Ознакомительная версия.
— Кто возглавил расследование?
— Старший следователь по особо важным делам Мосгорпрокураты старший советник юстиции Антон Викторович Васильев. Знаешь такого?
Денис отрицательно покачал головой. Они приехали и вышли из машины.
Голованов был прав, тут действительно имела место быть тенденция — два убитых депутата, два убитых руководителя одной партии… Прямо Карл Либкнехт и Роза Люксембург… Если только, конечно, Юкшина скинули, а не сам он в речку гигнулся. Денис представил себе такой способ самоубийства и передернул плечами. В середине октября?! Брр! Можно и покомфортнее что-нибудь придумать.
— А вдруг, — оживился Голованов, — это Юкшин на самом деле Глаголева прикончил?
— Как это?! — обомлел Денис.
— А так! Всплыл, весь зеленый, в водорослях и медузах! И — бабах! Ты вспомни, какие были последние слова невинно убиенного Глаголева? «Это ю…» Может, он хотел сказать: «Это Юкшин»?!
— Иди к черту, — миролюбиво попросил Денис. — Не смешно… Слушай, Сева, а много их вообще, этих сопредседателей? Чего нам еще теперь ждать?
— Точно не знаю, но Златкин — да, это факт, тоже сопредседатель. Вот я и решил, что сразу же к Гордееву понесется, как узнает. Только немного опередил события. — И Голованов сделал шаг к крыльцу юрконсультации номер десять.
— Сева, подожди, — придержал его за рукав Денис. — А куда ты сегодня утром умчался, после того как мне записку оставил? И почему ночью не спал?
— Мне сообщили по секрету, что обнаружили подозреваемых в убийстве Глаголева. И разрешили поприсутствовать при задержании. Ночью одного, утром — другого.
— Ну?! — остановился Денис.
— Потом расскажу. — И Голованов подтолкнул своего шефа в адвокатское логово.
«…Из бара мы вышли с Викторией под ручку, как добрые друзья. Она представила меня своим телохранителям, и я не слишком хорошо почувствовал себя под их пронизывающими насквозь взглядами. Ненавижу я эту дурацкую работу — охранять кого-то от себе подобных. Только сейчас я подумал, что у богатых жизнь не такая сладкая, как кажется. Я бы, например, и дня не выдержал, будь со мной постоянно рядом эти отвратные морды. Зачем нужны людям большие деньги, шикарные дачи и дорогие иномарки, если сердце постоянно пронизывает страх за свою шкуру? Одному Богу известно, что на уме у этих натренированных подонков, которые в любой момент могут скрутить в бублик любого человека.
У входа нас ждал обалденный «Вольво-960». В салоне машины можно было при желании играть в футбол. Мы сидели на заднем сиденье, и от телохранителей нас отделял экран из толстого непрозрачного оргстекла. Это напоминало фильмы о… не помню, в общем, какие-то фильмы напоминало. Машина бесшумно тронулась. Сквозь тонированные стекла я видел пробегающие мимо фонари. Город жил своей обыденной жизнью, полной забот и тревог. Виктория спокойно излагала мне свой план, а я пытался отогнать от себя тревожные мысли. Что-то настораживало меня в этом деле. Но что, я еще не мог откровенно сказать. Голова, разбухшая от побоев и спиртного, отказывалась работать.
Сегодня вечером Штрассер, сказав жене, что работает у себя в банке, на самом деле направился к Люське. Телохранителей он отпустил, и это, конечно, стало известно Виктории. Она не теряла времени даром. За эту черту характера я ее уважал. За любовницей своего мужа обманутая жена следила пристально. И это я понял из разговора. Она знала, что та живет в уютном коттедже на окраине. Этот дом Штрассер снял для нее несколько месяцев назад. Этот не первой свежести любовник разбирался в женщинах. Впрочем, если бы у меня были такие деньги, я бы тоже не скупился на траты.
Максим Робертович пообещал жене, что вернется в одиннадцать часов, а сейчас было половина десятого. В мою задачу входило забрать со стоянки машину и поджидать Штрассера возле дома любовницы. А дальше — как бог даст. В принципе я не находил ничего сложного в данном задании. Но если что-то и не выйдет, то рисковать особо вроде бы не приходилось. Разве что опять попадусь гаишникам за вождение в нетрезвом состоянии. Я был весьма польщен, что Виктория доверяет мне. К тому же тысяча долларов — совсем неплохие деньги. Мы сразу договорились о задатке в пятьсот баксов. Она выдала мне деньги мелкими купюрами по пять и десять долларов. Получилась довольно приличная пачка. Деньги я сунул в карман и уже собирался покинуть свою спутницу, когда она вдруг небрежно кинула мне:
— Если боишься, у меня есть кое-что, способное вселить в тебя уверенность.
Не снимая перчатки, она открыла сумку и извлекла на свет изящную игрушку. Это был аккуратный дамский револьвер с перламутровой ручкой. Я повертел его в руках, сам не зная почему, сунул в карман своих брюк. Господи, прости пьяного придурка!
— Извини, дорогой, но более солидным оружием я не располагаю. Таким слабым женщинам оно просто ни к чему.
— Думаю, оно и мне не пригодится.
Я скорчил идиотскую гримасу, продолжая играть роль киношного героя. Возможно, ее глаза загорелись злорадством, однако она умела скрывать свои чувства.
Через несколько минут я уже поднимался по лестнице. Войдя в квартиру, сразу почувствовал навязчивое желание завалиться в теплую постель и хорошо выспаться. Однако, взглянув на часы, понял, что времени в обрез. Позвонив своему коллеге, я сказал, что на несколько дней хочу взять отпуск за свой счет, сославшись на недомогание. По правде говоря, я совсем не лгал. Подкрепившись на кухне, достал из морозильника лед и приложил к раскалывающейся голове. Это принесло облегчение. Набив рот жевательной резинкой, я снова вышел на улицу. Настроение было паршивым, что уж тут скрывать. На этот раз я надел кожаную куртку и вельветовые джинсы. Эта одежда не сковывала движений. Машина была припаркована на платной стоянке в двух минутах ходьбы от дома. Открывая дверцу своей «шестерки», я пришел к выводу, что она совсем не виновата в том, каким кретином является ее хозяин. Она всегда выручала меня в трудную минуту, за что я был ей искренне благодарен.
Около половины одиннадцатого я находился в исходной точке. Улица, на которой стоял дом любовницы Штрассера, была тихой и пустынной. Это вселяло уверенность в успехе нашего предприятия. «Жигули» я оставил в укромном месте, а сам расположился невдалеке от калитки. Место выбрал довольно удобное, и видеть меня никто посторонний не мог. Как назло, опять начал моросить нудный осенний дождь.
Было около одиннадцати, когда мое внимание привлекла черная «девятка». Она бесшумно подкатила к дому, не включая габаритных огней. Машина Штрассера, новенький «БМВ-750», стояла на обочине напротив калитки. Штрассер являл собой саму пунктуальность. Ровно в одиннадцать он показался в проеме двери. Попрощавшись с девушкой, он засеменил по направлению к калитке. Его тщедушная фигура вызывала во мне отвращение. Таких мужчин бабы могут любить только за деньги. Я уже хотел двинуться ему навстречу, когда из таинственной «девятки» выскочило трое лихих парней. Один из них, подбежав к незадачливому любовнику, схватил его за руку и выхватил увесистый дипломат. Другие сгребли несчастного в охапку и потащили к «Жигулям». Можно было подумать, что здесь работает пресловутая команда «Альфа». Максим Робертович запинающимся голосом что-то жалобно тараторил. Я разобрал только: «Не волнуйтесь, деньги при мне. Остальное под плитой…»
Вся операция длилась несколько минут. Кроме меня, никто не мог видеть происшедшего. Любопытство раздирало меня на части. Я решил проследить за дальнейшим развитием событий. Тем более что в душу начали закрадываться смутные подозрения. Я уже ни на минуту не сомневался, что в дипломате банкира лежат деньги. Может, это и была излишняя самоуверенность, только вот моя дурная привычка разгадывать нелепые загадки вовлекала меня в странную историю.
Догнать «девятку» не составляло особого труда. В столь позднее время на трассе мы были почти одни, и я специально держал дистанцию, чтобы не вызвать подозрения. Я хорошо знал этот район города. Совсем недалеко отсюда находилось главное городское кладбище, и интуиция подсказала мне, что черная «девятка» движется именно туда. Уже возле самого поворота я сбавил скорость и пропустил вперед «мерседес». Эту машину знал любой житель нашего города. Она принадлежала королю местной мафии Шведову. Интересные дела происходили этой ночью. Я чувствовал, что становлюсь невольным свидетелем какой-то драмы. Другой бы на моем месте бросил все к черту и отправился домой, в теплую постель, но любопытство просто раздирало мою грешную душу. И потом, я бы никогда не простил себе своей слабости. Предварительно выключив фары, я тоже направился на столь странную вечеринку, правда, в отличие от других, без особого приглашения…»
— Значит, так, молодые люди, во-первых, я никакой не сопредседатель, попрошу это учесть! — Борис Ефимович Златкин, маленький бодренький толстячок, бросил портфель из крокодиловой кожи на стол и забегал по тесному кабинету Гордеева, а все остальные внимательно следили за траекторией его движения. — Особенно на случай, если будете общаться с прессой!
Ознакомительная версия.
