сейчас он как раз спал, убаюканный хорошим уколом.
— Нет, доктор, — торопливо забормотала Сима, отводя от смущения взгляд в сторону, — Колька там… Иванов…
— Его что — назад привезли в такое время? — Брови Котельникова поползли вверх.
— Нет, доктор, он там… в телевизоре, кажется, он… того… это, вот — покушался!..
— Что, что он сделал? — Доктор вернул брови на место и посмотрел на Серафиму Ивановну странным взглядом, под которым она густо покраснела.
— По телевизору, — от отчаяния Сима заговорила куда увереннее, — Кольку показали, покушался он на этого… фамилию не помню… Ну важный такой, все время его кажут-то…
Она отважно подняла голову и посмотрела на Котельникова и тут же поняла, что он едва сдерживается, чтобы не рассмеяться. Над ней. Не верит, получается… Но Сима была почти уверена теперь, что показали действительно Коляна.
— Серафима Ивановна, — доктор — это было заметно — старался говорить как можно мягче, — милая, вы просто переутомились, сегодня день был… э-э-э… тяжелый… Думаю, вам показалось, привиделось что-то от переутомления. Не хотите отдохнуть? Вы ведь сегодня не дежурите, можно при желании даже укольчик сделать…
«Он решил, что я сверзилась», — подумала Сима и вдруг рассердилась, а заодно сразу же вспомнила, что Котельникова зовут Александром Ефимовичем, и еще кое-что.
— Александр Ефимович, — сказала Сима твердо, — если вы думаете, что я спятила от телевизора, то ошибаетесь! — В этом месте доктор слегка покраснел, значит, она угадала. — А только вы у нас не так давно работаете и не знаете, что Коля и раньше у нас лежал, и как раз из-за этого самого… Из-за того, что с ножами на людей кидался, и его тут лечили, принудительно — вместо тюрьмы. Ей-богу, это он!
Теперь наконец Котельников посмотрел на Симу как на нормального человека и даже ненадолго задумался.
— Я этого насчет Иванова не знал, — произнес он, почти оправдываясь. — Вы уверены, что не ошиблись?
— Уверена, — сказала Сима, потому что, пока спорила с доктором, действительно почувствовала, что уверена. — А на кого он кинулся, не знаю — телевизор поздно включила, фамилию не расслышала.
Котельников вышел из сестринской, прикрыв за своей спиной двери, хотя Сима специально отвела взгляд, чтобы не видеть, что там внутри делает сестричка.
— Ладно… — вздохнул он. — Если уверены, сейчас все равно уже поздно, а утром напомните мне, я в прокуратуру позвоню, выясню… Вот черт!.. Не помните, кто его под расписку забирал?
— Кажись, сосед матери… У главного все документы…
— Ну да, у главного… Вот пусть главный и разбирается завтра с утра — сам! Он ведь и отвечает за то, что его отпустили, верно? А мы с вами, Серафима Ивановна, даже если этот псих на кого-то там кинулся, за его действия, как люди подчиненные, никакой ответственности не несем!
Серафима Ивановна кивнула и, молча развернувшись, хмуро потащилась назад в ординаторскую: Сима терпеть не могла, во-первых, когда ее подопечных называли «психами», тем более доктора; во-вторых, насчет ответственности она понимала совсем по-другому. Ей было жалко Коляна, который сейчас, вместо того чтоб спокойненько спать в тепле и тишине, мается где-нибудь в кутузке, где его могут обидеть ни за что ни про что…
А еще Сима поняла, что никто ни в какую прокуратуру звонить не будет — ни главный, ни Котельников. И следовательно, спасать Коляна придется ей самой. Только вот как? Ни где находится прокуратура, ни какой там у них телефон, она понятия не имела.
За спиной Серафимы Ивановны хлопнула дверь сестринской, затем щелкнул ключ, запиравший ее изнутри. Доктор Котельников вернулся к прерванному, видимо, очень веселому вечеру в обществе медсестрички.
У Игоря Калины, прикомандированного в качестве оперативника по делу о покушении на Мансурова к Владимиру Дубинскому, вид был самый что ни на есть кислый. Порадовавшись злорадно этому обстоятельству, Владимир Владимирович, впрочем, предаваться нехорошим чувствам не стал, решив сразу перейти к сути: в определенном смысле Калина являлся для него в сложившейся ситуации даром судьбы. На Варшавке, где проводилась экспертиза по загадочному кинжалу, у Игоря работали сразу две ближайшие родственницы: мать и сестра. Корысть следователя была очевидна: использовать родственные связи опера в интересах дела, ускорив экспертизу. Его собственных связей на это вряд ли хватило бы…
Хмуро выслушав Дубинского, Игорь обреченно кивнул:
— Так я и знал… Учти, с маман по этой части говорить бесполезно, разве что с Веркой… Может, у нее среди химиков и есть кто-то знакомый, общительная она… А что насчет пальчиков?
— С пальчиками все в норме, там компьютер, думаю, к вечеру сделают сверку, и — голову наотрез даю — наш клиент наверняка отыщется.
— А с чего это ты химиков задействовал? — поинтересовался Калина.
— Ну… Считай, интуиция, — не счел нужным вдаваться в подробности Дубинский.
— Интуиция так интуиция, — легко согласился Игорь. — Говоришь, парень по-прежнему ваньку валяет?
Калина знал, что рано утром следователь успел пообщаться с задержанным.
— Я уже не уверен, что валяет, — вздохнул Володя. — Как зовут — не говорит, зато уверяет, что Мансуров его маму убил.
— Чего-чего-о?.. Какую еще маму?!
Глаза оперативника округлились.
— А других вопросов у тебя нет? — немедленно разозлился Дубинский. — Откуда я знаю какую? Говорит — его и что об этом ему сказал какой-то Дима. Тьфу, одним словом… Ладно, давай к делу. Сейчас поедешь в этот чертов клубешник, постановление на изъятие пленок с их видеокамер я тебе приготовил. Держи! Для начала просмотришь все прямо на месте — с этим бывшим ментом, Павленко. Кстати, нечего нос морщить, на меня он произвел впечатление неплохое. Заодно вручишь повестку хозяину клуба — некоему Гордею Васильевичу Сибиркину, ухитрившемуся слинять из заведения в считаные секунды после встречи. Ну все это желательно до шестнадцати часов, поскольку Сибиркина я вызвал на сегодня на шестнадцать тридцать. Ясен пень, пленки с видеокамер привезешь сюда с собой.
— Это все или тебе еще чего-нибудь купить по дороге? — ядовито поинтересовался Калина.
— А ты что думал — все работать будут, а ты отсыпаться поедешь? А насчет купить — хорошо бы… Например, пару гамбургеров, а к ним пивка… Все, Калина, приступай!
— Есть!
И Игорь, с самым официальным видом отдав Дубинскому честь, покинул кабинет следователя в еще более мрачном настроении, чем поначалу. И даже не потому, что, на его взгляд, для одного дня на него свалили слишком много забот — да еще после практически бессонной ночи. Прежде всего потому, что придется теперь вилять хвостом перед сестрицей Веркой, чего он терпеть не мог: младшая сестрица была, с его точки зрения, задавакой и нос перед старшим братом драла в первую очередь благодаря своему, видите ли, высшему образованию, которым Игорь, увы, похвастаться тоже не мог…
В тот момент, когда Калина покидал кабинет Дубинского, произошли еще два события, имевшие самое непосредственное отношение к Мансурову, но на первый взгляд никак между собой не связанные. Одно из них представляло собой вроде бы обычный телефонный разговор по мобильной связи, состоявшийся между двумя серьезными людьми, один из которых к тому же занимал вполне солидную должность. Именно он и выступил инициатором звонка.
— Здравствуй… Ты уже в курсе?
— Видел утром по ящику…
— Думаю, нам здорово повезло… Или ты другого мнения?
— Отчего же… Как раз собирался тебе звонить.
— Прекрасно… Итак?
— Мы готовы стартовать в любой момент… В том числе максимально быстро.
— Удачи тебе…
— Взаимно!
На этом разговор был завершен. А спустя минут десять возле окошечка, за которым нес свою службу дежурный офицер, в просторной приемной Мосгорпрокуратуры объявилась сухонькая старушка деревенского вида — в слегка вылинявшем от частых стирок цветастом платье с юбкой «татьянка», модной в начале пятидесятых годов прошлого века, в теплой вязаной кофте современного рыночного происхождения и беленьком туго накрахмаленном платочке. От бабульки веяло за версту характерным «медицинским» запахом, которым поневоле пропитываются работники больниц и даже поликлиник и который не в силах перешибить даже вездесущий аромат «Шанели № 5» — факт, крайне огорчительный для молоденьких медсестер и врачих.
Ознакомительная версия.
